Ксения Нихельман - Нелюбовь

© Ксения Нихельман, 2021

ISBN 978-5-0053-2984-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вот бывает же, видишь человека и понимаешь – он твой. Так вот, Он – мой человек. Я сразу это понял, едва увидел Его. Нам было лет по десять – одиннадцать, когда Он с родителями переехали в наш дом. Я спускался со своего четвертого этажа на улицу, во двор, чтобы погонять с местными мальчишками в футбол. На пролете между четвертым и третьим этажами я остановился и прислушался. Невнятные голоса, новый запах. Нет, неверно, запах новых соседей, вот как. Все соседи пахнут по-разному, есть вонючие, а есть вкусные соседи. С этими я еще не определился, но аромат мне нравился, сладкая пудра. Наверное, Его мать пользовалась той же косметикой, что и моя, хотя, может быть, все женщины пользуются одной и той же косметикой, откуда мне знать? Никогда данным вопросом не интересовался.

Я решительно спустился на несколько ступенек вниз, мне было чертовски любопытно. Вся площадка третьего этажа заставлена мебелью, коробками, три больших чемодана. Рядом мужчина с усами, могущественные, надо заметить, усы. Если бы я на тот момент был двумя-тремя годами помладше, то, клянусь, решил бы, что наш новый сосед – Якубович, а в чемоданах и коробках – подарки участников игры. И женщина, очень миловидная, ее черты лица мне сразу же приглянулись. От нее исходило какое-то тепло, в этот миг я представил, как безумцем несусь к ней навстречу и падаю в ее объятия. Очень неловко и стыдно, но, даже видя эту женщину впервые и абсолютно ее не зная, я готов был представить ее в роли своей матери. Она стояла в дверном проеме и тихонько что-то приговаривала; было не разобрать, но по тому, как шевелились ее алые, не накрашенные помадой губы, я прочитал: «Давай, ну же, входи!» Опустив взгляд вниз, я увидел рыжего котенка. Тогда картинка для меня полностью сложилась. Переезд, кот, новая жизнь, новые надежды. Однако мне, десятилетке, стало грустно. Возможно, я уже тогда понимал, что ни новое жилье, ни дурацкие приметы «на удачу» не сделают счастливым. Больше, я разочаровался. Этот дурацкий рыжий кот все испортил, еще одни ненормальные соседи, каких и без них полным-полно в этом доме.

Я сделал еще пару шагов вниз по лестнице, и, наконец, они меня заметили: одновременно подняли головы и отступили назад, освобождая проход. И вот тогда я увидел Его. Такой же десятилетка, как и я, любопытный, задравши нос, пытается уловить запах новичка, подобно хитрому лису, чующему первые нотки грядущей весны. Я замер, не решаясь двинуться вперед, лишь сумев выдавить из себя: здрасьте. «Здравствуй!» – кивнули Его родители, а Он осторожно приподнял правую руку и помахал мне. На лице отразилась робкая, но дружелюбная улыбка. Его волосы, вот что я отметил сразу же, такой пышный волнистый пучок, слегка касающийся тонких плеч; они придавали Ему вид некой загадочности и недосягаемости. В нашем дворе мальчики с такими прическами не ходят, это же надо быть смельчаком, чтобы отпустить волосы чуть ли не до плеч. Во дворе мы все как один – «парикмахер дядя Толик, подстриги меня под нолик», либо острый и несговорчивый «ежик», либо неуместно торчащая челка из-под «ежика»: так ходим мы, так ходят наши отцы и так ходили наши деды. Поговаривали, что наши сыновья будут ходить точно так же, но в десять лет я мало об этом задумывался. В эту минуту я думал о двух вещах: через сколько дней Его побьют за пидорскую прическу и что мне необходимо сделать, чтобы стать Его единственным другом. Я даже поразмыслил, не побить ли мне Его первым? Уж что-что, а драться я умею, это каждый во дворе знает.

– Как тебя зовут? – женщина обращалась ко мне.

Я, неуверенно:

– Марик.

– Марик? – типично женская улыбка умиления тронула ее губы.

– Марк.

– А это наш сын, – она назвала Его имя, – вот здорово, может, вы подружитесь? А, Марк? Как думаешь?

Я растерянно пожал плечами. Мол, не знаю, не знаю, все в этом мире так неустойчиво и неопределенно, хотя на самом деле умирал от желания схватить за руку ее сына и утащить во двор, поставить на ворота и отработать на Нем свои фирменные удары. Мимолетно я глянул на Его ноги, спичками растущие под шортами цвета хаки. Тощие, наверняка слабые. Точно вратарем будет.

– Может быть, – ответил я.

И поплелся вниз. Напоследок я обернулся: по мне скользил точно такой же оценивающий взгляд. Он оценивал меня, выяснял, подружимся ли мы, подхожу ли я Ему? И внезапно, под этим пристальным и колким взглядом, я устыдился. Чего? Вероятнее всего, самого себя, своих неуклюжих рук и ног, своей идиотской короткой стрижки.

Этим же вечером, когда я сидел в своей комнате и листал журнал с картинками крутых автомобилей, до блеска отполированных, скользких, обтекаемых форм, мать из кухни проорала:

– Марик, вынеси мусор!

– Щас, – крикнул я, перелистнув страницу.

– Не «щас», а сейчас же!

– Ага.

– Не «ага», а «да»! Сколько можно тебе это твердить?

Разъяренная она залетела в мою комнату. Уперла руки в бока, нацелила волевой подбородок. Кстати, подбородком я пошел весь в мать, у отца лицо узкое и острое, как хлыст, как ремень, которым можно схлопотать по заднице, если с первого приказа не поднимаешь ее со стула и не тащишь к мусорным бакам. Но у меня, к несчастью, волевой подбородок, и потому я сказал:

– Две странички осталось, мам.

– Мусор надо вынести из дома до шести вечера, иначе деньги в доме водиться не будут!

Я тяжело вздохнул. Если честно, то это уже доконало.

– Ты мне повздыхай еще тут! – она схватила журнал и швырнула его в угол комнаты.

Раздраженно я поднялся, взял в одну руку пакет с мусором, в другую ключи от квартиры.

Спустился на третий этаж и невольно ухом приник к двери новых соседей. Тишина. Интересно, чем они там занимаются? Я принюхался. Нет, никаких признаков приготовления ужина. Выносят ли они мусор до шести? Кто из них это делает, родители или Он? Со слабой надеждой я начал фантазировать: вместе мы идем к мусорным бакам, у каждого пакет в руке, я говорю Ему «привет», Он мне «привет», свободной рукой откидывая нависшие на глаза волосы, и вот мы уже дружим, ходим друг к другу в гости, вместе разглядываем офигенные тачки, строим шалаш и играем в мяч. Стандартный набор для мальчика. Я тряхнул головой и пошел прочь, покрепче ухватив свой раздутый пакет, потому что, по правде говоря, ни о чем таком не думал, ни о мяче, ни о шалаше. Я думал только о Его кудрявых волосах и тощих ногах.

***

– Ну сколько можно говорить?! Марк! Неужели так сложно запомнить: опускать за собой крышку унитаза!