Диана Чемберлен - Тайная жизнь

– Нет, Иден. Он был признан виновным. Кроме того, тебе придется убедить их, что ты действительно порвала с Беном.

– Я подумаю об этом, – пообещала Иден.

Вечером она позвонила Бену, намереваясь рассказать ему о своем решении делать публичное заявление. Ничего страшного, успокаивала она сама себя. В конце концов, сам Бен предложил ей сделать это. Все же, она хотела предупредить Бена, что ее заявление примет очень широкую огласку, и хотела извиниться перед гам.

Но Бен был непреклонен.

– Не звони больше, ладно, Иден? – сказал он, услышав ее голос. – Так только труднее.

Он сказал ей, что хотел привезти кукольный домик на днях, но сделает это, когда ее не будет дома. Иден поняла, что Бен не изменит своего решения. Она уже ругала себя за то, что позвонила ему: это было эгоистично с ее стороны – бередить раны в его душе.

– Позвони, когда захочешь приехать, и я уеду, – сказала она.

Когда Нина снова позвонила ей, Иден прочитала набросок своего заявления. Она не использовала слов типа «соблазнил» и не ссылалась на Майкла Кэри. Но даже в таком виде заявление окончательно подрывало репутацию Бена. Хотя, Нина все еще не была удовлетворена им. Почти час они проспорили по поводу подбора слов и расстановки запятых. Наконец, пришли к согласию.

– Иден, когда поместишь свое заявление в газете? – спросила напрямик Нина.

Иден замялась. Она взглянула на несколько голубых строчек на белой бумаге. Она отречется от Бена.

– Иден!

– О'кей, – согласилась Иден и тут же пожалела об этом. Она перезвонила Нине, но линия была все время занята. Что она наделала? Почему позволила втянуть себя в эту историю? Она отправила Кэсси пообедать вниз, а сама осталась в комнате. Через час Кайл постучал в дверь ее спальни. Иден приподнялась в кровати и разрешила ему войти. Кайл принес ей дневник матери.

– Кэсси говорит, что ты плакала, – сказал он.

– Ты видел Бена сегодня? Кайл кивнул.

– Он очень подавлен, не хочет ни с кем разговаривать.

– Я уничтожила его, предала, – закричала Иден. Слезы ручьем потекли по ее щекам, и она ждала, что Кайл начнет утешать ее. Но Кайл как будто не слышал ее. Он приподнял тетрадь.

– Осталась еще одна, – сказал он. Потом вздохнул.

– Я так не хочу, чтобы ты уезжала, Иден. – Боюсь, мы не скоро увидимся с тобой снова.

– Я должна уехать, Кайл. Дура я была, когда думала, что смогу прожить без Лос-Анджелеса. Это единственное место, где я чувствую себя в безопасности.

– Как животное в зоопарке? Ты знаешь, что тебя всегда покормят, уберут за тобой, и тебе не надо беспокоиться о жизни за клеткой.

Он встал и положил тетрадь на кровать.

– Но все же это клетка, Иден, – сказал он и вышел. Иден не смогла прочесть дневник вечером. Ночью она спала плохо. Утром Лу вернулась из города с пакетом горячих булочек и свежим номером «Вашингтон ост». Заявление Иден было помещено в отделе светской хроники.

Теперь никто не будет сомневаться в Иден, но никто не будет сомневаться и в виновности Бена. Иден прочитала заявление два раза и побежала в ванную. Ее стошнило.

Чуть позже Иден поехала к Бену. Присев на корточки, он копался в земле. Когда она подошла к нему, он поднял на нее глаза и быстро опустил их.

– Оставь меня в покое, Иден!

– Ты читал газету?

Он снова взглянул на нее.

– Сегодня утром я поехал в Миллерс Бэйкери и Сара Джейн Миллер не продала мне булочку. «Как ты посмел обмануть такую чудесную женщину, как Иден Райли?!»

– Бен, мне так жаль, – сказала Иден. – Мне тоже.

Она шагнула к нему.

– Послушай, Иден! – он поднялся. – Только здесь я могу быть наедине с собой и не думать ни о чем. Единственное, чем ты можешь помочь мне – это оставить меня в покое.

Она повернулась и пошла через поле к лесу. Она остановилась перед входом в пещеру и положила руку на прохладную поверхность огромного валуна, который прикатил сюда Кайл. Иден посмотрела на темный вход, заваленный камнем и вздрогнула. Так много в жизни матери было связано с этой пещерой: ее жизнь и ее смерть. Дневник был прочитан до конца. Все подходит к концу.

5 января 1956 г.

Я люблю слово «жертва». Я люблю тяжелый и приятный звук этого слова. Приносишь жертву—это тяжело, но то, как себя ты хорошо чувствуешь после этого – это приятно. Так же с материнством. Я всегда ставлю интересы Иден превыше своих. У меня не было времени написать хотя бы пару слов после ее рождения, но я не жалуюсь. Мои труды не пропали даром: Иден воистину красивая и цветущая малышка. Мне так приятно сознавать, что кто-то нуждается во мне.

На рождество Кайл и Лу прислали Иден чудесную лошадь-качалку, вырезанную из дерева, позолоченную, с гривой и хвостом из натурального конского волоса. Иден сейчас всего семь месяцев, поэтому она не очень оценила свои подарки. Но я посадила ее на лошадку, и Сюзанна сделала несколько снимков, которые мы послали Кайлу. Кстати, Кайл и Лу прислали фото с Мачу Пикчу и других достопримечательностей Перу. Я немного завидую их работе. Но я знаю, что никогда не смогла бы поехать в такое место. Меня страшат даже поездки в Колбрук. Но мне не нравится это. Я же не могу растить ребенка в изоляции.

22 мая 1956 г.

Кайл и Лу только что уехали. Они возвращаются в Перу после трехнедельного отпуска. Мы чудесно провели время. Кайлу было очень тяжело расставаться с Иден. Он боготворил ее. За прошедший год я сделала все возможное, чтобы сблизить Кайла и Иден. Каждую неделю я посылала фотографии и письма, в которых описывала каждый зуб, каждую шалость Иден. Большинству мужчин, я так думаю, это надоело бы до смерти. Но Кайл написал мне, чтобы я и дальше писала ему подробно об Иден. Он не хотел, чтобы она оставалась ему чужой.

Большую часть времени мы проводили в пещере, куда я снова поместила свою пишущую машинку. В присутствии папы и Сюзанны Кайл ведет себя по другом. Только в пещере он чувствует себя с дочкой раскованно. Иден все время повторяет: «па-па-па» – это почти все, что она может пока произнести, и мне приятно это слышать. Хотя это ставит его в неловкое положение.

– Скажи «дядя Кайл», Иден, – говорит он ей. А Иден отвечает: – па-па-па. Свои первые шаги Иден сделала с помощью Кайла. До этого она ковыляла при моей поддержке. С тех пор Кайл решил, что только рядом с ним Иден сможет чему-нибудь научиться. Он стал давать советы, как ее растить и воспитывать. Это очень смешит меня. Они привезли мне копию моей книги «Дитя северной звезды», которая была переведена на испанский. Я знала, что мои книги переводятся на другие языки, но не видела ни одного перевода.

Это было удивительно.

За несколько дней до отъезда они принесли проигрыватель и несколько пластинок. Лу поставила какую-то испанскую мелодию и танцевала со мной. Она решила научить меня танцевать. На Лу была черная юбка и блузка, и она танцевала в пещере – все это было как в кино: она порхала, выделывая всевозможные па, голова была откинута назад, а рука двигалась в такт музыке. Потом она танцевала с Кайлом, и мне пришлось признаться себе, что они были чудесной парой. Сначала я наблюдала за ними, потом занесла Иден в дом, а когда вернулась в пещеру, Кайл уже разлил вино по бокалам. Он решил преподать мне урок танцев. Лу показала мне несколько па, а затем я пыталась проделать их с Кайлом. Я не знаю, то ли сказалось выпитое вино, то ли моя природная неуклюжесть, но я никак не могла отработать движения, что чрезвычайно развеселило нас. Потом Лу встала позади меня, чтобы направлять меня и мы вместе с ней танцевали с Кайлом. Я была зажата между ними и, внезапно, мы перестали смеяться. Я чувствовала тепло груди Лу на моей спине, ее рука легонько придерживала меня за талию, а Кайл обнимал нас. Он отрастил бороду, и мне нравилось, как она щекотала мой лоб. Крепко обнявшись, мы покачивались в такт музыке. Я думаю, мы были здорово пьяны. Я замерла, боясь нарушить очарование близости с Кайлом. Впервые за столь долгий срок меня охватила неистовая волна желания. Уверена, они испытывали то же самое. Но я знала, что никто из нас не поддастся ему. Это было неписанное правило, которому мы будем следовать. А мое тело так жаждало любви. Меня тянуло даже к Лу. И я представила, как мы раздеваем друг друга и занимаемся любовью прямо на холодном полу пещеры. Пластинка Давно закончилась. Кайл, наконец, опомнился: