Татьяна Володина - Я в мужчинах защиты искала…

Видимо, мужчина прочитал ее мысли, потому что торопливо ответил:

– Я не изменял ей! А она решила почему-то, что изменил.

Девушка отвела глаза и, чтобы хоть что-нибудь сделать, выпила немного вина. Денис увидел, что ее бокал опустел, и долил им обоим еще. Тепло разлилось по телу Анны, лицо уже совсем не болело, и она, подперев голову рукой, попыталась уловить, какой момент фильма сейчас идет. Подумалось вдруг, что планы на этот вечер у нее как-то перепутались, но она от этого совсем не страдала. Несмотря ни на что, ей было приятно. Только сейчас, окончательно расслабившись и ощущая тихое, неспешное удовольствие, она смогла признаться себе в том, что ей нравится присутствие Дениса рядом, то, что он просто сидит так близко, разделяет ее позднюю трапезу и не считает за труд общаться с ней вот так, когда она совершенно безголоса.

На экране Майкл Корлеоне знакомился с семьей своей будущей жены Аполлонии. Круглолицая темноволосая красавица как раз приняла из его рук подарок и тихо, почти неслышно поблагодарила: «Grazia» 4 4 «Спасибо» (итал.) . Это не был самый любимый момент фильма, но Анна все равно залюбовалась. Романтическая сцена вызвала у девушки непрошеную мысль о том, когда же у нее самой наконец наладится личная жизнь, да и вообще жизнь в целом.

Наверное, что-то такое отразилось на ее лице, потому что сидевший рядом Денис вдруг придвинулся еще ближе и очень осторожно, аккуратно обнял ее. Она не противилась, ей были приятны его прикосновения. Стыдясь саму себя, девушка подумала, а что было бы, если бы Денис был не женат, если бы он стал ее мужчиной, – получилось бы у них что-то? Однако больше он ничего не делал, просто сидел неподвижно и держал ее в объятиях. И она перестала о чем-либо думать, полностью отдавшись ощущениям, доверившись его рукам. Не говоря ни слова, Дэн нежно поцеловал ее в висок, потом ниже, в скулу, на которую пришелся удар Гавриша, и продолжал спускаться по контуру ее лица все ниже и ниже, пока не добрался до шеи. Анне одновременно и хотелось, и не хотелось, чтобы он продолжал, но мужчина остановился сам.

– Ты такая вкусная, Ань… – задумчиво сказал он. – Почему я раньше этого не знал?

Что могла она на это сказать? «Наверное, потому что я не встречаюсь с женатыми», – подумала она, но вслух не сказала бы этого, даже если бы была здорова. Вместо этого она уткнулась лбом в его плечо и закрыла глаза. Она ощущала идущее от него тепло, и ей, так тосковавшей по участию и ласке, хотелось впитать каждую капельку его присутствия в ее жизни. Пусть он чужой, пусть он женат, пусть даже этот вечер – последнее, что у них было, и завтра он уйдет из ее жизни навсегда. Пусть. Но сейчас ей было тепло и уютно. Одним своим присутствием и нежностью, совершенно в нем неожиданной, Денис создавал во вселенной Анны ощущение безопасности, доверия и нужности. Так просто и так ценно.

Кажется, если бы сейчас Денис снова поцеловал ее, она бы ответила. Или все-таки нет?

Но они этого не узнали, потому что телефон Анны вдруг зазвонил, на этот раз мелодией входящего звонка. Настойчиво, даже нагло звонил телефон, и уже только из-за этого девушка поняла, что что-то не так. На экране мерцал номер мамы. Мама знала, что она не может говорить. Что случилось? Девушка взяла телефон в руку так, чтобы было слышно и ей, и Денису, – и нажала на кнопку приема.

– Анечка, Анечка, ты меня слышишь? – Голос Нины Дмитриевны не просто был встревожен – она плакала.

– Да, – еле-еле просипела в трубку девушка, и горло снова обожгло огнем.

– Аня, приезжай, пожалуйста, с папой плохо!

«Твою мать, что опять с ним случилось?!» – ругнулась про себя Анна и попыталась что-то сказать матери. Ничего не вышло, голос совершенно пропал. Она схватила лист и написала Денису: «Помоги!» Мужчина кивнул и сказал в микрофон телефона:

– Мы сейчас приедем, только скажите куда.

Нина Дмитриевна даже плакать перестала, и в динамике застыла тишина. Несколько долгих секунд спустя она спросила:

– А это кто? И где Аня?

– Аня сидит рядом со мной, – ответил Денис. – У нее снова пропал голос. Меня зовут Денис Михалёв, я ее… коллега. Скажите, куда приехать? К вам домой?

Мать Анны охнула, замолчала на пару секунд и наконец сказала:

– Во вторую городскую больницу, хирургический корпус. Я в приемном покое. Папа в операционной.

«Спроси, что с ним», – кривым почерком нацарапала Анна.

– Аня спрашивает, что с ним случилось, – механическим голосом произнес мужчина.

Из динамика снова донесся плач, перемежаемый всхлипываниями, и сквозь него они услышали:

– Он пытался покончить с собой.

– Твою мать! – в один голос сказали Денис и Анна.

Россия – это не Израиль, и девушки здесь не проходят срочную службу в армии и призыву не подлежат. Анна, разумеется, исключением не была, но та скорость, с которой она оделась прямо у него на глазах, забыв о неловкости или стеснении, навеяла Денису воспоминания о его собственном армейском прошлом. Вот уж точно – собралась по «тревоге». Потом они поспорили, насколько это вообще было возможно при почти полном отсутствии у Анны голоса. Мужчина настаивал, что он сам отвезет девушку в больницу на своей машине, а та лишь яростно, превозмогая боль в горле, шипела, что не доверит свою жизнь пьяному водителю. Он убеждал ее, что пара бокалов вина никак не может повлиять на его способность управлять транспортным средством, но девушка отмахнулась от его слов, как от бреда сумасшедшего, а потом крупными злыми буквами написала на листке: «Я поеду на такси. И точка». В этом ему пришлось капитулировать, но он настоял на том, что будет ее сопровождать. Анна не понимала зачем, но согласилась. В любом случае, такси нужно было каким-то образом вызвать, а потом еще разговаривать с таксистом – не на пальцах же. Словом, после недолгих препирательств они все-таки выехали.

Приемный покой был многолюден: больница дежурила по «скорой помощи». Туда-сюда сновали врачи и медсестры, привозили и увозили поступавших пациентов. Кто-то стонал от боли в ожидании приема. Кто-то ругался – видно, были еще на это силы. Медсестры из приемного вызванивали нужных врачей. Работники «скорой помощи» сдавали новых страждущих. Словом, жизнь кипела, несмотря на уже поздний час.

Нину Дмитриевну они нашли сидящей в кресле в самом дальнем уголке холла. Она уже не плакала, но ее бледный вид и трясущиеся руки ясно давали понять, что ей самой нужна медицинская помощь. У Анны в сумочке на этот случай было припасено по маленькой бутылочке пустырника и корвалола – мало ли. А еще была вода в бутылке и одноразовые стаканчики, и, прежде чем что-то спрашивать, девушка налила в один немного воды, а потом щедро плеснула туда и из одного флакончика, и из другого. Нине Дмитриевне пришлось это выпить, но она не слишком-то и возражала.