Агния Аксаковская - Ли Лу Би. Книга о трёх девушках

Виновато запинаясь, неробкий человек пояснил, что с ним, против его воли, увязался в эти чистую местность один ужасный человек, с которым он случайно познакомился в… брат закашлялся.

– Кто? – спросила игуменья.

Брат нежно выразил сомнение, что святая сестра вдали от суетного мира знает всех великих грешников, но… Помявшись, он назвал имя.

Внимательно вгляделся в собеседницу и увидел, что она прикрыла глаза…

– Спасибо за предупреждение. – Сказала она и поднялась, не поднимая взгляда.

Он умолял её «побыть», она извинилась – много дел.

В этот самый час, когда игуменья отдавала дань семейным узам, Александра сидела по-турецки на подоконнике в своей келье и, глядя в сад, обдумывала новую изощрённую каверзу. Утро было ясное, птицы на ветках большой яблони давным-давно проснулись и теперь, по мнению Александры, собачились по пустякам.

По мере размышлений девочка потянулась к кармашку, вытащила превосходную маленькую рогатку, в точности такую же, как та, с помощью которой царь Давид ввёл коррективу в мировую политику, и принялась прилаживать к ней резинку, похищенную у Бэт (точнее, из важной детали кукольного гардероба, составляющего собственность Бэт). Теперь она не обращала внимания на птиц, хотя и отметила, что они галдят яростней обыкновенного.

Изучив орудие, она приняла решение испробовать его в деле и спрыгнула с подоконника. Подходящий камешек она присмотрела тотчас.

Выпрямляясь и заряжая пращу, она прицелилась, сощурив чёрный, как ночь, глаз и пошире открыв другой такой же. Тут она увидела меж ветвей лицо человека. Во всяком случае, нечто похожее на лицо.

Лицо улыбнулось, и весь остальной человек вышел из-за дерева.

Александра, не опуская рогатки, разглядывала его.

– Ты попала в цель, деточка. – Сказал тот, кто вышел из-за дерева.

Неизвестно, что собиралась ответить Александра. Сзади послышался топоток, писклявый голосок, вопивший что-то протестующее, и через подоконник неуклюже перемахнула Бэти. Взмахивая юбками, она вцепилась в Александру маленькими цепкими ручонками.

– Подлая Лиска, из-за тебя у моей куклы сваливаются панталончики! – Запыхавшись, проговорила она, но, разглядев что-то за плечом Александры, страшно завизжала.

От неожиданности рука Александры дрогнула, и камешек просвистел над садом. Птицы испуганно разлетелись, послышался вскрик.

– Что это? – Спросила Бэт слабым голоском. Потные пальчики дрожали.

Александра удовлетворённо погладила рогатку и буркнула:

– Где?

Пальчик Бэт указывал направление. Александра взглянула. Под деревом никого не было, по тропинке к ним шла тоненькая Лу.

Вечером, когда игуменья позвала к себе девочек, чтобы по обыкновению расспросить, как они провели день, Бэт, вытаращив глаза, сообщила, что они видели Дьявола. Он появился под старой яблоней – той, что напротив окна Ли.

Игуменья не встревожилась бы (она знала Бэт и не раз говаривала его светлости, что у девочки чересчур живое воображение, быть ей писательницей, ну на худой конец – сочинительницей придворных сценок), если бы не утренний разговор, весь день не выходивший у неё из памяти.

Не подавая вида, она с интересом спросила:

– А как он выглядел?

(И тут только приметила, как притихли две озорницы. Ага, всё ясно. Очередной великий розыгрыш. Ну, я вам.)

Бэт, захлёбываясь, поведала, что у Дьявола два острых клыка торчали из пасти, зрачки вертикальные, как у козла, а когда он проблеял БЭТ – БЭТ! – из кривого носа у него вылетел дым.

– И из ушей тоже.

Игуменья обратилась к угрюмо молчащей девочке с белыми косичками:

– А ты, Лисси, ты видела его?

Александра, не поднимая жгучих чёрных глаз, неохотно ответила, что Бэт всё примерещилось.

Бэт сжала кулаки и запыхтела. Игуменья ласково погладила её по рыжим кудряшкам и, решив вывести Лисси на чистую воду, собралась порасспросить её подробнее.

Но вмешалась Лу и сказала:

– Это был не Дьявол, а страшный человек.

У игуменьи сердце дрогнуло, а ведь были такие, что уверяли, будто стальное у неё сердце. Но она виду не подала и не преминула воспользоваться случаем, чтобы преподать детям урок.

– Страшный человек опаснее Дьявола.

Бэт этим заинтересовалась и спросила, неужели опаснее даже графа Дракулы?

Игуменья не оставила её без ответа и сама под разговор выяснила у Лу (Александра упрямо отмалчивалась), что делал и говорил Страшный Человек.

Облегчённо вздохнула.

Ночью, подкравшись к той келье, которую называли кабинетом настоятельницы, Александра услышала гневный и тихий голос:

– Ты пойми, я ведь обещала старику, что не дам их в обиду, допасу до шестнадцати.

Александра с величайшими предосторожностями заглянула в замочную скважину, в которую забыли вставить ключ. Долговязая монахиня, стоявшая спиной к двери, смущённо оправдывалась низким голосом:

– Голубушка, поверь, уж я его умолял убраться. – Монахиня подняла руку, необыкновенно толстую и крепкую, и потрясла кулаком. – Распекал так, что…

Настоятельница грозно вскричала:

– Да что же это! Что эта мразь о себе возомнила?

Монахиня пробормотала:

– Что поделаешь. Самый богатый человек в столице. Притча во языцех. У него король занимает.

– Слышать про ваших королей не хочу. Выбросили достойнейшего, а потом назовут спасителем Отечества.

Монахиня тревожно сказала Тсс, голубушка, и обернулась. Настоятельница последовала взглядом за провинившейся, лёгкими шагами подошла к двери, обзор затемнился. В скважину сунули ключ.

Александра не отпрянула, а спокойно отступила в тень лестницы и дождалась, когда настоятельница вышла со странной монахиней и спустилась, провожая её до самых ворот обители.

..Игуменья, не торопясь, вернулась к себе, по дороге зашла к девочкам. Бэт, свернувшись, клубочком, тихонько блеяла (очевидно, ей снился Дьявол). Лу спала, как солдатик. Игуменья подняла с полу одеяло Александры и повесила на спинку кровати – знала, что девочка его всё равно сошвырнёт. Нагнувшись к ней, еле слышно шепнула в спутанные и разбросанные волосы, светлевшие в темноте, как нимб – Больше так не делай, детка. Девочка безмятежно посапывала.

Когда за игуменьей притворилась дверь, Александра подняла голову и внимательно посмотрела на повернувшуюся ручку.

…Они вернулись из конторы нотариуса в собственный дом. (Лу задержалась и задала нотариусу несколько вопросов. С выступившей испариной и слабой улыбкой он ответил, заверив, что дом – их собственность. Нет, тоже отнять его у них никто не сможет.)

Собственность была изрядно проморожена, хотя дом протапливали каждую неделю. (По старому уговору с владельцем для этой цели приходила когда-то служившая здесь кухарка; няни, вероятно, уже не было в этом холодном мире.)