Эмили Листфилд - Деяния любви

В зале стояла полная тишина. Даже судья Карразерс обнаружила, что сама выжидательно подалась вперед. Один из стариков на заднем ряду громко прочистил горло.

– Наверняка эти первые годы были очень трудными. Не так много супружеских пар, вступающих в брак в столь раннем возрасте, справляются с этим. И все же вам удалось остаться вместе?

– Да.

– Вам с женой случалось спорить?

– Разумеется. Невозможно, чтобы два человека жили вместе и не спорили, верно? Я никогда не верил тем, кто утверждает, будто у них нет никаких разногласий. Или они лгут, или у них мозги не работают.

– Понятно. – Фиск оставил эту тему. – За все годы, что вы были женаты, не сомневаюсь, что вы переживали и тяжелые времена?

– Да.

– Вы хоть раз били свою жену, мистер Уоринг?

– Никогда.

– Даже когда ссорились с ней?

– Я никогда бы не сделал ничего подобного.

– Мистер Уоринг, к моменту ее смерти вы все еще любили жену?

– Да. Очень, – в его голосе прозвучали виноватые нотки. – Как можно рассчитывать, что любовь исчезнет лишь потому, что какой-то клочок бумаги утверждает, будто так положено с определенного числа?

– Вы хотели воссоединиться с ней?

– Да. Больше всего на свете. И мы бы это сделали. Я в этом уверен.

– Мистер Уоринг, за четыре дня до того, как вы повезли дочерей в горы, виделись ли вы с миссис Уоринг?

– Да.

– Можете рассказать, при каких обстоятельствах?

– Мы встретились на школьном спектакле Эйли.

– Эйли – это ваша младшая дочь?

– Да.

– И что произошло в тот вечер?

– Вы смотрите на ребенка, которого произвели вместе, смотрите друг на друга… – Он помолчал. – Мы отправились домой вместе.

– В дом на Сикамор-стрит, 374?

– Да.

– Что произошло потом, мистер Уоринг?

– Мы занимались любовью.

– Вы принуждали жену, мистер Уоринг?

– Нет. Господи, конечно, нет. Между нами все еще существовала та удивительная связь, вы должны это понять. Она никогда не исчезала. Мы все еще любили друг друга. Это была самая естественная вещь на свете. А то, что мы разъехались, – ужасной ошибкой. Нам нужно было всего лишь признать это. И мы были готовы это сделать.

– Оба?

– Да.

– Вы могли бы назвать тот вечер романтическим?

– Да. В некотором роде даже более романтический, чем в молодости. Мы были опытнее.

– Вы ссорились?

– Нет.

– А когда вы увиделись с женой в следующий раз?

– Когда забирал девочек на выходные.

– Днем в пятницу, 20 октября?

– Да.

– Можете ли вы описать суду вашу встречу с женой в тот раз?

– Я сказал ей, что хочу с ней помириться. Сказал, что люблю ее.

– И что она ответила?

– Она обещала подумать о том, чтобы нам снова жить вместе.

– Вы думаете, она говорила серьезно?

– Энн всегда говорила серьезно.

– Итак, вы расстались в хороших отношениях?

– Да, в очень хороших.

– А потом вы повезли дочерей в горы. Мистер Уоринг, как бы вы охарактеризовали ваши отношения с Джулией за прошедший год?

– Джулия очень злилась из-за нашего расставания. Что ж, я полагаю, ни одному ребенку не нравится, когда родители расходятся. Да и с чего? Дети любят порядок. Как бы то ни было, она винила меня, хотя мы с ее матерью оба старались объяснить ей, что, по сути, не виноват никто. Она ведь всего лишь ребенок. Она запуталась. Это можно понять. Но с тех пор она была на меня очень сердита.

– И в чем это проявлялось?

– Мрачное настроение, замкнутость, язвительность. Иногда она пыталась навредить мне.

– Навредить?

– Позже я выяснил, что случалось, я звонил домой поговорить с Энн, а Джулия ей ничего про это не сообщала.

– Она лгала Энн?

– Да. Нас с Энн это беспокоило. Нас обоих огорчали некоторые стороны в поведении Джулии. И ложь, конечно, была одной из них.

– Понятно. – Фиск немного помолчал. Он не смотрел в глаза присяжным, но кивнул в их сторону – дескать, мы вместе слушаем. – Вы пытались поговорить с Джулией во время выходных, на горе Флетчера?

– Да. Я старался еще раз объяснить ей, что в случившемся нет ничьей вины. Я хотел, чтобы она поняла, как сильно я люблю Энн, и ее, и Эйли. Я сказал, что хочу, чтобы мы снова жили одной семьей, безумно этого хочу. Я пообещал ей, что на этот раз все будет иначе.

– Иначе в каком смысле?

Тед опустил голову и вздохнул.

– Между мной и Энн некоторое время были напряженные отношения. Все супружеские пары проходят через подобные периоды, когда все меняется. Гордиться тут нечем, но я не знаю никого, кто бы умер от болезни роста. В общем, мы не слишком старались скрыть это от детей. Если мы в чем и были виноваты, так только в этом. Возможно, они слышали больше, чем следовало бы. Как им было во всем этом разобраться?

– Вы можете ответить на вопрос, мистер Уоринг? – вмешалась судья Карразерс.

– Я сказал Джулии, что никаких криков больше не будет, – сухо проговорил Тед. – Мне не следовало этого делать. Это была ошибка, я признаю. Но именно так я сказал ей.

– Почему же это было ошибкой, мистер Уоринг? – мягко спросил Фиск.

– Потому что когда мы с Энн, к несчастью, повысили голос, это расстроило Джулию. Очень расстроило. Она неправильно восприняла это и, по-моему, запаниковала.

Риэрдон встал из-за стола.

– Возражение. Свидетель не может знать, о чем думала Джулия.

– Возражение принимается. – Судья Карразерс обратилась к присяжным. – Не принимайте во внимание последний ответ.

Фиск перевел дух и начал снова.

– Давайте на минутку вернемся к вашей поездке. Вы приехали домой приблизительно в четыре часа дня в воскресенье, правильно?

– Да.

– А кто нес ружье?

– Я.

– Почему вы внесли ружье в дом, мистер Уоринг?

– Я отдавал его Джулии. Мы так хорошо провели время в те выходные, что я подумал, мы могли бы съездить туда еще раз, прежде чем охотничий сезон кончится. Все вчетвером.

– Как вы считаете, ружье в тот момент находилось на предохранителе?

– Да. Между прочим, в то утро я как раз учил девочек, как проверять предохранитель.

– Что случилось, когда вы вошли в дом?

Темно-серые глаза Теда потемнели еще больше.

– Мы с Энн повздорили, – тихо сказал он. Лучше бы мы этого не делали, но так получилось. Однако ссора была не серьезнее прежних. Просто мы таким образом снова соединялись друг с другом, это всего лишь одна сторона нашей жизни. Но, видимо, после всех разговоров о том, насколько все изменилось, громкие голоса смутили Джулию.

– И что она сделала?

– Она закричала: «Перестань! Нет!»

– Как вы думаете, почему она так крикнула?

– Потому что хотела, чтобы прекратилась ссора.

– Возможно, она крикнула «Перестань! Нет!», потому что вы вскинули ружье?

– Нет. Ни в коем случае. Она терпеть не могла, когда мы ссорились. Она, знаете ли, может быть очень сурова.