Ксения Нихельман - Музыка перемен. Книга первая

Я тряслась в утреннем, переполненном автобусе. Конец августа, а жара стояла невыносимая с самого утра. Платье прилипло к потной спине, какой-то прокуренный мужчина прилип своей потной спиной к моей, я еле сдерживала рвотные позывы. Через полуоткрытое окно долетал горячий сквозняк и разносил запах пота и табака по всему салону автобуса. Одной рукой я крепко держалась за поручень, хотя в том необходимости не было, в автобусе не продохнуть от тесноты, второй отмахивала со лба налипшую челку. Меня слегка потряхивало, было страшно показаться в прокуратуре. Я так и не ответила на его сообщение. «Ты всегда молчишь». Почему я молчу? Порой мне казалось, что я чересчур болтливый человек, особенно если меня зацепить на любимую тему.

«Я хочу чаще слышать твой голос!» Как это понимать? Кричать на все здание? Ничего не понятно. Что он хочет от меня? Чем ближе приближался к остановке автобус, тем сильнее сжимался желудок. Я чувствовала себя как перед экзаменом. Не знаешь, в каком настроении пребывает преподаватель и какой билет вытащишь. Так и здесь. Как повести себя с Удальцовым, пошутить или промолчать? А лучше всего пойти разбирать архив! Перспектива остаться незамеченной на весь день немного меня подбодрила.

Я стала пробиваться к выходу заранее, за одну остановку до своей. Руки заняты, поэтому наушники остались в ушах. Как раз играла «Salutando ti affogo» Тициано Ферро.

Попав на улицу, наконец, можно было свободно вздохнуть и свободно выдохнуть, а под дивное звучание музыки мир вокруг еще прекраснее. Ярче солнце, деревья зеленее, и легкий ветерок развевает волосы, как у актрисы немого кино. Не слышен гул и шум. Только музыка.

Неожиданный свист прервал идиллию. Что-то больно ударило по ноге. Я пошатнулась, но удержала равновесие. Что за ерунда? Глянула на светофор – зеленый.

– Совсем чокнулся??? Глаза разуй!!! Зеленый для пешехода! – Я перешла на крик. Не заметила ни марки автомобиля, ни цвет и номер. – Купил права, так давай дави всех!

Из автомобиля выскочил перепуганный мужчина. Я не разглядела его, в глаза бросились очки, не солнцезащитные, а оптические. Он что-то говорил невразумительное, может, ругал меня, а может, извинялся, через наушники слова не различались. Я так разозлилась на непутевого водителя, что слушать извинения было невмоготу. Единственное, хотелось закопать его на этом переходе. Мужчина упал на колени и схватил мою ушибленную ногу.

– Ты обалдел? Ты чего меня трогаешь? На хрена тебе очки, если ни хрена не видишь? Тебе красный, а мне зеленый горит!!! Дальтоник хренов!

Я почувствовала, как довольно сильные мужские руки кольцом сжимались вокруг ноги, а в глазах под линзами заискрилась злость. Выдернув ногу и совершенно не понимая, что на меня нашло, пнула капот машины. Злосчастный каблук попал в решетку радиатора и застрял намертво! Не дожидаясь, пока владелец покалеченного автомобиля придет в себя и заставит оплатить ущерб, хотя сам виноват в том, что наехал на меня, я махом расстегнула застежку, освободила ступню и пустилась убегать, ковыляя на одном каблуке. Мужчина погнался за мной, тогда я скинула вторую босоножку и, дав деру, скрылась во дворах. Всю дорогу я непрерывно хохотала, такого со мной еще никогда не приключалось: опасность взбодрила тело и дух, я забыла об Удальцове и его глупой просьбе. Больше никогда не буду ходить в наушниках по городу, еще одно тысячное обещание.

Поднявшись на свой этаж (хорошо, что по пути никто не встретился), я незаметно юркнула в канцелярию к Наде. Между нами повисла немая тишина, бушевал только кулер с водой, издавая почти умирающее бульканье.

– Это еще что? Новый стиль? Я не знала, что теперь так модно ходить!

– Последний писк! Только вот не моды, а автомобиля!

Я рассказала о произошедшем, сбиваясь на истеричный смех либо на возмущение, костеря водителя последними словами.

– Ой, ну вот дуреха! Туфли зачем ему отдала? Додумалась же!

– Я вообще не думала! Надь, что делать?

– Подожди-ка! – Надя принялась что-то искать в шкафу.

В канцелярию зашел Удальцов. Вероятнее всего, его привели сюда шум и смех. Увидев меня, его глаза заблестели, но словив мое заметное стеснение и то, как быстро я поджала под себя ноги, он увидел творящееся безобразие в начале рабочего дня: не хватало, чтобы кто-то из заявителей увидел босоногих сотрудников, объясняй потом, что я вообще никакого отношения к прокуратуре не имею, – настроченная жалоба может спокойно лечь на стол прокурора.

– Не понял? – с недоумением спросил начальник.

– Жарко. Люблю, когда ноги дышат, – ляпнула я и тут же пожалела о сказанном. Ему на глаза попалась Надя, вынырнувшая из шкафа с парой туфель.

– Надя! У вас показ мод? Вы в своем уме? Немедленно прекратите и займитесь делом! – Разъяренный Удальцов еще раз обвел нас взглядом и с выражением самого главного начальника вышел, пообещав проверить, вняли ли мы его приказу.

– А сам с кружкой был, заметила? Сейчас свернет в кабинет второго заместителя, закроются на весь день и будут болтать, баб обсуждать. – Она высунулась в коридор, секунду-другую постояла и кивнула головой. – А я что говорила? Закрылись. Вот, держи, что нашла. Я в них зимой переобуваюсь, еще со школьного выпускного храню, как реликвию.

– Великоваты.

– Других нет, могла и этих не найти.

Оказалось, что за полгода до моего прихода прокурорские сотрудники занимали другое здание, прямо на набережной. Владелец здания разорвал аренду с прокуратурой и планировал открытие большого магазина элитного женского нижнего белья. Во время переезда в новое здание грузчики под шумок украли Надины туфли, которые она вырвала из загребущих рук, пиджак прокурора с медалью, принтер и две пачки офисной бумаги заместителя.

– Придется звонить Максу. – Я набрала его номер и попросила оказать услугу по доставке обуви. Максим удивился, вдался в расспросы, на что я ответила кратко: «Позже расскажу».

Пришлось полдня просидеть без дела в Надиных сменных туфлях на два размера больше. Ничегонеделание меня начинало понемногу угнетать. После обеда Удальцов попросил зайти к нему. Желания не было, учитывая мой «презентабельный» вид.

– Нужно кое-что обсудить. – Сразу с порога начал начальник. Я напряглась. – Наш Павел, старший помощник прокурора, уходит в область прокурором отдела. Сейчас ему необходимо пройти аттестацию.

– Здорово. Павел заслужил. – Я была рада за него, но стало грустно, что он уйдет от нас. За советом, помощью и просто добрым словом я обращалась именно к нему. На самом деле, мне было грустно от того, что хорошо общалась я только с Надей и Пашей, значительно старше меня и Нади. Больше приятелей в прокуратуре не было, и Удальцов с нездоровым интересом ко мне был не в счет. – Будет его не хватать. Печально, что старый коллектив постепенно распадается.