Сергей Магомет - ЛЮБОВЬ к быстрой езде. Ночное чтение

Этажом ниже располагались основные апартаменты. Оранжевое перетекало в розовое, розовое в янтарное. В едином пространстве разместились диваны, столовая, кухня с жаровней-барбекю, мини-сауна и камин. А в самом центре, как прозрачный пенал регулировщика, еще и душевая кабина. Все равно просторно так, что хоть на велосипеде катайся.

Как был нагишом, по желтенькому, как желток, ясеневому полу Ваня прошлепал прямо к кабинке и встал под душ.

– Машка, – крикнул он, подставляя лицо ледяным сверкающим брызгам, – мне нужно пятнадцать минут!..

Через пятнадцать минут в белой футболке с собственным портретом на груди, простых голубеньких джинсах, обутый в белые спортивные туфли, Ваня встречал гостей. В углу ироничного рта торчала не прикуренная белая сигарета. Рыжеватые, еще влажные волосы топорщились, как у мальчишки.

Двери разъехались. Гости одновременно шагнули из громадного, как комната, лифта. Двое. И тут же Ваня окрестил их про себя: одного Мышонком, другого Гусенком.

Некоторое карикатурно-шизоидное сходство действительно имелось. Только если бы энергично-жизнерадостный, с хрестоматийными щетинками-усиками мышонок заболел экзотической африканской слоновьей болезнью и его разнесло так, что шикарный темно-синий костюм, натянутый на жирную полторастокилограммовую тушу, трещал по швам, а ушастый деформированно-мощный череп начисто выбрили, как у бандита. Что касается Гусенка с ущербным, пронзительным птичьим взглядом, перепончатым носом и нижней челюстью в виде приплюснутого клюва в нежном пуху, то его голова несомненно была отделена от хилой птичьей тушки и приращена к мощному и гибкому, как у стаффордширского терьера, торсу. Видимо, с такой же молниеносной реакцией и мертвой хваткой.

Обменялись рукопожатиями.

– Привет! – сказал слоноподобный Мышонок. – Ах, какая погода!

– Погода-то! – сказал собаковидный Гусенок. – Привет!

На фоне гостей Ваня и вовсе выглядел щуплым подростком. Искоса взглянув на незнакомцев, тут же повел их к большому круглому столу, застеленному белой скатертью.

В первый момент ему почудилось, что эти двое явились вместе. Однако каждый из них полез в карман, и на стол легли две разноформатные визитки. На одной орлы, на другой звезды. Какая разница.

Ваня засмеялся и, щелкнув золотой зажигалкой, закурил сигарету. Визитки – детская забава. Если он и успел вычислить нечто определенное о клиентах, прибегнув к сотнями своих непостижимых методов зондирования, по его лицу этого понять все равно было невозможно.

– Машка, – мягко сказал он, – корми!

Еду, как обычно, порционную, заказанную в ресторане, – подняли снизу. Девушка лишь подкатила тележку. Ловко и элегантно расставила приборы. Накрыла на стол и села завтракать вместе со всеми.

Ели с отличным аппетитом и, весело переглядываясь, изрекали с энтузиазмом:

– Ах, какие сочные венские сосиски!..

– Ах, какая жареная лапша с овощами!..

– Ах, какой хрустящий пирог с ежевикой!..

– Ах, какая прелестная молодая помощница!..

Девушка и сама отменно умела готовить, но Ваня давно пресек всякую инициативу, отшутившись довольно обидно: «Я тебе за это не плачу!»

Ваня привык к тому, что даже самые крутые и тупые клиенты заводили разговор издалека. Каждый хотел, чтобы ему разъяснили суть дела. Мол, мы-то наслышаны, что у тебя, Ваня, все супер-бупер, но ты меня индивидуально убеди!

Сразу после завтрака он сказал девушке:

– Сегодня – свободна! Завтра разбудишь пораньше…

Девушка встала из-за стола и, улыбнувшись всем троим, исчезла.

Мышонок и Гусенок вздохнули с явным сожалением.

– А, впрочем, – сказал Мышонок, промакивая салфеткой усеянный каплями громадный бритый череп, – хорошо, что отпустил девушку погулять.

– Денек блеск, – согласился Гусенок, взглянув на часы, и покрутил стальными плечами. – Девушка съездит на дачку к папе с мамой, на речке позагорает…

– А мы поговорим о Мероприятии! – напомнил Мышонок.

– Что вас интересует? – сдержанно кивнул Ваня.

В отличие от подавляющего большинства молодых звезд, имеющих за спиной кланы транснациональных масштабов, он пришел ниоткуда. Сделал себе имя, которое ценилось там, где вообще ничто не имело цены. Редкий профессионал, сокрушитель табу и модный выдумщик-продюсер. Приходилось конкурировать с тучей дебилов и уродов, натаскавшихся в нехитром наборе приколов. Конечно, в процентном отношении и в шоубизнесе дебилов и уродов ничуть не больше, чем где бы то ни было. Но только здесь их набилось столько – с такими, деньжищами и непомерной властью.

Один за другим несколько успешных, причем глобальных суперпроектов привели публику в состоянии перманентного экстаза – со всеми, дорогими сердцу каждого продюсера, признаками массовой истерии. Причем на раскрутку своих рискованных проектов Ване всегда удавалось доставать денег. И со всеми договориться. Это изумляло не меньше, чем сами проекты. Иначе, как фантастическим везением, этого нельзя объяснить. Оттого его и называли гениальным продюсером.

Никому, за исключением разве что верного «секретаря-помощника» Машки, не было известно о его истинном – реально презрительном – отношении к своим «звездным» достижениям. Дураки. Дело не в деньгах и не везении, а в идеях. Будут у вас, задницы, такие идеи, будут и деньги с везением.

В том едком скепсисе, который излучал Ваня, некоторые даже находили своеобразное обаяние истинного профессионала, знающего себе цену. Но девушка, которая была рядом с ним, была убеждена, что за этим крылось что-то необыкновенное, гораздо большее, чем заурядный звездный «понт» и кокетство. Чего такого замечательного и сверхъестественного свершил? Ну, пару престижных призов и премий урвал. Ну, пару переворотов-кровоизлияний в мещанских бошках спровоцировал. Ну, девочки-лесбиянки принялись лизать и сосать друг друга прямо на улицах. Не считая прочих мелочей…

Вероятно, он и правда был какой-то необыкновенный. Другие, добившись успеха, хоть деньгами наслаждались на полную катушку. Машины, женщины, кони. Копили на особняки, дворцы, яхты, острова. От Рублево-Успенского до Ривьеры. Но самое главное – любой ценой, при каждом удобном случае старались еще срубить деньжат. А сколько таких, упертых, что до крови мазались!..

А он, Ваня, заработав первую несчастную тысячу баксов вообще забыл, что они есть – эти деньги. Утратил способность наслаждаться заслуженной роскошью. Как в коммунистической утопии. Зато все больше погружался в работу, в новые проекты.

Желтая пресса желчно судачила, что он сам абсолютно беспринципный, и людей заставляет делать ужасные вещи. Похлеще того, через что пришлось пройти самому. Как бы в отместку человечеству за испытанные унижения. Показал, что цивилизация и культура – дым. Все эти циничные, провокационные экстрим-шоу с убойными правилами. То, что в бреду, не привидится цивилизованному человеку. Заставлял трахаться в гробах, с музыкой и песнями, перед телекамерами, на стадионах. Тараканов с опарышами кушать и нахваливать. Собственное и чужое дерьмо жрать и причмокивать. Распинать друг друга и обрезаться. Расчленять и поедать торты, исполненные в виде половых органов. Конечно, все проделывалось якобы шутейно, понарошку. Но ведь кое-какие вещи, что понарошку, что по-настоящему – одно и то же…