Юлия Лавряшина - Авернское озеро

Денис одним махом уничтожил нарисованный Соней лубок. Когда они втроем поднялись с пляжа к набережной, он заговорщицки хлопнул своего телохранителя по плечу:

– Слушай, давай съездим… Ну ты знаешь куда, – и повернувшись к Соне, добавил: – Я хочу, чтобы ты все обо мне знала.

– Зачем? – вырвалось у нее.

– Я хочу, чтобы ты мне доверяла.

– Ты часто повторяешь: я хочу.

– А я и делаю, что хочу. Ты поедешь со мной? Это недалеко.

– А не опасно? – на всякий случай спросила Соня, хотя знала, что на этот вопрос всегда отвечают отрицательно.

Денис через плечо удивленно глянул на приятеля, и оба снисходительно засмеялись.

– Не опасно, – заверил телохранитель. – Это я тебе говорю как профессионал.

– А ты профессионал?

– Я занимаюсь этим десятый год.

– Ладно. – У нее было как-то неспокойно на душе. – Вы умеете уговаривать.

С легким смешком Андрей заметил:

– Да мы не особенно и старались.

Подходя к голубого цвета «Вольво», Соня с удовольствием представила, как сейчас охранник засуетится, бросится открывать перед хозяином дверцу, и спесь разом слетит с его невозмутимой физиономии. Но ничего подобного не произошло. Он уселся за руль, перегнувшись, поднял сзади защелку и больше не двинулся с места. Денис сам открыл дверцу и пристукнул босыми пятками, сделав галантный жест:

– Прошу!

Соня с удовольствием нырнула в уютную прохладу. Когда машина мягко тронулась, ей захотелось откинуть голову, закрыть глаза и погрузиться в состояние блаженного покоя…

Покачивая головой в такт какой-то мелодии, звучавшей в его голове, Денис мельком улыбнулся ей и перевел взгляд за окно. Его крупные пальцы теребили отвороты шортов, и Соня с недоверием подумала: «Стесняется он, что ли? Быть не может… С его-то опытом романтических похождений?»

Уловив, что на него смотрят, Денис нехотя повернул голову, чуть склонив ее к плечу, и в его лице проступило что-то умоляющее, отчего Соня едва удержалась, чтобы не погладить загорелую, слегка впалую щеку.

– Куда же мы едем? – сердито встряхнувшись, спросила она.

– Не бойся, я не страшнее прыжка с парашютом. Завидую, мне всегда хотелось полетать…

– Я не летала. Я падала вниз.

– Но ведь при этом возникало ощущение полета? Пусть и вниз. А может, мне еще не поздно записаться в секцию парашютистов?

– И не думай! – отрезал Андрей, взглянув на них через зеркало. – Твой папаша снимет головы нам обоим.

Денис выпучил глаза и надул щеки так, что на коже выступили детские тонкие прожилки. С шумом выпустив воздух, он пожаловался:

– И вот так во всем. Ни черта нельзя!

– Кое-что тебе можно, – напомнила Соня. – Не работать по-настоящему, не трястись над каждой копейкой…

Денис сделал нетерпеливый жест:

– Не надо напоминать, какой я бездельник! Я и без того постоянно помню об этом.

– Ты не бездельник, – возразил Андрей, – просто твое главное дело никем не оплачивается.

Соня заинтересовалась:

– Какое дело?

Денис загадочно пообещал:

– Сейчас увидишь…

Измученный жарой и пылью центр города остался позади. Они свернули в район, в просторечье именуемый «Шанхаем». Он был старым и низкорослым, как бредущий к концу жизни китаец. Среди одноэтажных домиков с серыми крышами и унылой череды бараков «Вольво» проплывала диковинной блестящей рыбой. Возле одного из домишек без ставень, но с высоким крыльцом, выкрашенным в дикий фиолетовый цвет, машина остановилась и удивленно замолчала. Быстро взглянув на Соню, Денис смущенно произнес:

– Вот мы и приехали. Ты не боишься запылить туфли?

– Не такая уж я и неженка! Пошли, не беспокойся.

Он ловко выскочил из машины и подал ей руку. Ладонь у него была широкой и мягкой. Соня содрогнулась, явственно ощутив, как она прижимается к ее животу. «Я перегрелась! – возмутилась она про себя. – Мерещится черт знает что!»

– Пойдем, – сказал он, не выпуская ее руки. – Только ничего не бойся.

– А что здесь? Притон наркоманов?

Но Денис лишь покачал головой и снова загадочно улыбнулся. Он завел ее в маленький палисадник, за которым оказалась большая огороженная площадка, в разных углах которой виднелись самодельные спортивные снаряды – бревна, наклонные лестницы, барьеры.

– Это клуб собаководства? – догадалась Соня.

– Не совсем. Это приют. Что ты так смотришь? Приют для бездомных животных. Мои родители о нем не знают, смотри не проговорись! Мы его создали вместе с… Кое с кем. Сейчас я тебя познакомлю. В основном все сделала она, потому что у нее вообще все лучше получается. Она очень талантливый человек, ты потом в этом убедишься. И вообще, и дом этот ее, и все постройки. Ее Анной зовут. Аннушка. Мы с детства дружим, я ведь раньше здесь жил, неподалеку. У нас обоих овчарки были, мы их вместе на поле тренировали. Вон там. – Он обернулся и, прикрыв глаза рукой от солнца, указал на уходящий в бесконечность просвет между соседними домами. – Только Аннушкина собака была поопытнее, да и сама она тоже… А мы с моим псом оба еще были щенками. Я за Аннушкой ходил раскрыв рот. Она от всех отличалась, даже поступать собиралась не куда-нибудь, а в Литинститут. Она ведь стихи пишет. Я ни минуты не сомневался, что она поступит.

– И поступила?

– Нет. – Денис нахмурился и сразу стал старше. – Но я об этом не знал. Мы уже переехали, я ее несколько лет не видел. А с год назад она зашла в мой магазин, и я случайно там оказался.

– Она водит машину? – с уважением спросила Соня. Ей нравились самостоятельные, сильные женщины.

Он сдержанно кивнул.

– Водит. Только не свою. Она работает водителем такси.

– Кем?!

– Тише! – Денис испуганно огляделся. – Она ведь где-то здесь.

– Она в сарае, – раздался низкий надтреснутый голос.

То, как выглядела подруга Дениса Зимина, разрушало все заготовленные представления о нем. К ним вышла далеко не юная, низкорослая, рано раздавшаяся женщина с круглым простоватым лицом. Громко шмыгнув носом, Аннушка поправила заляпанные очки, и от ее одежды терпко пахнуло.

«Надеюсь, она не станет протягивать мне руку», – с опаской подумала Соня и на всякий случай незаметно отступила за спину Дениса.

Но Аннушка только кивнула – не слишком приветливо, как показалось Соне, – и заговорила с Денисом о каком-то Карате, у которого третий день был понос.

– Ему надо поголодать, – озабоченно настаивал Денис, не давая ей договорить. – Зачем ты опять дала ему каши? Я уже договорился с одной дамочкой, она собиралась завтра за ним приехать…

– Хорош он будет после голодовки! – не соглашалась Анна. – Тощего точно никто не возьмет.

– Лучше тощий, чем больной. Вон, смотри, – дернул он Соню. – Ему, чтобы отощать, надо минимум месяц не есть.

Из соседней секции длинного сарая не спеша вышел полосатый кот и, переваливаясь, как одышливый старик, направился к кустам. В кончике темного хвоста билось раздражение.