Яна Шталь - Черный ангел Серафимы

В этой бане также стояли два больших деревянных бочонка с водой: в одном плавали какие-то листья, а в другом мокли три веника. Вода с листьями была холодной, а с вениками – горячей. В бане было очень жарко и хорошо пахло травами или цветами. Анжелка подошла к бочонкам, из того, в котором плавали листья, вытащила ковшик и плеснула его содержимое на каменку. Каменка зашипела, и ароматный пар ударил в нашу сторону. Мы дружно взвизгнули.

– Ну, девчата, сначала отмываемся, потом паримся, потом опять отмываемся, потом кто как хочет, – весело сказала Анжелка и начала наполнять свой таз горячей и холодной водой.

Мы последовали за ней. Ну как же здорово мыться в бане, никакая ванна не сравнится с баней, а уж душ и подавно. Мы мылись и парились, и обливались холодной водой и горячей. Вениками никто из нас, кроме Анжелки, не умел пользоваться, поэтому она нас хлестала, не жалея, и извела на нас все три веника. И все время подливала и подливала душистую воду на каменку. В воде этой, оказывается, была мята и эвкалиптовый настой для очистки легких. Мы ахали и охали, хохотали и повизгивали, и чувствовали себя абсолютно счастливыми, как будто отмывали от грязи не только тело, но и душу. Сонька не выдержала и принесла в баню графин с морсом и бумажные стаканчики. Мы глотали вкуснейший, прохладный малиновый морс и не могли напиться, пот лился с нас ручьем. Наконец, мы последний раз помылись, сполоснулись холодной водой, вытерли наши красные распаренные тела полотенцами, завернулись в толстые пушистые халаты и поползли к себе в большой предбанник. Шампанского с арбузом не хотелось, разговаривать не хотелось, хотелось просто лежать и наслаждаться чистотой своего тела, не просто чистотой, а совершенной чистотой. Мысли медленно текли в голове и так же медленно утекали, а сердце ровно и сильно билось в груди, и я чувствовала себя как никогда живой. Когда я разбогатею, у меня тоже будет своя баня.

Маринка томным голосом спросила у Анжелы, знают ли в городе о нашем похищении, и полусонная Анжела ответила, что слишком мало времени прошло, никто ничего не говорит, по крайней мере – она не слышала. А на работе, наверное, думают, что мы так хорошо обмыли Маринкин памятник, что теперь нам надо отдохнуть.

Наверное, я уснула, потому что снова увидела Сашку. Он сидел на полу, держал мою руку и целовал мои пальцы или, может быть, просто прикасался к ним губами. Это было приятно и щекотно. Я улыбнулась ему и спросила:

– А почему, когда ты уезжал, Соньку и Маринку поцеловал, а меня нет?

– Потому что, если бы я тебя поцеловал, мне было б трудно уехать.

– Ты что, меня любишь?

– Я не знаю, Ангелочек, любовь ли это, но мне хочется быть с тобой рядом. Ты вошла в мою жизнь без приглашения и все в ней изменила. Мне перестало нравиться то, что нравилось раньше, я перестал хотеть того, что хотел всегда. Это так странно, и это меня пугает. Ты мое глупенькое, маленькое счастье, а может, и наказание, но другого мне уже не надо. Пусть все будет как будет.

И он встал и ушел, а я проснулась. Ну надо же, какой хороший сон. Я села в своей постели и оглянулись вокруг. Сонное царство, иначе не скажешь. Маринка, хоть и в халате, но залезла под одеяло, Сонька спит на боку, свернувшись калачиком, а Анжелка спит на банных простынях и даже слегка похрапывает. Самовар, что ли, поставить? И что сейчас: ночь или еще вечер? Я передвинула ноги с лежанки на пол, и моя левая ступня коснулась чего-то влажного и мягкого, неужели мышь? Интересно, тут есть мыши? Я осторожно глянула на пол… Никакой мыши там не было, а была небольшая круглая коробочка, а в ней влажный зеленый мох, а на нем белый цветок. Похож на розу, но не роза вроде бы. Крышка от коробочки лежала неподалеку. Мое сердце ухнуло вниз. Было ясно, что цветок для меня, – но от кого? Неужели я и вправду говорила с Сашей? И он здесь, рядом? Значит ли это, что он «разрулил» все, что нужно было «разрулить»?

Я подняла коробочку с цветком с пола, хотела поставить на стол, но передумала и задвинула подальше под лежанку. Я подумаю обо всем позже, а сейчас… ну за каким фигом он этот цветок оставил, зачем? Если бы не цветок, я бы порадовалась хорошему сну, а теперь вот мучайся тут, как будто иглу в душу воткнули. Кого винить? Наверное, во всем виноват Егор Палыч. Это же он попросил Сашку проводить меня домой. Он попросил, а у Сашки теперь жизнь меняется, да и я не пойму, чего хочу. Была раньше какая-то определенность в жизни, было все как у всех, а теперь мне страшно. Меня очень тянет к нему, но внутри меня звонят колокола, и интуиция кричит: «Беги, беги, он опасен…» Ну и что теперь делать? Бежать или сдаваться? Я бы, может, и сдалась, но ведь он всерьез не осаждает, а просто так сдаваться и не интересно, и стыдно. Вот она наша женская проблема! Ладно, ложусь спать, если нужна буду, то разбудят.

Проснулись мы от грохота в дверь. За дверью орал Олег, ну тот, что раньше в свитере был:

– Девчонки, кончай дрыхать! Петушок пропел давно! Вставайте быстрей, умывайтесь, одевайтесь, ехать пора. Кончилось ваше заключение, свобода зовет! Как вы там, в приличном виде или нет? Хозяин к вам собирается зайти, поговорить надо.

– Будем готовы через двадцать минут, – заорала Маринка в ответ.

Мы быстро повыскакивали из постелей, скинули халаты, оделись в свою одежду, умылись, кое-как причесали волосы, зубы почистить было нечем, к сожалению, но ничего, дома почистить можно. Я вдруг сообразила, что Анжелки в предбаннике нет, и проверила холодильник. Шампанское осталось, но арбуз исчез. Понятно… Анжелка проснулась и потопала спать наверх к мужу под бочок, а арбуз захватила, чтобы задобрить его, если он все еще злой. Недаром же у Анжелки были заплаканные глаза, когда она у нас появилась. Юрию Свет Михайловичу не понравилось, что его жена говорила о нем Соньке, вот он Анжелке и выдал по первое число, хорошо, если только словами. Хоть он сейчас бизнесмен и депутат, но Юра Кнут еще живехонек в Юрии Михайловиче Кнутове, судя по той улыбке, которой он вчера Соньку одарил.

Мы были готовы раньше оговоренного срока и сели за стол, чтобы выпить хотя бы минералки перед приходом Кнутова, но в дверь постучали и вошел Олег с подносом в руках. На подносе стоял большой кофейник, кувшинчик со сливками и две плетенки, накрытые салфетками, а под салфетками были домашние пирожки, как говорится, с пылу с жару. Пирожки пахли так вкусно, что Маринка задергала носом, что она делает только в исключительных случаях, когда перед ней стоит блюдо с ее любимой копченой рыбой.

– Ешьте, девчонки, тут с мясом и с яблоками, но какие где я позабыл, а в кофейнике не кофе, а шоколад. Наша повариха сказала, что горячие пирожки и горячий шоколад – самое то для вас в настоящий момент, – сказал Олег и улыбнулся.