Агния Аксаковская - Ли Лу Би. Книга о трёх девушках

Рассмеялась.

– Наоборот.

Заметив, что он присматривается, подтолкнула его к двери.

– Иди немедленно. А то я тебя отдам. Сам знаешь, кому. Но сначала я тебя выпорю. Ну. До семи чтоб был приличный оборванец.

Жоэль успокоился, и в нём заговорило природное благоразумие:

– Но у меня пока нет часов, госпожа Александра.

К его госпоже вернулось хладнокровие:

– И не будет. Попрошайка.

Жоэль страдальчески вздохнул и пожал плечами.

– Конечно, у всех мальчиков во Дворце есть часы, но это ничего.

– Во дворце нет мальчиков, кроме тебя, побирушка.

Рассудительно:

– Ну, как же. Вот только мы слышали там, на крыльце – Капитан Жанно и господин Венсан. Разве они не мальчики?

Александра, исследовав невинную мордашку Жоэля на предмет подвоха, и вроде бы не обнаружив искомого:

– Гм. А ты полагаешь, они – мальчики?

Стервец прищурился.

– Что вы имеете в виду, госпожа?

Спокойно:

– Я имею в виду, что они – мужчины. А вот, что имеешь в виду ты, я выясню, когда выпорю тебя.

– А разве я не мужчина?

Его, молча, подталкивали к двери.

– Там холодно, госпожа. Я никогда не жалуюсь, но меня пробирает до костей.

Александра застегнула на нём пальтишко и так обмотала шарфом, что у Жоэля на время пропал дар речи.

– Бегать по конюшням тебя не пробирает. Ты заврался, старик. Живо.

Подволокла к окну – оно необратимо наливалось лунным светом.

– Видишь Луну? Вот эту штуку? Когда засветит тебе в башку… (последовал показ) – оборванец должен стоять передо мной. Усёк? Если ты – паж, то должен выполнять то, что я прикажу, без разговорчиков. Мужчина, который занимается вымогательством и которого пробирает, мне не нужен.

Жоэль струхнул.

– Я – паж, паж.

Боролся с шарфом, пытаясь одновременно расстегнуть пальто.

Заныл:

– Мне очень жарко в пальтишке и колется. Можно я сниму?

(Быстро подобрал с полу хвостик.)

– Нельзя.

Жоэль размышлял, не взвыть ли ему, но что-то подсказало, что не ст о ит. Прикрепил усы.

– А где ваша шубка, госпожа Александра?

Александра отобрала усы и выпихнула его за дверь.

Задержалась у двери.

На крыльце несколькими ступеньками ниже темнели фигуры.

Баритон Жанно проворчал:

– Ага, старина Жоэль. Лапу, сир.

Тоненький голос Жоэля ответил:

– Здравия желаю, господин Капитан. Добрый вечер, господин Венсан.

Тео спросил:

– Как поживаете, дружище?

Тоненький голос важно ответил:

– И так, и сяк, господа.

Александра пошире приоткрыла дверь, вдохнув сырого безветренного воздуха.

Пронзительно крикнула:

– Жоэль, ты что-то забыл?

На крыльце замолчали, маленькая фигурка, испуганно пискнув, скатилась в темноту. Мелкие дробные шажки по аллее были ещё слышны, когда баритон совсем рядом сказал чуть громче прежнего:

– Ступай, старик. Крепись. …Нелёгкая жизнь у мужика, а, Венсаня?

Бесстрастный Тео охотно согласился:

– Да уж, любовных писем ему не носить.

Сдавленные смешки свидетельствовали, что громкость усилена не случайно.

Лицо Александры в полумраке (если бы кто-нибудь вошёл) ни малейшего выражения не имело. Она с грохотом захлопнула дверь.

Посмотрела на дверь, отступила, громко ударила каблуками в пол. С шумом сдвинула кресло.

Тихонечко, на цыпочках прокралась, приоткрыла…

Закрыла (осторожно).

Бродит.

Села в кресло, нога на ногу. Извертелась, облокотилась на ручку кресла, колени перекинула через другую.

Клеит себе усы.

Глава вторая,

из которой всякий может узнать,

что офицерского жалованья недостаточно

для полного счастья.

Ноябрьский сад в седьмом часу мокрого и противного вечера. Всходит Луна. Отнюдь не парадный подъезд Дворца, неряшливого и высокомерного. Жалко мигала комнатная лампочка в пышном фонарном колпаке.

Двое молодых людей спустились по скользким ступеням. Теперь их можно было увидеть из тёмного окошка бельэтажа.

Невысокий и широкоплечий в военном плаще, наброшенном на одно плечо, в мундире «пехтуры», спросил, остановившись резко, как на плацу:

– Ну, и как ты петришь насчёт нашего дельца, Тео? Она его узнает, конечно?

Тео, флегматик в пенсне, покачал умной головой.

– Нет, Жанно. Ты же видишь, как он преображается, когда стащишь с него сюртук да приоденешь в лохмотья.

Замундиренный Жанно усмехнулся.

– Да, ему идут лохмотья.

Тео тоже лениво улыбнулся:

– К тому же с кудрями он будет вообще неузнаваем. Вы навертели эти, гм… папильотки, как я показывал?

Жанно фыркнул:

– А как же. Жуткая работёнка, я тебе доложу.

Венсан засомневался.

– Лучше бы вы меня дождались. Всё-таки первый выход…

Оборвал себя и повернул унылую физиономию к двери. Жанно тоже туда посмотрел.

Розовенький блёклый свет скользнул по лицам заговорщиков, блеснул в стёклах пенсне Венсана и зажёг огоньки на плече Жанно.

Дверь постарались бесшумно прикрыть, но она предательски взвизгнула.

Жанно беззлобно заметил:

– Вот дрянь, а? И что Беатрикс в ней нашла?

Венсан не ответил.

Жанно поскрёб подбородок, по-прежнему задумчиво изучая дверь:

– Стало быть, ты, мудрец, полагаешь, что старушка Трикси клюнет на наш обманчик.

Они уже сто раз это обсудили, Венсан неизменно уверял, что да, клюнет. Ведь Беатрикс – умная, добрая девушка. Она захочет клюнуть. Недаром она сценки пишет. Причём тут сценки? — Спросил, не выдержав Жанно. Венсан снисходительно ткнул его кулаком в мундир. Поразмыслите-ка получше, капитан де Роберваль. Ты ведь у нас полководец, а?

Поэтому Венсан промолчал и, вспомнив кое-что поважнее, спохватился:

– Кстати. Он будет петь?

Кивок твёрдым подбородком.

– Про Зайчика, как мы договорились?

Жанно поправил:

– Нет, старичочек. Мы с Керадрё посоветовались…. решили, что это стар о и, на свой страх и риск, сменили программу. Извини, конечно, что без тебя. Ты же наш идейный руководитель.

– Ну вот, даёте. Ох, напорете. И что вы с ним разучили?

Последовал глубокомысленный ответ:

– Чем меньше слов, тем больше дров. Рене ведь так волнуется и, к тому же, он в присутствии Беатрикс сл о ва вымолвить не может.

Венсан хотел возразить, что это же будет не Рене, вернее, не тот Рене, к которому все привыкли, застенчивый долговязый парень, застёгнутый на все пуговицы, с прилизанными волосами, неуклюжий молчун, а совсем-совсем другой Рене – Счастливый Безумец, богатырь в рваных штанах, кудрявый, хохочущий и чумазый.

Такова была их сумасшедшая идея, достойная только таких сорви-голов. Они отчаялись иначе помочь верному другу.

Вернее, идея принадлежала одному чертовски умному парню по имени Бонавантюр, что означает собственно нечто вроде «доброкачественного авантюриста». Разумеется, предложил этот технологический изыск Теодор Венсан, владеющий навыками чтения чего-то кроме Придворцового Вестника и оружейных инструкций. Жанно де Роберваль, человек военный и такими навыками не страдающий, зато приветствующий всяческое новаторство, отнёсся к идее вдумчиво, а по изучении оной – восторженно.