Людмила Толмачева - Мечты сбываются. Роман

Калитка открылась, и в проеме показался мужчина с метлой наперевес.

– Добрый день! – поздоровался он и вопросительно уставился на приезжего.

– Добрый день! Вы, наверное, хозяин этой дачи?

– Ну да. Нынче это пансионат. А вы…

– А я как раз к вам. Пустите на три дня?

– Можем и на неделю, если хотите.

– Это как получится.

– Тогда проходите.

Хозяин посторонился, пропуская гостя, закрыл калитку и пошел следом по выметенной дорожке.

– У нас в принципе все комнаты забронированы, осталась одна. Зато самая лучшая. Люкс.

– Ну и отлично.

– А вы издалека?

– Из Москвы.

– Мда. Высокий гость. И как вас, простите, занесло в нашу глушь?

– В этой глуши я родился.

– А-а. Понимаю. Ну, проходите в дом.

Балашов открыл массивную дверь, перешагнул порог и очутился в просторном холле с лестницей на второй этаж.

В глубине была зона отдыха с камином, мягкой мебелью и украшенной к празднику елкой. Справа, возле французского окна, стоял овальный обеденный стол, окруженный дюжиной нарядных стульев. Слева, за небольшой деревянной балюстрадой поместился письменный стол с ноутбуком и амбарной книгой.

– Таня, ты где? – зычно крикнул хозяин, войдя в дом следом за Балашовым.

– Здесь! – раздалось откуда-то сверху. – Иду!

Вскоре на лестнице появилась женщина лет тридцати восьми, среднего роста, с пышными формами, в джинсах и клетчатой рубашке-ковбойке. Несмотря на вес, она легко сбежала по ступенькам и приблизилась к Балашову.

– Здравствуйте, – первой поздоровалась она. – Вы к нам?

– Да. Дня на три. А там видно будет.

– Пожалуйста. Очень рады, – улыбнулась миловидная хозяйка и прошла за перегородку.

– Юра, помоги гостю снять верхнюю одежду, – попросила она мужа, усаживаясь за компьютер.

– Ничего, я сам, – засуетился Балашов, расстегивая куртку.

– Садитесь на этот стул, – сказал Юрий. – А куртку я пока здесь повешу.

– Мы берем дорого, – сразу же предупредила хозяйка, – но это за всё: завтраки, обеды, ужины, постель. У нас, как говорится, все включено. А за новогоднюю ночь плата отдельная. Что скажете?

– Мне остается согласиться на ваши условия, – улыбнулся Балашов.

Оформление нового постояльца заняло не больше четверти часа, после чего Татьяна проводила его наверх, в номер—люкс.

Она распахнула дверь и впустила жильца в довольно большую комнату, обставленную старой, но добротной и хорошо сохранившейся мебелью. На полу лежал пушистый ковер, заглушающий шаги. Большое окно, такое же, как внизу, служило одновременно входом на балкон. На стенах висели этюды, выполненные маслом. Заметив, что постоялец заинтересовался живописью, Татьяна не без гордости сообщила, что это работы ее сына.

– Чувствуется талант, – похвалил Балашов.

– Вы знаете, и преподаватели того же мнения. Он у нас на первом курсе художественного училища.

– Молодец.

– Да-а, – согласилась хозяйка.

Балашову послышались в ее голосе грустные нотки. «Молодец, да, наверное, не во всем», – догадался он, а вслух сказал:

– Спасибо огромное. Надеюсь, в такой обстановке я хорошо отдохну.

– Обед в два часа. Не опаздывайте, – предупредила женщина, закрывая за собой дверь.

* * *

Когда Балашов спустился вниз, Татьяна оформляла нового постояльца. Это был высокий, модно одетый брюнет с прической в стиле «фейд». Он бросил на Балашова оценивающий взгляд, кивнул и задал хозяйке вопрос:

– Связь здесь нормальная?

– Ну да. Не жалуемся.

– Угу. А народу вокруг много? Я, знаете ли, отдохнуть решил, так что…

– Не беспокойтесь. Кроме наших постояльцев, никого не будет. А летом другое дело. Соседи понаедут, и начнутся горячие деньки. Озеро, пляж, рыбалка… Приезжайте – не пожалеете. Кстати, познакомьтесь. Это ваш сосед.

Окинув Балашова цепким взглядом смышленых глаз, брюнет протянул руку.

– Артур.

– Сергей Владимирович, – ответил Балашов, сжимая холодную и влажную ладонь мужчины.

– Через пять минут прошу за стол, – объявила хозяйка и скрылась за дверью, прятавшейся в глубокой нише. Оттуда пахнуло ароматом приготовленной пищи.

– Надо переодеться, – сказал Артур и, подхватив кожаную дорожную сумку, поспешил наверх.

Обед состоял из трех блюд, не считая закусок. Артур сидел напротив Балашова, ловко орудовал ножом и вилкой, расправляясь с отбивной, и рассказывал о поездке во Францию.

– Вам знакомо творчество Ван Гога или, скажем, Писсаро? Это французские постимпрессионисты. Их пейзажи – лучшая реклама тех мест. Раньше я особо не задумывался. Ну, знаменитые. Ну, шедевры. Наш Левитан или Шишкин не хуже. А приехал на юг Франции, в Арле, я вдруг понял… Да нет! Меня реально вставило. Я буквально балдел от всех этих мостов, мельниц… Знаете, этот народ не просто прижимистый, он трепетно хранит свою старину и вообще все, что связано с культурой. Мне показывали здания, которые изобразил Ван Гог… Прикиньте, сто тридцать лет назад! Вот скажите, что нам мешает так же бережно относиться к культурным памятникам?

– Наверное, низкий уровень культуры.

– Общее место, – поморщился Артур. – Нужны конкретные шаги. Надо ломать систему…

Дверь открылась, пропуская молодую пару.

– Здрасте, – поздоровался парень, глядя на Балашова.

– Добрый день, – отозвался тот, невольно заметив, как насторожился Артур.

– Вы хозяева пансионата? – спросила девушка, взмахнув длинными ресницами.

– Нет, мы гости, – улыбнулся Балашов, любуясь грацией и свежестью юной прелестницы.

– А-а, вот и молодожены приехали! – воскликнула Татьяна, появившись на галерее второго этажа. – Иду, иду! Настя и Алексей, кажется?

– Это мы, – улыбнулась Настя, став при этом еще краше.

– А я вам комнату приготовила, – по-матерински заботливо сообщила Татьяна, проходя за свою «конторку». – Да вы поставьте вещи-то. И присаживайтесь. Сейчас оформимся и я вас покормлю. Небось, голодные?

– Есть немного, – усмехнулся Алексей.

Молодожены снимали пуховики, доставали документы, усаживались поближе к хозяйке, а Балашов с Артуром тем временем, закончив обед, поднимались в свои комнаты.

– Да-а, – философствовал Артур, оглядываясь на юную пару, – племя молодое, незнакомое… И чего ради в эту Тмутаракань приперлись?

– Наверное, на Францию еще не заработали, – предположил Балашов.

Слегка уязвленный Артур хмыкнул и недовольно покосился на соседа.

– Кстати, о Франции. Насколько я знаю, к постимпрессионистам относится только Ван Гог. Писсаро был в авангарде импрессионизма, – заметил Балашов, входя в свою комнату.

Наморщив лоб, Артур смотрел на закрытую дверь соседа, пока внизу не раздался бодрый голос Татьяны:

– Вот и все. А теперь пошли наверх. Переоденетесь, а я пока стол накрою. На первое у меня борщ с пампушками. Любите борщ?