Холли Чемберлен - Наше лето

– Надо проверить уровень холестерина в крови, – пояснила она, что-то царапая в моей карточке. – И убедиться, что у вас нет проблем со щитовидкой.

– Щитовидкой?

– У вас глаза немного навыкате, – спокойно сообщила доктор.

Похоже, врачи считают себя вправе оскорблять пациентов, понимая, что это легко сойдет им с рук. Преимущества профессии…

– А я могу отказаться?

Лично я была твердо намерена не отдавать ни капли своей крови.

– Можете, – ответила доктор, глядя мне в глаза.

Мне вдруг стало стыдно. Неужели я веду себя как капризный ребенок?

– Это ваша жизнь, – продолжала она. – Но если хотите, чтобы вас лечили правильно, нужно сотрудничать с врачом, а не бороться.

– Ладно, – пробормотала я.

Кровь из меня выцедила грузная уроженка Ямайки, исполненная чувства собственного достоинства. Впрочем, процедура была вполне терпимой. Я представляла себе, как она восседает верхом на пытающемся вырваться пациенте, наслаждаясь его страданиями.

Закончив, она сказала, что я получу результаты через несколько дней, обычной почтой.

Ровно через пять минут после ухода я забыла об анализе и вернулась в город на метро.

Неделю спустя, уходя на работу, я обнаружила на полу вестибюля адресованное мне письмо. Должно быть, его положили в чужой ящик, и владелец любезно выбросил его на пол.

На конверте стоял адрес приемной доктора.

Мое сердце бешено забилось, и я поспешно упрятала конверт в сумку. Добравшись до офиса, набрала внутренний номер Салли и попросила как можно скорее прийти ко мне.

– Смотри, – прошипела я, тыча конвертом ей в лицо. – Это ты во всем виновата!

– Что? – удивилась Салли, выхватывая конверт. – А! Это, возможно, результаты твоего анализа крови. И что тут такого? Большое дело!

Я выдернула у нее конверт.

– Большое дело… большое дело!

– Джинси, распечатай конверт! Если там что-то неприятное, лучше все знать. По крайней мере что-то можно будет исправить. Определить проблему, найти решение, а потом…

– Закрой. Рот!

Я распечатала мятый конверт и прочла содержимое. Поразмыслила и прочла еще раз.

– Ну? – подгоняла Салли. – Не держи меня в напряжении.

Я откашлялась.

– Цитирую: «Ваши показатели в пределах нормы».

В пределах нормы?

И что это, спрашивается, означало?!

Еще один вопрос: что такое норма? Норма чего?

– Доктора всегда так выражаются, – пояснила Салли. – Не бери в голову.

– То есть как «не бери в голову»? – взвизгнула я. – Это моя кровь! И я имею полное право беспокоиться! Знаешь, до того как ты заставила меня тащиться к гребаному доктору, я вообще не думала ни о какой крови! О моей… как это… гребаной щитовидке! Как можно требовать, чтобы я не волновалась, если никто не позаботился объяснить дурацкие медицинские шифры! С таким же успехом можно попытаться разгадать египетские иероглифы! И после этого она имеет наглость заявлять, что моя кровь в пределах нормы!

– Успокойся, Джинси! – увещевала Салли. – Можешь обо всем расспросить доктора на повторном приеме.

– Что? С какой стати я должна идти на повторный прием?

– Чтобы довести исследование до конца. Разве она не назначила тебе время?

– Ничего подобного! И я никуда не пойду. Изо всех сил попытаюсь забыть об этой истории. Выбросить ее из головы. В пределах нормы! Иисусе! Что дальше? Маленько не в себе? Немножко беременна?

Но письмо по-прежнему занозой сидело в мозгу, даже когда Рик и Джастин сошли с парома этим августовским утром. Однако я поклялась не упоминать о докторе, пока мы с Риком не останемся наедине.

Первым делом я привела парней в дом познакомиться с Даниэллой и Клер. Мы задержались всего на пять минут: вполне достаточно, чтобы Рик и Джастин произвели самое благоприятное впечатление на подруг.

У двери я обернулась, чтобы застать девушек врасплох. Но вместо презрительно-брезгливых гримас, ожидаемых мной, Клер широко улыбнулась, а Даниэлла, показывая, большой палец, одними губами прошептала:

– Круто!

Из дома мы направились прямо к карусели «Летающая лошадка» на Сент-авеню, главной улице Оук-Блаффс. Рик посадил Джастина на гарцующую фиолетовую лошадку, а я пошла за мороженым, после чего мы плюхнулись на ближайшую скамью, откуда могли наблюдать за веселившимся малышом. Пока Джастин совершал круг за кругом, я рассказала Рику о своем посещении докторши и результатах анализа.

– Звучит прекрасно, – пожал он плечами, доедая мороженое.

– Не думаешь, что выражение звучит обтекаемо? – допытывалась я. – «В пределах нормы».

– Обычная медицинская терминология, – утешил он, вытирая рот и скатывая салфетку в комочек. – Они едва ли не с первых дней учебы привыкают избегать категоричных заключений. Кроме, разумеется, «он мертв». Один из способов защитить себя от судебных исков по обвинению в непрофессионализме. И возможно, таким образом врачи признают, что далеко не боги. Что тоже могут пропустить притаившуюся в темноте опасность.

А вот это уже настораживало.

– Хочешь сказать, точность – не самое сильное качество врачей?

Рик пожал плечами:

– Что поделать! Язык у них действительно туманный.

– Но это преступление! – обозлилась я. – Зачем люди вообще ходят к докторам, если в результате слышат диагнозы вроде: судя по внешнему виду у вас проблемы со щитовидкой, но анализы показывают, что ничего такого нет, поэтому давайте подождем и посмотрим, не свалитесь ли вы без сил и не загнетесь ли к следующему утру!

Рик рассмеялся.

– Может, тебя утешит, если я открою свой диагноз, поставленный моим любимым доктором?

– Нет! Да!

Странно. Как он может быть таким невозмутимым, когда гребаные доктора его жены не смогли предотвратить ее смерть от рака в двадцать девять лет.

И тут до меня дошло.

О Господи! Это же мой возраст! Мне двадцать девять! И я тоже могу умереть…

– Джинси!

– Что? – спохватилась я.

– Ты в порядке? Что-то ты побледнела.

Ну да, как труп. Труп, которым я скоро стану.

– Все нормально, – солгала я. – Валяй рассказывай! И упаси тебя Боже, если окажется не смешно!

Рик глубоко вздохнул.

– О’кей. Так вот. Это было лет шесть назад, Энни только что поставили диагноз. Она была очень угнетена и устала, так что я решил взять на себя часть домашней работы. Ну, снять с нее груз забот, чтобы она смогла сосредоточиться на выздоровлении.

Можно подумать, это помогло!

Я мрачно усмехнулась.

– В один прекрасный день я вытащил пылесос, тряпку для пыли и моющее средство, включил телевизор, чтобы веселее работалось, и приступил к делу. И как раз в тот момент, когда пылесосил плинтус…

– Ты пылесосишь плинтусы?

Интересный факт!

– Теперь уже нет, – заверил Рик. – Итак, я чистил плинтус, когда что-то на экране телевизора увлекло меня. Я выпрямился, чтобы получше разглядеть, и ударился макушкой о край тяжелой деревянной полки.