Юлия Лавряшина - Авернское озеро

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

© Лавряшина Ю., 2018

© Оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2018

Когда она только начала спускаться к пляжу по нескончаемой перекрестной лестнице, налетел встречный ветер. Как бы Соня ни поворачивалась, он яростно дул ей в лицо, словно пытался отогнать от того места, куда ей необходимо было попасть. Но Соня была не из тех, кто, покоряясь стихии, ломает собственные планы. Собрав разметавшиеся волосы, она подумала, что выглядит сейчас как молодая ведьма, и в то же мгновение поймала внимательный ясный взгляд снизу. От волнения она не успела разглядеть лица, знакомого лишь по фотографии, но, хотя человек на пляже тотчас отвернулся, у Сони даже не возникло сомнений, что это именно он. Тот, кто ей нужен.

Как и предполагалось, он был в компании, состав которой оказался идеален: три девушки и три парня. Соня мимолетно затосковала – ей никогда не нравилось протискиваться сквозь толпу. Плетеная корзина с большим ярким полотенцем и бутылкой минеральной воды шершаво терлась о ногу, будто ласковая корова без устали гладила ее языком. Соня спохватилась, что кожа может покраснеть, и взяла корзину другой рукой. В ее задачу входило выглядеть сегодня безупречно.

Уже на берегу, неслышно ступая по разбитым бетонным плитам, она все не могла решиться: подобраться к этой компании поближе или, напротив, занять позицию стороннего наблюдателя. Но рассудив, что каждый наблюдатель рискует остаться в этой роли на всю жизнь, широким взмахом расстелила полотенце на сухих, отвратительно скребущих ноги камнях. Когда Соня скинула юбку, один из компании оглянулся, и хотя глаза его прятались за темными очками, ее кожа невольно съежилась под этим взглядом. Это рассердило Соню. Она-то была уверена, что давно научилась высушивать мужские взгляды, как холодные капли после купания. Снимая майку, Соня отвернулась, но все время, пока собирала на затылке непослушные волосы, чужое тепло скользило между лопатками, заставляя поводить плечами. Но, повернувшись так резко, что нога больно провалилась между камнями, она едва не ахнула от разочарования. Никто и не смотрел на нее. Тот, кого она только что собиралась как следует отбрить, словно мальчишка скакал по пляжу, боксируя с приятелем, и, казалось, никого больше не замечал на свете. Обмякнув, Соня вдруг почувствовала себя старой, уже неспособной так дурачиться и хохотать во весь голос. Но, вспомнив, что и в пятнадцать лет не умела этого, успокоилась.

Соня улеглась на живот и, уткнувшись в согнутый локоть, стала сквозь полуопущенные ресницы наблюдать за теми двумя. Остальные ее не интересовали: фон редко привлекает внимание. Лишь на миг Соня перевела взгляд на них и задумалась, что может заставить человека смириться с такой ролью? В голове возникла песенка, с утра звучавшая на «Русском радио»: «Это любовь. Это точно! Это любовь. Ну да, конечно!» Соня сердито мотнула головой. При чем здесь любовь?! У этого парня есть деньги, вот все и крутятся возле него. Ей предстояло сделать шаг и влиться в этот плотный хоровод…

Что-то ударило сзади, мгновенно разогнав Сонину дремоту. Не вставая, она оттолкнула прижавшийся к боку шершавый мяч и снова закрыла глаза, пытаясь усмирить предательское дрожание век. Это была единственная вещь, с которой ей никак не удавалось справиться. Остальное было натренировано и отлажено, как хороший механизм. Но это нервное трепетание ресниц всегда выдавало Соню, когда ей хотелось притвориться спящей. С самого детства, когда они с родителями спали в одной комнате.

На лицо легла тень, и Соня снисходительно хмыкнула про себя: прибежали извиняться. Но могло выйти и по-другому… Она незаметно нащупала сухой, неприятный на ощупь камень и зажала в руке – совершенно бессмысленный жест, и Соня это понимала, ведь камешек был слишком мелким, чтобы справиться с теми, кто попал в нее волейбольным мячом. Она стиснула кулак и, открыв глаза, перевернулась на спину.

Заслонивший солнце парень, тот самый, что обернулся, когда она раздевалась, присел, расставив крепкие загорелые колени, и его смеющийся взгляд быстро метнулся от ее лица к груди и обратно.

– Ух ты! – вырвалось у Сони, и совсем как в сказке Каверина, у нее с размаху куда-то ухнуло сердце. Даже в детстве она не верила в сказки, но эти читала, потому что в них все было почти как в жизни, и все же случались чудеса.

– Что-что? – переспросил он и чуть склонил голову, отчего Соне опять захотелось вскрикнуть: «Ух ты!», потому что сердце снова бешено забилось. Пока на нем были темные очки, она ничего не разглядела. Но теперь он сидел так близко, что Соня узнала бы его и на ощупь. Человек из ее забытых фантазий…

– Извини, я нечаянно в тебя попал, честное слово. – Голос у него был таким, что у любой женщины похолодели бы пальцы.

Собрав все мужество, Соня сухо ответила:

– Ничего. Не такой уж и сильный у вас удар.

– Почему ты говоришь мне «вы»? – удивился он.

– Разве мы знакомы?

– А что мешает нам познакомиться?

Его тонкие губы, в уголках которых таилась усмешка, вынуждавшая каждого улыбнуться в ответ, медленно растянулись, и между ровными зубами проглянула щербинка. «Диастема, – хладнокровно отметила Соня. – Говорят, это примета лгунов». Устремленные на нее узкие, сложенные лукавыми треугольниками глаза вспыхнули серым искристым светом. Прямые брови нависали над ними так низко, что издали сливались в одно темное, живое, затягивающее пятно, от которого невозможно было оторваться. Соня попробовала – и не смогла. Нос у него был узкий, прямой и чуть вздернутый, по нему хотелось провести кончиком пальца. Широкое в верхней части лицо стремительно суживалось к одновременно упрямому и нежному подбородку, выбритому так гладко, словно и щетина-то на нем еще не росла. Темно-русые волосы, не слишком густые, были зачесаны назад в лучших традициях американских гангстеров и русских бизнесменов. На пляже он собрал их в хвостик, придав своему облику оттенок богемности, но несколько коротких прядей выбились и смешно топорщились за ушами. В широком разлете его плеч чувствовалась безудержная вольная сила. На левом кожа покраснела от солнца, и оно стало похоже на спелое эдемское яблоко.