Людмила Толмачева - Мечты сбываются. Роман

– Мы все любим, – весело ответил Алексей. – А что такое пампушки?

– Это небольшие булочки. Я сама пеку.

– Ой, у меня уже слюнки текут, – пожаловалась Настя. – Ужас, как проголодалась.

Артур не стал дожидаться, когда поднимутся новоселы, скрылся в своей комнате.

А в холл вошли двое – Юрий и молодая женщина в беличьей шубке.

– Проходите смелее, не бойтесь. Тут все свои, – сострил хозяин, слегка подталкивая новую гостью к «ресепшн».

– А я первая? – робко спросила женщина, озираясь по сторонам.

– Нет, почему же? Народ подтягивается. Вы шубку-то снимите. У нас тут жарко. Давайте я помогу.

– Ой, что вы! Я сама.

Она поставила чемодан и неловко стянула с себя шубу, да так и осталась с ней в обнимку, пока не вернулась Татьяна.

– О! Вы Зоя! – сходу угадала хозяйка.

– Да. Откуда вы знаете?

– Не так уж много у меня постояльцев. Добрый день. Садитесь, я оформлю вас. Юра, не стой, как столб. Помоги даме.

– Ой, ну что вы, какая я дама? – смутилась Зоя и почти выхватила из рук Юрия плетеный стул. – Спасибо, я сама могу.

– Ну, сама так сама, – пожал плечами Юрий и переглянулся с женой.

– Ты иди во двор, – скомандовала Татьяна, – принеси дров для камина.

– Их уже девать некуда, – огрызнулся он, но, увидев выразительный взгляд жены, сменил тон: – Ладно, пойду. Мне возле сарая надо подмести.

Он вышел, и Татьяна заметила, как облегченно вздохнула Зоя.

– Вы у нас на неделю, кажется? – спросила хозяйка, глядя в компьютер.

– Да.

– Угу. Так. Вижу. Вепрева Зоя Борисовна. Ваш паспорт, пожалуйста. Угу. Занесем ваши данные…

Она скользила пальцами по клавиатуре, заглядывая в документ. Зоя напряженно следила за манипуляциями хозяйки пансионата. На ее бледном лице горел нервный румянец. Приглушенные звуки на втором этаже вызывали в ней неосознанное беспокойство. Она всякий раз оглядывалась, услышав то смех Насти, то кашель Артура.

– Скажите, а замки у вас надежные? – спросила она, сжимая податливый мех шубки.

– Замки? Какие замки? – оторвалась от экрана хозяйка.

– Ну, эти… На дверях.

– На дверях? Ну разумеется, – пожала плечами Татьяна и окинула гостью внимательным взглядом. – А вы чего-то опасаетесь?

– Нет, почему? Но все-таки… Как-то, знаете, в незнакомом месте…

– По-моему, вам нечего бояться. У нас надежные замки, кроме того, дом находится под охраной.

– А-а, тогда конечно…

– Вы проходите в свою комнату. Она наверху, слева от лестницы. Оставьте вещи и сразу возвращайтесь, я приготовила обед. Скучать не придется. Сейчас спустятся молодожены и…

– А можно мне в комнате перекусить?

– В комнате? Но… Я не знаю. Если вам так удобнее…

– Да, мне удобнее в комнате.

– Ну, хорошо. Я принесу в комнату.

Татьяна проводила новенькую задумчивым взглядом и пошла на кухню.

* * *

Актриса провинциального театра Воронцова, худощавая женщина, перешагнувшая сорокапятилетний рубеж, зябко поеживаясь и поочередно поджимая ноги, нетерпеливо всматривалась в темноту дороги. Оттуда, ей сказали, должно появиться такси.

А если оно не появится? Что тогда? Надо ведь что-то предпринимать. Можно, конечно, переждать на вокзале. Но ситуация обретает какую-то анекдотичность, черт возьми! Человек, задумавший проститься с земной жизнью, ждет своей участи в зале ожидания. Смех! Сюжет для водевиля.

Боже, как холодно! Ноги почти ничего не чувствуют. Хм! Еще один повод посмеяться. Оказывается, она не просто ждет такси, а репетирует предстоящий финал. Ведь именно этот способ она выбрала для своего ухода. Но зачем усложнять? Зачем портить людям праздник? Когда можно просто сесть в сугроб, забыться и уснуть.

Воронцова пересекла площадь и шагнула в снежный отвал, образованный снегоуборочной машиной. Вопреки ожиданиям снег оказался твердым и комковатым. И как в него садиться? Верхом? Как царь горы?

Передернув плечами, она повернулась и медленно пошла на одеревеневших ногах, с тоской посматривая на дорогу.

Вдалеке сверкнули огоньки фар.

Слава богу, вздохнула Воронцова, и побежала навстречу огням.

– Вам куда? – спросил курносый парень, открыв дверцу.

– В-в «М-мечту», – дрожа всем телом и заикаясь, выговорила актриса.

– Садитесь.

Она нырнула в тепло иномарки и замерла, удивляясь, как мало надо человеку для счастья.

– Уже третий раз в «Мечту» еду, – жизнерадостно сообщил водитель, скосив глаза на молчаливую соседку.

– Да? – безразлично отозвалась та.

– Ага. У них, видимо, заезд сегодня. Придумали же – из дачи пансионат сделать. А чо, молодцы! Чем зря такие хоромы топить, лучше с пользой – и для себя, и для людей. Правильно я говорю?

– Угу.

– А вы надолго туда?

– Не очень.

– Я бы тоже отдохнул. На лыжах или на сноуборде погонял… Но… Работать надо. Семью кормить.

– У вас семья?

– А как же. Сын и дочка.

– Вроде молодой еще.

– Ха-ха-ха! – рассмеялся парень. – Это дело не хитрое. Из армии пришел и готово. Невеста честно ждала, письма писала. А мне чего, в кусты?

– А любовь?

– Ну и любовь, конечно. Как без нее?

Он помолчал, видимо, тронутый деликатной темой, но открытый и доброжелательный нрав искал выхода эмоциям.

– Мы ведь с ней еще с пятого класса замутили. В основном, конечно, я старался. Подножки ставил на переменах, за косы дергал, придурок. У нее косы были… Высший класс! А как родила – обстригла. Некогда, говорит, с гривой возиться.

Парень покачал головой и прицокнул языком, выражая тем самым

восторг и сожаление одновременно.

Воронцова посмотрела на его курносый профиль с пшеничным чубом, и в груди защемило от воспоминаний.

И у нее был ухажер, где-то в шестом классе. Кешка Рудников. Кудрявый мальчишка с тонкими, музыкальными пальцами и девчоночьими ресницами. За косы он не дергал, да и не было у нее никаких кос, но подножки на переменах ставил и обзывал «вороной». А в десятом признался в любви.

Грустно усмехнувшись, она представила его лицо со страдальчески сдвинутыми бровями и опущенными пушистыми ресницами. Бледный, несчастный, сжимая тонкие пальцы и дрожа всем телом, Кешка произнес две фразы: «Воронцова! То есть, Оля… Ты можешь рассчитывать на меня. Я все для тебя сделаю».

На выпускном он застал ее с Сашкой Решетниковым. Уединившись в классе, они целовались. Но, застигнутые Кешкой, нимало не смутились и даже расхохотались над его совершенно обалдевшим видом.

Тяжело вздохнув, Воронцова тряхнула головой, чтобы исчезли мысли о юности, и сосредоточилась на дороге.

Свет фар выхватывал из темени декабрьского вечера стволы сосен, безмолвными стражами стоящих по обе стороны заснеженного тракта.

Давно не бывавшая в лесу, актриса ощутила безотчетный страх. Не приведи господи, оказаться одной в этой чаще. Только бы не сломалась старенькая «Тойота», везущая их неведомо куда, сквозь непроглядные дебри векового сосняка.