Агния Аксаковская - Ли Лу Би. Книга о трёх девушках

Иллюстратор ArtsyBee

Корректор Эстэр

© Агния Аксаковская, 2019

© ArtsyBee, иллюстрации, 2019

ISBN 978-5-0050-5882-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава вступительная, в которой тоненькая девочка задаёт вопросы нотариусу, а старый крокодил покрывается испариной

Лу нравится песня Ты теперь в армии .

Бэт любит Не смотри на меня, братец Луи, впрочем, заслышав первые звуки, сильно краснеет и глупо хихикает. Лу и Александра сразу же переглядываются, и Александра, открыв пасть и вытаращив глаза, тыкает в красную Бэт указательным пальцем, а он у неё, как и прочие, длинный и крепенький.

Тогда бедная Бэт говорит Пошли обе вон! и отворачивается так, что прыгают её рыжие кудряшки.

Она всегда так делает, сколько они себя помнят. Потому что у Беатрикс всегда были рыжие кудряшки.

(А если и это не помогало, она принималась топать, замахиваться на двух нахалок небольшими ручками и визжать. Визжала Бэт великолепно и оскорбительницам приходилось затыкать себе уши.)

Александра уверяла, что её любимая песня – та, которую поёт какой-то мужчина хриплым басом на языке, сплошь состоящем из громовых раскатов. Вероятно, она имела в виду ту её часть, которую можно расслышать сквозь грохот металлических инструментов. (В оформлении этой песни преобладали ударные.) Остаётся заметить, что Александра не знает громового языка и потому всякий раз заново предполагает, о чём там, собственно идёт речь. Иногда эти варианты немного неприличны, и Лу посмеивается, а Бэт выслушивает их, открыв рот. Потом Бэт говорит – Ну, тебя, Лиска. Как не стыдно.

Лу, Бэт и Александра – всего лишь подруги, но любят друг друга крепче, чем сёстры. Говорить об этом и даже думать не принято. Глядя со стороны, не скажешь, что они особенно друг к дружке привязаны. Вечно они подтрунивали друг над другом, особенно над Бэт и то и дело объединялись во временный Двойной Союз (чаще всего доставалось, разумеется, Бэт, но и Лисси, бывало, оказывалась под удвоенным прицелом. И даже Лушка иногда становилась мишенью для шуточек.)

У них больше никого на свете нет. Они помнили об этом каждую, если так можно выразиться, секунду.

Все три приятельницы по-своему несчастны. Опять же размышлять об этом не полагалось. Материально они более-менее устроены.

Бэт получала пенсию за дедушку-герцога, которая была присуждена ему посмертно за особые заслуги перед Отечеством. По правде говоря, дедушкины заслуги настолько превышали назначенную пенсию, что получать эти гроши было бы унизительно, если бы можно было без них обойтись. Но они составляли важнейшую часть бюджета в маленьком домике на окраинной улочке, давно уже нуждавшемся в основательном ремонте. Была у Бэт и другая статья доходов. Правда, она так мизерна, что вряд ли стоит о ней упоминать.

Александра состояла в браке с чрезвычайно богатым человеком. Он старше девятнадцатилетней Александры настолько же, насколько заслуги дедушки Бэт превышали пенсию, которую Отечество выдавало его молоденькой внучке. То есть, как уточняла язвительная Лу, – в геометрической прогрессии. (Она вообще более образованна, чем её подружки, и знает всякие математические штучки.)

Человек, за которым замужем Александра, смертельно болен, причём на момент начала событий он находился в этом состоянии вот уже три года. По удивительной случайности именно три года назад и был заключён их брачный союз. (Об этом много сплетничали при дворе, но, конечно, не в присутствии Бэт или Александры.)

(Лу там не бывала.)

Что касается Лу, то в моральном отношении ей хуже всех. Ведь она найдёныш, и вообще она взяла на себя всю чёрную работу (хотя Бэт категорически против), начиная с мытья посуды. (Лу тоже против того, чтобы Бэт притрагивалась к посуде. Она говорила, что тогда им вскорости придётся есть из сковородки. Она даже подсчитала в уме, когда это произойдёт, с учётом количества тарелок и чашек, разбиваемых Бэт за раз. Александра вмешивалась и советовала вылизывать посуду. Бэт сердилась и говорила, что она с такими умными дурами и за стол не сядет.)

Кроме того, Лу норовила взять надомную работу (стирку или шитьё), а то и бралась за стрижку придворных собачек или побелку придворных будуаров. Но это ей приходилось делать тайком, так как и Бэт, и Александра по-настоящему свирепели при одной мысли, что Лушка кому-то прислуживает. Они обе не выносили физической работы. Попросту говоря, – бездельницы. А вот Лу физически не в состоянии находиться в неподвижности. Она сновала по дому, как челнок, и, меняя местами скудную мебель, успевала в уме вычислить, как им сэкономить на утренних булочках.

– Вот если бы дедушка был жив …

(Тут требуется кое-что пояснить.)

По-настоящему, родственницей мятежному герцогу приходилась одна только Бэт, но этот замечательный, редкостный человек всегда считал всех трёх своих маленьких питомиц собственными персональными внучками и равными в правах наследницами.

Под его руководством крошки начали получать подобающее им воспитание и образование (как видим, Лу преуспела лучше прочих), а хорошенькие платьица и самые удобные туфельки на свете были предметом неусыпной заботы старого скептика.

Незадолго до кончины он был изгнан из Отечества (впоследствии назначившего ему пенсию за особые заслуги) и умер в изгнании, успев завещать своё небольшое состояние трём маленьким девочкам-сверстницам с условием, что они вступят в права владения по достижении ими шестнадцатилетнего возраста. (По неизвестной причине опальный герцог был убеждён, что его внучки – самые умные девочки на свете и вполне способны справиться с защитой своих интересов без всяких опекунов.)

Состояние дедушки заключалось в некотором количестве ценных бумаг, которые, будучи переведены в принятые на территории Отечества денежные единицы, должны были гарантировать трём шестнадцатилетним девицам обеспеченное и почтенное, если не сказать, беззаботное, существование.

Оные бумаги и были торжественно вручены девицам в указанный Завещанием день, но вот загвоздка! Случилась презабавная, в сущности, штука. В Отечестве произошли тогда всяческие волнения и даже шумы, тревожно было на различных границах, запахло даже войной (о которой заблаговременно предупреждал изгнанник-дедушка). …Словом, совершилось обесценивание денежных единиц, как следствие, принята была экономическая реформа и…

В общем, ценные бумаги, вручённые девочкам в нотариальной конторе в одно морозное утро, увы! – не имели более никакой ценности.