Борис Мир - Present Perfect Continuous

– Спасибо! Дальше я уже и сам справлюсь, – кажется, не очень любезно прервал я его. Он сразу же исчез.

Я подошел со списком к архивистке:

– Меня интересуют сначала только общие виды, пояснительные записки и расчеты, а потом уже группы и узлы, которые окажутся нужными, – держался, пожалуй, несколько властно, прямо как представитель какой-то вышестоящей организации. Она без звука взяла список и через десять минут положила на стол, за которым расположился, пять довольно тощих папок.

Слишком быстро удалось определить, что все это совсем не то, что мне нужно. Я вспомнил объяснения того конструктора и решил на всякий случай сам просмотреть картотеку. Кое-что там меня, действительно, заинтересовало – через полчаса я положил перед архивисткой новый список.

– Сейчас сделаю, сказала она и пошла к стеллажам. От нечего делать стал смотреть на нее: блондинка, крашеная. Немного простовата, но не страшная отнюдь.

Несколько папок я просмотрел так же быстро, как и предыдущие, и решил сделать перерыв – покурить; она сказала, что хочет пойти в буфет – выпить кофе: я тогда вспомнил, что не обедал, и пошел с ней. Кофе пах потрясающе, и я взял себе большую чашку двойной крепости. Вкус его не уступал запаху, вместе с двумя бутербродами он неплохо взбодрил меня. Ей купил шоколадку – она не ломалась: взяла, поблагодарила.

Начав открывать очередную папку, я уже чувствовал, что в ней есть то, что нужно – и не ошибся: почти то, что искали с шефом в библиотеке в журналах, наших и иностранных.

Я уже не замечал ничего, архивистку в том числе. Тем более что из-за обилия подробностей было не очень понятно сразу. Пояснительная записка – слишком краткая и не очень ясная. Оставались расчеты: очень сложные, с большим количеством схем нагрузок и эпюр. Они-то и помогли после тщательного ознакомления с ними понять суть дела: на это ушло немало времени. Один раз только вышел покурить и быстро вернулся обратно.

Хотя посторонних одних в архивах оставлять не разрешается, архивистка, уходившая довольно часто, просто захлопывала замок, попросив без нее не выходить и никому не открывать. Ее не было, и когда прозвенел звонок, и раздался шум шагов спешивших с работы. Я не успел до конца, а очень хотелось, и я был ей страшно благодарен за то, что она разрешила мне задержаться.

И, наконец, все: закончил! Ее в этот момент как раз опять не было: бегала через каждые десять минут звонить. Мне нужно было уходить, и я тогда только вдруг вспомнил про Фаину и почувствовал, что идти к ней не хочется до ужаса. Стал переписывать нужные мне номера чертежей, потом раскрыл, глянул папки двух оставшихся проектов: для очистки совести. Архивистки еще не было, и это пока давало возможность оставаться на месте: не требовалось еще что-то решать уже.

Но она вскоре пришла, села за свой стол, не глядя на меня, опустила голову на руки. Я встал, чтобы уйти.

– Огромное спасибо! И извините за причиненное вам беспокойство. Дальше злоупотреблять вашей любезностью не буду, и так слишком задержал вас.

Она подняла голову.

– А? Вы уходите? Если надо, сидите еще: я, правда, не тороплюсь.

– Да все равно: я уже закончил.

– Да? Я, пожалуй, тоже, может быть, пойду, – она казалась чем-то расстроенной.

– Ну, тогда пойдемте вместе. – Вообще-то мне не хотелось никуда идти. – Кстати: не подскажите, где здесь поблизости можно по-человечески поесть? – спросил я: просто так.

– Пожалуй, лучше всего в чебуречной – четыре остановки троллейбусом отсюда.

– Компанию мне не составите? – вопрос был без всякой задней мысли: просто какая-то возможность оттяжки. Но мое предложение оказалось кстати: по-моему, она была им довольна не меньше, чем я ее ответом: «Можно!».

Полчаса, которые стояли в очереди, мы разговаривали; она сообщила мне любопытную вещь: рукгруппы, автор того, чем я интересовался, – самоучка, институт не кончал.

– И делает такие расчеты? Сложные достаточно – даже для нашего брата, дипломированных. Познакомиться бы!

– Он болеет чего-то долго.

– Руководитель группы того, кто меня к вам привел?

– Да.

Чебуреки ничуть не уступали кофе, который я пил днем у них в институте: с мелко нарубленным стручковым перцем. Прямо горели во рту – их пришлось есть, запивая сухим вином.

– Мне прямой смысл ходить есть только с вами: каждый раз что-нибудь ужасно вкусное. – Она улыбнулась в ответ: сейчас она казалась мне весьма ничего.

Мы продолжали разговаривать и после чебуречной: курили на скамейке какого-то сквера. Я прикидывал, не предложить ли ей еще что-нибудь: кино, кафе-мороженое. Но она опередила меня: быстро докурила сигарету и, не сказав ни слова, убежала куда-то.

«Какого черта!» – подумал я. Не повернуться ли мне тоже и уйти? И вероятно, так и сделал бы, если бы она так же быстро, как и исчезла, не появилась снова.

– Не обижайтесь, ладно? Я это не нарочно: мне срочно позвонить надо было. – Она снова была чем-то расстроена, и я махнул на все рукой.

– А вы свободны? – вдруг спросила она.

– Дальше некуда: пока не поймали.

– Нет: серьезно?

– Сегодня уж точно. Абсолютно совсем. А что?

– Меня ждет подруга – я не хочу идти к ней одна. Составьте теперь вы мне компанию.

– Уже уговорили. А что можно прихватить к вашей подруге? Не торт?

– Нет.

– Ясно. А какое?

– Да любое.

Она еще сказала, что она должна была быть там уже давно, и поэтому времени у нас немного: мы и зашли в какой-то крохотный магазинчик. Там были слишком уж неважные вина, среди которых одиноко маячила бутылка трехзвездочного армянского коньяка. Продавец, отсчитывая шесть рублей, чтобы дать мне сдачу с десятки, сказал, что это последняя. А разлив оказался ереванский; и как же ты попал сюда?

Подруга ее была весьма в теле – крупновата, и намазана не в пример сильней моей дамы. Была еще одна девушка – совсем молодая, тонкая и звонкая, и двое мужчин: один из них, по-моему, был мужем хозяйки, а может быть, и нет – впрочем, я и не пытался разбираться. Все уже были нормально тепленькие: выпили то, что было, до нашего прихода, и с нетерпением ждали нас с тем, что мы притащим.

Я как самый трезвый и, кроме того, принесший хороший коньяк, а не какую-нибудь крепленую дрянь, стал распоряжаться процессом принятия: не дал заглатывать целыми лафитниками, а заставил хозяйку вытащить из горки большие бокалы и наливал понемногу, на донышко. И держал бокал в ладони, чтобы коньяк нагрелся до температуры тела, и пил его не торопясь отдельными маленькими глоточками не закусывая. Это им ужасно понравилось: необычно – как в заграничных фильмах, приятно – и, главное, тоже балдеешь, а пьешь мало и медленно, так что хватит, может быть, и одной этой бутылки, не надо будет снова бежать. А для усиления эффекта заварил чай покрепче и показал, как пить его и курить одновременно. Кроме всего этого выпендривания выдал им еще анекдотов, сначала попристойней, потом и не очень, и сам совершенно не смеялся, что в тот вечер мне было совсем не трудно, – остальные дружно ржали, тощая девица даже начала икать.