Эдуард Барсегян - Старик и девственница

Я посмотрел ей в глаза и всем своим существом ощутил, что являюсь ее рабом. Во мне не было ни воли, ни протеста, ни возмущения – я был ее тенью, никем!

Принявшись за Ее бритье, у меня появился страх. Это было на редкость нежное создание, менее всего предназначенное для такой процедуры, в силу сложности своей конструкции. Но Анна лежала спокойно, без напряжения, уверенная, что я Ее не обижу, и говорила:

– Старик, ты знаешь, я ее брею с тех пор, как на ней появились первые признаки появления волос. И знаешь почему? Как неоднократно тебе рассказывала, я ежедневно изучала свое тело, сравнивая его с другими телами, изображенными на картинах, и ни разу не встретила там волос на лобке. Позже, когда пришла мысль о сохранении девственности, я утвердилась во мнении, что Она всегда должна выглядеть девочкой.

Признайся, Старик, она совершенство, достойное походить на ворота Рая. Думаю, тебе это должно быть понятнее, чем мне. Но она тоже бывает предательницей, как твой Хозяин. Не так ли? Уверена, что она безобразно влажная!

Не знаю, понимала ли Анна, что делает со мной такими разговорами, да еще за моим занятием. Если ей казалось, что этим она достигнет желаемого результата, приучив меня спокойно относиться к ее наготе, то бесконечно ошибалась. Ответить на ее вопрос я не мог, так как руки мои подрагивали, и я боялся ее поранить.

Но Анну мое молчание не смутило, и она продолжила говорить:

– Старик, возможно, тебе покажется, что я несу бред по поводу волос на лобке. Тогда расскажу тебе правдивую историю, где эти волосы изменили всю жизнь человека. Звали этого человека Джон Рескин. Он был английским писателем и теоретик искусства. Женился девственником, и когда в первую брачную ночь увидел густые волосы на лобке невесты, что полностью противоречило его юношеским фантазиям и представлениям о молодой девственнице, то не смог к ней притронуться. Они вместе прожили несколько лет, и развелись, где в качестве повода для расторжения брака послужила ее девственность, что она блестяще доказала, предъявив ее наличие изумленным врачам. На этом трагедия его не завершилась. Он влюбился в десятилетнюю девочку, у которой на лобке еще не было волос. Разумеется, с ребенком у него не могло быть каких-либо отношений, просто говорю об этом как об известном факте.

Закончив свою работу, я подтвердил:

– Она действительно является прототипом Ворот Рая!

Такой реакции Анны на мое высказывание я не ожидал. Она вскочила на диван и, обняв меня за шею, радостно спросила:

– Правда, она прелестна?

Эта девочка сводила меня с ума своей непосредственностью и непонятными восторгами. В такие минуты я ощущал себя истинным идиотом.

– Старик, а я проголодалась, – сказала она, уткнувшись своим носом в мой нос, – что у тебя есть в холодильнике?

– Зачем нам холодильник. Не лучше ли поесть нашего традиционного шашлыка?

Вспышку в ее глазах я принял за безусловное согласие. Позвонив Сергею, я попросил прислать еду на дом. Он записал адрес и сказал, что шашлык будет примерно через час. Анна повисла на моей шее, обхватив ногами талию. Ее ненасытные поцелуи сводили меня с ума. В такие минуты казалось, что большего мне и не надо – черт с ней, с этой девственностью!

Мы сели за стол напротив друг друга и, взяв ее ладони, я стал изучать ее пальцы.

– Ты не только не используешь маникюр, но и не отращиваешь ногти, – сказал я, – так поступают музыканты.

– Не только музыканты. Но пианистки – точно! – согласилась она.

– Ты заканчивала консерваторию? Почему спрашиваю – слишком хорошо владеешь инструментом для непрофессионала.

– Какой-то ты странный, Старик. Что означает «непрофессионал»? Если человек чем-то увлекается, то должен доходить до самой сути. Помнишь, у Пастернака: «Во всем мне хочется дойти до самой сути»? Я росла в музыкальной среде и не могла не увлечься музыкой. Некоторую часть своей жизни я посвятила фортепиано, работая как одержимая. Понятно, для того, чтобы «дойти до самой сути», необходимы соответствующие способности. Скажем, я люблю поэзию, и даже начала писать стихи, но быстро поняла, что у меня нет поэтического таланта. Но здесь надо сделать оговорку: не обязательно быть поэтом, чтобы чувствовать глубину поэзии. Не обязательно быть художником, чтобы восторгаться Модильяни. Здесь нет новой мысли, но иногда об этом надо говорить.

– А кто был твоим судьей, определившим несостоятельность твоих стихов?

Анна посмотрела на меня удивленно и сказала:

– Как – кто? Я! Если ты что-то ощущаешь нутром, то не можешь не быть оценщиком этого предмета. Если я не буду понимать бездарность своих стихов, значит, не смыслю в поэзии. Составлять рифмы лучше всех могут компьютеры.

– А ты не допускаешь мысли, что написанное тобой стихотворение может оказаться для кого-то близким?

– Старик, прости, но ты говоришь ерунду. Не хочу даже комментировать.

– Принимаю твою реплику, но не так категорично. Пусть твои стихи не на уровне Высокой поэзии, но они дают сведения о тебе. Пройдет время и, прочтя их, ты вспомнишь себя той, вчерашней. Да и мне было бы интересно, поскольку из-за твоей скрытности мне приходится тебя собирать по крупицам. Давай так – ты рассказываешь одно из твоих стихотворений, а я, услышав его, еще чуть-чуть приближусь к пониманию твоей сути.

– У меня нет по этому поводу комплексов. Пожалуйста, слушай:

Анна продекламировала стихотворение спокойно, не стараясь делать какие-то акценты. Я с любовью посмотрел на нее и сказал:

– А мне понравилось. Чувствуется, что написано женщиной.

– В том-то и дело, что – женщиной! – несколько раздраженно, ответила она. – Стихи, как и музыка, не могут быть женскими или мужскими.

Немного задумавшись, я ответил:

– Не согласен я с тобой. Вспомни Марину Цветаеву, выдающуюся поэтессу. В каждой ее строчке кричит женщина! Поэзия, как и музыка, может взорвать тебя изнутри, и увести в мир, который ты не в состоянии описать, потому что, его реально не существует, как не существует души. А если и существуют души, которая превращается в звезды по твоему утверждению, то в них нет разделения по половому признаку. И если женщина выплескивает свое женское нутро наружу в виде обезумевших строчек, означает ли это отсутствие в них поэзии?