Грета Горбъ - Школа счастья. Роман

Арлекинов пожал плечами, отвернулся:

– Французская кадриль пережила французскую революцию!

– Как сказать, – усмехнулась Харианна, – революция продолжается.

Кадриль, как о том сообщает ее название, танцуется квадратом каре , выстроенным из четырех пар, которые стояли первая напротив третьей, вторая – напротив четвертой и соответственно исполняли по очереди один и тот же пассаж танца. Самая большая ответственность лежала на первой паре, так как остальные повторяли рисунок за ней. Все фигуры имели французские названия. Начиналась кадриль «английской цепью», chaȋne anglais, нечётных пар, состоящей из двух ходов конем навстречу друг другу с чередующимся податием рук и возвращением на свое место.

Зазвучала музыка, бравурная, мажорная, пары ринулись в танец. Харианна у стенки попыталась копировать их движения, но это оказалось невозможным, ибо весь секрет заключался во взаимодействии танцующих или, модно выражаясь, в интерактивности. Харианна наткнулась на стену. Танец невозможно выучить глазами, его, чтобы впитать, надо учить всем существом. А тем более, если речь идет о светских танцах, где узор выстраивается всем миром. Светские вышли из народных танцев. Или у них у всех один исток? Хотя у общего потока могли быть встречные направления в разные времена.

В третьей части надо было плясать новый шаг en arriere, c выбросом правой ноги в полет в сторону. Простой шаг. Но в темпе стремительного танца, мелькавший слишком быстро, Харианна не успевала его уловить. Она подбежала к Диане, сидевшей на столе у стены:

– Покажите мне этот шаг, пжалста!

– Э-э-э, – протянула Диана, – не все так просто. Не гони лошадей. Потихоньку освоишь. Ты ведь только начала…

Харианна не поняла. Вернее, поняла, что ей отказывают. Но почему, из-за чего и чего ради?! Разве все здесь не влюблены в танец и не жаждут его процветания?

– Дорогая, свет очей моих! – кричал Диане Саларьев.– Возьми себе в пару Флору, она что-то тормозит сегодня.

Подбежала пышная Флора в два раза выше и шире Дианы.

«Странно, – подумала Харианна, – такая показная нежность и любезность к супруге. Они что, на стадии развода?». Она отошла к стенке. Выброшенный на скалы обломок шхуны, наблюдавший, как в небе проносятся поднятые паруса облаков. Фигуры танцующих двигались перед Харианной, как заводные, перед глазами поплыли картины Яронима Босха, изображающие столпотворение на площади. Босхическая толпа пришла в движение, следуя чертежу Французской кадрили. Суфлерские подсказки танцмейстера заглушали музыку:

– Deux a deux! Demiе chaîne anglais!

Босхические горожане танцевали, будто бурили ходы в пустоте, с упрямством, напором, сосредоточенностью. У кого-то мелькнул хвост, у кого-то копыто. «Зообосхизм», – отмахнулась от видения Харианна и посмотрела на часы.

Прошла четверть часа. Светские танцы не рассчитаны на зрителя, они не спектакль, они действо, в котором заняты все. А уж с методическими остановками и повторами, кадриль становится нескончаемой.

«Кварту часа я топчусь у стенки в ожидании чего? Время дороже денег. Тем более, урочное. То бишь, платное. Вот тебе, бабушка, и то бишь – to be or not to be».

– Пауза! А теперь пауза! – прокричал Саларьев, когда закончился последний, пятый тур кадрили.

Народ рассыпался по залу. Харианна обратилась к Флоре:

– Покажи, пжалста, этот шаг, медленно.

Та завиляла всей спиной:

– А вдруг Лукиану не понравится, что я выполняю его работу. Это же его хлеб. Попроси его. Или Диану.

– Понятно, – отошла Харианна.

Теперь ей действительно стало всё понятно.

На всякое «нет», есть интернет.

В нем отыщется ответ на все вопросы, кроме главных. И Харианна распахнула на мониторе дверь в страну кадрили. По запросу вышла добрая дюжина видеозаписей. Она выбрала такую, как была на уроке, и разучивала новый шаг с пофазовыми остановками ролика. Все действительно было предельно просто, эти танцы ведь танцевали не солисты балета и даже не кордебалет, а всякий желающий танцевать. Главное, запомнить схему и шаги на механическом уровне, когда уже танцуешь, как ходишь – не думая. И Харианна неутомимо зацикливала этот шаг перед зеркалом. Ноги были, как деревянные.

Она махнула рукой и легла спать.

Шаг-то она выучит. Но где взять семерых партнеров? Ведь кадриль пляшется четырьмя парами. Не со стульями же танцевать?

И ночью ей привиделся танец с деревьями на поляне. Березы-дамы корнями вверх, в кроной вниз, крона превращалась в кринолины; они даже созвучны: крона – кринолин… впрочем, и корона… Но коронами на корнях были венки из ромашек, маков, лилий, из них же сплетены оборки и бонбоньерки на груди и по подолу. Клены – это были кавалеры, шагавшие корнями по земле и колыхавшие кронами в воздухе… б удто крепче сжимали руками своих волос качнувшийся пузырь 1 1 Есенин С. А. .

Харианна в круговоротах кадрили с деревьями носилась в зеленом платье, сама себе казалась такой же березой. Дух захватывало, и дух воспрянул, стремительное движение-кружение пережгло все огорчения. Танец – мистерия божественной стихии.

Утро вечера мудренее, и наутро Харианна знала, что надо делать для усовершенствования своего танцевального искусства. Уроки танцев проходили трижды в неделю для трех уровней: начального, продвинутого и профессионального. Если на первых двух разучивали новые шаги и танцы, то на третьем их закрепляли, отшлифовали и пополняли классический набор бальных карнетов или же танцевального репертуара новыми танцами, представляющих собой перетасовку и вариацию уже известных фигур и шагов, но ведь и вся музыка состоит из семи нот. Все искусство композитора и музыканта заключается лишь в ловкости их сочетания.

Она пришла на занятия пораньше, с запасом времени, рассчитывая застать мэтра Саларьева один на один. Но зал был заперт, и она сидела на каменной лестнице, как тоскующий сфинкс.

Явились все сразу: мэтр с гурьбой плясунов: кубическая Роза, обрившая голову, отчего стала кубом в квадрате, Клавдия в неизменных ботфортах и боевом экзотическом раскрасе, старушка Инга из старой гвардии, за немощью угодившая в ряды начинающих, Петруша – главный трофей жизни Гекаты, она сама не пожаловала-с, а еще Северин – знойный рыцарь Милены, вездесущий Арлекинов и другие, чьи имена Харианны путала, слишком уж они распространенные, но для себя одного из них обозначила человеком в футляре, он всегда с Юлькой, другого пионером, так как он всегда готов был приволокнуться за любой из дам в отсутствии супруги, смеси Элизабет Тэйлор с Раневской в молодости. Перед уроком они заседали в соседней кофейне и вот явились все сразу, как снег на голову Харианны.