Сергей Бокшанский - Эталон

© Сергей Бокшанский, 2019

ISBN 978-5-4496-2801-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Я не собираюсь каяться, хотя за свою жизнь совершил множество ужасных поступков. Поверьте, я долго размышлял, стоит ли об этом рассказывать при всём честном народе (а вдруг прочитает моя дама сердца?!), но иногда полезно взобраться на трибуну и признаться, что ты полный придурок. Так сказать, пока не поздно: в качестве профилактики и перезагрузки мозгов.

Однако, я по-прежнему знаю, что мужская свобода не продаётся. Это, как состояние души. Увидел женщину, пообщался, вежливо пригласил на свидание – золотой стандарт возникновения взаимной симпатии для начала отношений. И не надо его усложнять, начиная со стакана водки. Хотя, тут всё дело в антураже и атмосфере. Уж будьте уверены, что даже пьяная барышня из сельской местности, привычно раздвигая ноги на сеновале, хочет большой и чистой любви.

Сначала я хотел начать с того, что все беды неразрывно связаны с алкоголем. Потом всё-таки решил быть предельно откровенным. Уверен, что так будет правильнее – все беды начинаются с женщин. А безумные истории всегда берут начало, казалось бы, с абсолютно незначительного события. Вот и эта началась абсолютно обыденно…

После вчерашней ссоры Ирина неожиданно ласковая. Правда, выглядит грустной. И улыбка какая-то вымученная. Она помогает мне расстегнуть первую пуговицу, потом самоустраняется от процесса.

Я подсознательно напрягаюсь.

– Случилось ещё что-то?

– Нет… – она запрокидывает голову.

Мягкие губы, словно створки раковины, трепетно раскрываются навстречу. После поцелуя её поведение становится ещё более странным. Она проводит пальцами мне по щеке.

– В жизни всегда приходится чем-то жертвовать. Согласен? – интересуется она.

– И чем же? – я проталкиваю вторую пуговицу в петлю.

– Частью свободы, некоторыми друзьями… – она умолкает, будто я должен продолжить вместо неё.

– Друзьями?

«Каждый мужчина должен…». «Женщина рождена, чтобы…». Я мысленно сплёвываю – никому я ничего не должен.

– Друзьями – нет. Собутыльниками – да! – твёрдо говорит Ирина.

– Опять… – я морщусь.

Слова, набившие оскомину, и до зубовного скрежета знакомые. Многие из моих друзей впитали эту «истину» со слов супруги. Они отлично понимают, как существовать в таких рамках, и совсем не знают главного: как при всём этом остаться счастливыми. Занимательная дилемма вырисовывается. Спрашивается: ну и зачем тогда жертвы? Кто смог стать счастливым без друзей? Тем более, Ирина Фролова мне не жена. Ну, по крайней мере, официальным браком мы не сочетались.

Я нащупываю третью пуговицу и тут же озвучиваю свои выводы.

– Глупости! – она отступает на шаг.

Лицо у Фроловой становится до предела серьёзным. Она тут же начинает сравнивать мои сомнения с теорией разбитых окон: если всё хорошо, то подсознательно хочешь вести себя соответственно, но стоит устроить бардак и не убрать – скоро всё придёт в запустение. Особенно отношения.

«Докатилась, – хмуро думаю я. – Это всё эти дебильные курсы саморазвития». Я не отношусь к адептам «Just Do It!». Мне противны современные мотивационные семинары своей непробиваемой узколобостью и изначальной обречённостью на неуспех. Потому что на них, только вдумайтесь, учат не достигать цели, а мотивируют ХОТЕТЬ достигнуть цели, что уже само по себе дикость. По сути – зажигают огонёк в мокром гнилом пне: как ни раздувай, в конце концов, немного покоптив, пламя обязательно погаснет.

Ирина уверена, что нам немедленно нужна девочка.

– Кто?!

– Девочка, – по слогам повторяет она, а потом с вызовом уточняет: – Дочку хочу!

– У нас есть, – напоминаю я. – Ксения. Ей вот-вот исполнится восемнадцать. Забыла?

– Ты идиот?! – шипит она.

Фролова сжимает кулаки. Между бровей пролегает суровая складка. Потом она прищуривается и пытается испепелить меня гневным взглядом.

Мрачная Ирина мне совсем не нравится. Я запускаю пальцы за пояс её джинсов и пытаюсь притянуть ближе. Она упирается. Уголки её губ нервно подёргиваются. Тогда я присаживаюсь на корточки, задираю полы её рубашки и целую в живот.

– Ну что за дурацкая манера – заходить издалека. Взрослая девочка у нас уже есть. Ей нужен маленький братик, – сообщаю я животу Фроловой. – Что тут непонятного?

Она сжимает ладонями мою голову и заставляет посмотреть вверх. В её глазах плещется счастье.

– Есть условие.

– Догадываюсь.

– С этой минуты никакого алкоголя!

Я произвожу быстрые подсчёты. Завязывать надо минимум через неделю. Иначе, есть шанс не дотянуть до лета… Не хочу, чтобы наш ребёнок родился в мае. Бабушка говорила, что майские всю жизнь маются.

«Хрен тебе, Ирина Викентьевна!», – думаю я.

– Конечно, милая, – это вслух. – Можешь выбирать имя.

Сразу за кюветом болото. От проходной до него метров двести по прямой. Болото мелкое. Со стороны города на него давит завод и гаражный кооператив. От полигона напирает танкодром. Между танкодромом и болотом штабная трасса. По раздолбанным в хлам бетонным плитам движется военная техника. Рёв двигателей и чёрные клубы выхлопов плывут под прозрачным небом над пожелтевшей травой. И небо, и броня выгорели на солнце за три летних месяца. На обочине стоят регулировщики с красными флажками.

Солдаты шагают в колонне по два. Они вдыхают гарь сожжённой солярки. Обочина проседает под их подошвами и сползает в болото. Дорога хрустит и стонет под тяжестью техники. Солдаты продолжают упорно шагать. Они винтики огромного механизма, разворачивающегося на полигоне. Они несут на плечах пулемёты и цинки с патронами. Солдаты поют невесёлые песни и гремят котелками. Регулировщики сворачивают красные флажки и бредут следом. Над полигоном один огромный столб пыли.

После техники и воинских колонн на обочине появляются военные инженеры. Они устанавливают теодолит. Замеряют ущерб, нанесённый песчаной насыпи, и матерятся. Болото приветливо качает коричневыми сигарами на толстых стеблях рогоза – инженеры ничего не могут поделать с мощным пластом грунтовых вод.

Армия лязгает, вгрызаясь в полигон. Она учится воевать с ветряными мельницами. Песок с её обочины плывёт в болото.

На нашей обочине сухо и бордюры. Мы собираем на своей стороне окурки и пластиковые стаканчики. Мы с Москалём нанизываем мусор на тонкие стальные пруты, затем стряхиваем его в мешки. Сварщик Петро Волчок пылит на дороге. Чахлая растительность за бордюром наводит на него тоску. Он угрюмо шаркает сапогами и царапает метлой серый бетон.

Волчок останавливается. Его щёки втягиваются несколько раз. Он по привычке отсасывает воздух из-под присосок зубных протезов. На работу протезы он не носит, а зубов у него всего два – оба где-то далеко в глубине рта. Старая история с дурацкой травмой по пьяному делу. В СССР страховку за подобные происшествия не выплачивали и зубы не вставляли. А вот хирурги постарались, морду ему зашили очень качественно. Присмотрись в упор – ничего не заметишь. Сейчас он похож на Леонида Ильича. Тот тоже шамкал, чмокал и отсасывал, прежде чем что-то сказать.