Сергей Магомет - ЛЮБОВЬ к быстрой езде. Ночное чтение

Однако Алексей Орлов скорее всего не только не ведал об этих хитросплетениях, но, кажется, даже не знал, что его астральный оппонент уже хозяйски прохаживается по одним с ним коридорам, появляется в тех же начальственных кабинетах, куда вызывался по службе и он. Словом, они находились даже в одном политическом лагере. То есть могли бы встретиться на каком—нибудь банкете в узком кругу и тыкать вилками в одну тарелку с севрюгой… Более того, многие далеко идущие политические начинания по секретному ведомству Алексея Орлова были инспирированы не кем иным, как его оппонентом, и в неформальной государственной иерархии (в сложнейшей системе подчинений и переподчинений) он даже оказывался как бы едва ли не его непосредственным руководителем.

С другой стороны, именно по распоряжению «черного человека» Алексея Орлова обхаживал один из эмиссаров отпочковывающейся влиятельной группировки, соблазняя щедрыми посулами, если тот проявит в известный момент определенный такт. Дело явно попахивало очередным заговором, и уж конечно это не могло кончиться полюбовными разборками.

Впрочем, все это мало интересовало Алексея Орлова.

Зато он до кровавого пота поработал во время очередного властного кризиса.

Это были крупнейшие беспорядки с массовым смертоубийством и ураганными разрушениями, каких не помнили и первые ископаемые партийцы. Тут уж намешалось такой дьявольщины, что дело стало похоже на последнюю всеобщую погибель. Все было: мильонные манифестации с воплями «палачи!», погромы, провокации, снайперские дуэли, вертолетные сражения, ракетные обстрелы, газовые атаки, танковые прорывы, рукопашные схватки, ночные штурмы, прочесывания и охота за террористами.

«Черный» же человек якобы сновал между мятежниками и властями. Он таки удачно сделал свой выбор и вынырнул среди триумфального пира победителей. Благодаря инкогнито доставленной оперативной информации о планах мятежников, передовой диверсионный отряд был заблокирован, а затем затоплен в глубоком подземном тоннеле, а два вертолета с мятежным десантом сбиты едва ли не над самой правительственной резиденцией, лишь слегка поцарапанной автоматными очередями.

Пока еще над руинами стояли серые дымы, а братские могилы не были засыпаны, подарки и награды раздавались особенно щедро. В своем узком кругу Алексей Орлов был героем дня. Кое—кто даже высказывался, чтобы немедленно раззвонить о его героизме по всему отечеству. Он, однако, игнорировал торжества, так как хотел отоспаться после заварухи, – но не мог заснуть, потому что повсюду орало воронье, тучами слетавшееся на запах со всего пригорода. Потом он наконец заснул, а когда проснулся, то празднества еще продолжались.

Впоследствии «черный человек» мелькал еще кое—где поблизости и стал заметно чаще наведываться на различные военные объекты. С ним обычно таскался кудлатый попик в коротенькой ряске, который усиленно повсюду кадил, поскольку всяческие «освящения» необыкновенно вошли в моду. В частности, объезжали и привилегированные учебные заведения с военным уклоном. Заглядывали, между прочим, и в специальное училище—интернат, где жил и учился мальчик—вьюночек, который, впрочем, теперь уже сделался почти юношей.

Алексей Орлов не видел сына с того самого дня… Но был уверен, что однажды увидит его совершенно преобразившимся в настоящего воина и бойца и залюбуется его разносторонними успехами.

Новая жена, вопреки ожиданиям, отнюдь не уморила Алексея Орлова, а пожалуй, изрядно поусохла сама. Она, кстати, все еще не могла зачать. Если он неделями пропадал на службе, то она безвылазно сидела дома, дожидаясь мужа.

Однажды ей был чрезвычайно неприятный телефонный звонок. Ей, может быть, следовало сразу поговорить с мужем, но она молчала. Только когда ей снова позвонили и произошел куда более неприятный разговор, она собралась с духом и по прошествии длительного времени решилась наконец сообщить обо всем мужу, который еще не пришел в себя после недавней кошмарной резни.

Залежавшись в постели, он слушал жену, глядя на утреннее чистое небо, и, казалось, видел его впервые… А дело касалось вьюночка.

Директор интерната, а также доброжелатели даже не решались сообщить лично Алексею Орлову и поэтому передавали через жену. Просили ее как—то деликатно и по—семейному преподнести своему героическому и мужественному супругу эти известия, – по причине того, что известия—то были, увы, самые скользкие и похабненькие, и скандальные слухи уже готовы были вот—вот поползти во все концы.

Мальчик—вьюночек, тихий омуточек преподнес такой сюрприз, что все ахнули. Запоздало прозревший педагогический состав училища был совершенно деморализован происходящим у них под носом и находился в полуобморочном бездействии, а также в ожидании, когда разразится скандал и когда без разбора полетят головы за допущение в стенах привилегированного интерната подобного безобразия.

С того момента как в интернате якобы с инспекцией и шефскими намерениями побывала комиссия, в составе которой находился небезызвестный «черный человек», последний вдруг проявил редкую заботливость и внимание в отношении воспитанников и зачастил с визитами. Он и мальчик—вьюночек (до того ничем не выделявшийся среди товарищей) по каким—то, тогда еще неведомым причинам, мгновенно и обоюдно—активно вступили в какие—то личные отношения. Вообще—то, директор что—то такое слышал, – знал, что за неожиданным «покровителем» влачится шлейф самых грязных слухов, но, с другой стороны, учитывая его чрезвычайную влиятельность в коридорах власти, предполагал, что такое его внимание к мальчику и интернату объясняется непосредственным негласным ходатайством блестящего элитного офицера Алексей Орлова, также принадлежащего к высшим сферам, – причем именно этим в дальнейшем похвалялся и сам мальчик, которого влиятельный покровитель регулярно забирал для шефского общения в длительные прогулки… На самом же деле за этими милыми прогулками скрывалась самая что ни на есть непотребная связь, о которой, как уже было сказано, стало известно слишком поздно.

Более того, и стало—то об этом известно опять—таки от вьюночка—мальчика, превратившегося в настоящую шлюху и очень скоро совратившего своим «обаянием» одного товарища за другим, а затем ставшего зачинщиком коллективных оргий в спальных палатах и душевой. Одну из таких тайных оргий открыл воспитатель, в ужасе бросившийся к директору. Немедленное разбирательство без особого труда выявило распространителя непотребства – недавнего тихоню.

Первые ужас и замешательство воспитателя и директора, которые просто лишились языка, перешли в затяжной шок, когда оставленный для индивидуальной беседы юноша не только не повинился, но вместо этого со взвинченной развязностью заявил, что все происходящее – личное дело каждого. Что сейчас не те времена. Что, дескать, даже общество не считает подобное предосудительным и что, вообще, с предрассудками, слава богу, покончено… А главное, он немедленно обратился за поддержкой к своему влиятельному покровителю, который так круто побеседовал с директором и воспитателем, что те уговорились сохранять все открытое пока что только между собой. Им были посулены такие неприятности, какие не ждут их и в гиене огненной, – если они начнут болтать. В случае же если они будут немы и еще некоторое время будут не замечать «невинных шалостей», то щедро вознаградятся и обоим гарантируется в дальнейшем блестящая карьера. Были предприняты также и еще кое—какие меры, напрочь отбившие у них желание выказывать строптивость.