Борис Мир - Present Perfect Continuous

Вывалились оттуда с Лелькой, когда уже не один городской транспорт давно не ходил. Ехали на такси к ней домой. Глаза ее блестели, она прижималась ко мне – мой успех в этой компашке был ее успехом; и я знал, где и с кем я сегодня сплю.

На следующий день Лелька встретила меня в своем архиве, как будто это не она спозаранку шепотом обещала мне пропустить нужные кальки через светокопию без всякого оформления, а потом тихонько вывела меня на лестницу – так, чтобы ни одна живая душа не услышала. Я прокимарил с час в метро; потом позвонил шефу, как раз перед тем, как он уходил на работу: предупредил, где буду с утра, чтобы он записал меня в журнал разъездов. Позавтракал, не торопясь, в закусочной, и только тогда отправился в ЦНИИ, чтобы придти не раньше, чем она.

Папки вчера она не убирала – кальки я отобрал быстро, и через полчаса она отдала мне неразрезанный рулон синек.

– Пойдем, выпьем кофе! – мне еще не хотелось разбегаться с ней.

– Ладно! Иди туда, я уберу кальки и приду.

Кофе был вкусен, как и вчера, и, пожалуйста: бутерброды с красной рыбой, еще теплые слоеные пирожки с мясом, свежайшие эклеры, – удивительный буфет был в этом их ЦНИИ.

– Отлично вечерок вчера провели – будет, что вспомнить. И остальное… – Лелька улыбнулась чуть сонными глазами.

– Можем продолжить.

– Нет уж: ни к чему! Такое хорошо один раз – пока друг о друге ничего не знаем. Согрешили – и разбежались: без обиды. Да и есть у меня уже: ты вчера – это так. Да ты не обижайся – чего уж! Ладно, чего долго разводить: еще убьют там, что надолго пропала, – она запихала остаток пирожного в рот, единым глотком допила кофе и отодвинула чашку.

– Да, на вот: просили очень передать тебе на всякий случай, – сунула она мне клочок бумаги в самом конце лестницы; мне дальше нужно было прямо – к выходу, ей налево – по коридору. Попрощаться мы не успели – кто ругался у дверей архива:

– Опять пропала куда-то на три часа – жди ее каждый раз! – Лелька испуганно рванула по коридору, едва успев махнуть мне на бегу рукой.

Дорогой глянул: номер телефона, под ним имя – Валя. Это какая? А, та – девчонка из вчерашней компании. Тоненькая: ручки и ножки как палочки; крошечная грудь – как два кукиша; жиденькие волосики и большой рот. Жалкая улыбка на лице; заискивающий взгляд, угодливое поддакивание и глуповатое хихиканье – как будто выпрашивает как милостыню внимание, боится, что не позволят остаться, прогонят. Ни капли достоинства – к ней все относились с явным пренебрежением, не стесняясь совершенно: она терпела все. Как жалкая бездомная дворняжка – случалось как-то видеть подобных. Видно было, что она готова сразу на все: свистнут ей – и прибежит, без лишних церемоний ляжет с любым, безропотно позволит сделать с собой что угодно. Потом ее запросто можно прогнать и мысленно плюнуть ей вслед, даже ударить – она все равно снова прибежит, как только ей опять свистнут. Такая годится кому-то только в здорово пьяном виде или совсем с голодухи, когда уже совсем невмоготу – сходить на нее, как на унитаз. Не для меня.

А что для меня? Фаина? Я только сейчас вспомнил, что даже не позвонил ей, но, честно говоря, не чувствовал никаких угрызений совести – ни за это, ни за то, что ушел вчера не попрощавшись. Ну, не муж же я ей, на самом деле. И не собираюсь им становиться: слишком мало подходим мы друг другу. Это было ясно чуть ли не с самого начала – связь с ней не могла быть долгой. Куда лучше было бы, если бы я тогда встретился с другой женщиной, у которой я не был бы первым: все было бы менее сложно. Если бы… Да что об этом думать: все равно, конец уже неизбежен – вчера, когда я, наконец, проснулся, понял это. Но как он только произойдет?

Главное, мы уже успели привыкнуть сколько-то друг к другу, – особенно, я чувствую, она. И сам сознавал, что только ей обязан тем, что стал приходить в себя – благодаря спасительному сонному забвению после физического обладания ее телом; но в этом сонном оцепенении был тогда не в состоянии что-либо заранее предпринять: плыл по течению.

Очень желательно как можно более безболезненно для обоих расстаться. Но как? Как?

Шефа в отделе не было – куда-то вышел, а Юрка никоим образом не отреагировал на то, что я появился с рулоном чертежей. Впрочем, и моя радость от вчерашней находки уже успела потускнеть: ее заслонили мои личные проблемы. И я сразу ушел с Юркой, еле дождавшимся, пока я отмечу свое прибытие в журнале, в коридор: выслушал его новые беды, потом выложил ему свои проблемы.

Вчера опять произошел скандал – прямо в присутствии Наташки, и она лезла к нему на руки, а Татьяна ей силой не давала: не ночевал дома, поехал к матери. Совершенно не представляет, что сейчас делать дальше. И я тоже – сказал, что совсем не знаю, как мне быть. Рассказал ему, что было вчера после того, как поехал в ЦНИИ, про Лельку, и сразу перешел к делам с Фаиной.

– Так и кончай с ней: сам же только что убедился, что другую найдешь.

– Легко другому только советы давать.

– Да чего ты: жена она тебе, что ли? Ребенка ты ей ведь не сделал. Да в конце-то концов: она такой же взрослый человек, как и ты – нечего всю ответственность взваливать на себя одного.

– Расплачиваться-то, главным образом, ей – не мне. Она же в таких делах – совсем как ребенок. Я-то поопытней: понимал кое-что.

– Слушай-ка, а может так: попробуй сделать так, чтобы не ты ее оставил, а она тебя выгнала. Напейся специально, наблюй ей в квартире, да еще устрой скандал, можешь даже дать ей по физиономии – ей ничего и не останется, кроме как выгнать тебя: будет потом еще радоваться, что избавилась от такой сволочи. И не будет ни переживать, ни мучаться. А? Грубо по форме, по сути – более человечно: менее жестоко, чем предложить ей «расстаться по-хорошему». Ну, понимаю: трудно, но… Смоги, если уж хочешь сделать легче ей, а не себе.

– Не то совсем – тухлый номер: с ней не пройдет. – Да это же чушь собачья! Ударить ее – безропотную, покорную? Обидится, выгонит? Она-то? Себя будет считать виноватой – что не угодила мне непонятно чем, сама же разозлила меня: начнет еще просить у меня же прощения. Делай с ней что хочешь – только прости: все стерпит – раба. Так что…

Шеф прервал наше стратегическое совещание – и кстати. Показал ему привезенный мной материал: я постепенно увлекся; Юрка, слушая тоже, по-моему, немного отошел. То, что я привез, хотя и не касалось основной конструкции, позволяло легче решить систему вспомогательных опор; в сочетании с тем, что мы успели разработать, это давало возможность уже через две-три недели закончить проектное задание – ведь работа шла полным ходом, несмотря на наши личные дела.

– Кстати, ты ему передал, что звонила его тетя? – прервал меня вдруг шеф: вопрос был к Юрке.