Лайза Аппиньянези - Память и желание. Книга 2

Катрин тоже поцеловала ее, пытаясь понять, что происходит у ребенка в голове.

– У вас есть дети, мистер Джисмонди? – спросила она, когда они выходили из подъезда.

Ответа она ждала с замиранием сердца.

– Зовите меня по имени, пожалуйста, – попросил он. Потом отрицательно покачал головой. – Нет, детей у меня нет.

Ей показалось, что он произнес эти слова не без горечи.

– Извините, я вовсе не хотела влезать в вашу личную жизнь.

И все же на душе у нее сделалось радостно.

– Может быть, поужинаем у меня в отеле? – Он жестом остановил такси. – Там спокойно, уютно, всегда есть свободные столики.

Катрин охотно согласилась. Меньше всего ей хотелось встретиться в кафе или ресторане с какими-нибудь знакомыми. Она предпочла бы провести вечер наедине с этим удивительным мужчиной, который появился в ее жизни так внезапно и тут же превратился в центр Вселенной. У Катрин возникло необъяснимое чувство, что городские улицы выглядят как-то иначе, что Нью-Йорк вдруг стал другим, да и она сама тоже. Нахлынуло ощущение свободы и беззаботности.

Они сидели в гостиничном ресторане, разделенные белоснежной полосой накрахмаленной скатерти. Атмосфера близости возникла сразу же, сама собой. Никогда еще Катрин не разговаривала с другим человеком так откровенно, так смело. Свежие, интересные мысли приходили ей в голову как бы сами собой и без труда облекались в слова. Говорить было легко, потому что Алексей слушал очень внимательно и заинтересованно.

Катрин рассказала ему то немногое, что знала о знакомстве Мишеля Сен-Лу с ее матерью.

– Вам лучше поговорить с моим отцом. Он знает об этом гораздо больше. Все это происходило задолго до моего рождения. – Катрин улыбнулась, но тут же нахмурилась. – У нас с матерью были довольно сложные отношения. Она умерла, когда я была совсем девчонкой. – Посмотрев в синие глаза Алексея, Катрин добавила. – Она покончила с собой.

Алексей сжал ей руку и тихо произнес:

– Я не знал этого.

Его прикосновение обожгло ее огнем, пробудило в сердце полузабытую истому. На миг Катрин представила смятую постель в гостиничном номере. Не в силах пошевелиться, она смотрела ему в глаза.

Алексей отнял руку, и Катрин опечаленно пожала плечами:

– Все это было много лет назад.

– Расскажите мне о себе, – попросил он. – Вы не носите фамилию мужа?

– Достаточно того, что я выносила его ребенка, – с неожиданной злостью произнесла Катрин и, взяв себя в руки, продолжила уже спокойнее. – Понимаете… Я не любила своего мужа. Нет, это неправда.

Она вертела в руках вилку и думала о том, что когда-то любила Карло, просто это было очень, очень давно. Любовь погибла, погребенная под грузом чувств совсем иного рода. Но ведь когда-то любовь действительно была. Как можно было об этом забыть?

Взгляд Алексея вернул ее к реальности.

– Не хотел бы я, чтобы вы относились со столь страстной неприязнью ко мне, – шутливо сказал он.

Катрин посмотрела на него. Чувство, которое вызывал в ней этот мужчина, никак нельзя было назвать неприязнью.

Разговор продолжался долго. Катрин рассказывала Алексею о своей работе, о своих пристрастиях в искусстве, о себе. Он задавал все новые и новые вопросы. Однако когда Катрин пыталась выяснить что-то о нем, Алексей отвечал уклончиво.

Когда принесли кофе, Катрин не выдержала и рассмеялась:

– Ну вот, я рассказала вам о себе почти все, а о вас так ничего и не узнала.

– В следующий раз, – полувопросительно сказал он.

– Долго ли вы намерены пробыть в Нью-Йорке? – спросила Катрин с замиранием сердца.

– Некоторое время еще пробуду, – неопределенно ответил он.

Наступило молчание. Именно в этот момент Катрин вдруг ясно, совершенно отчетливо поняла, что хочет его. Желание охватило ее с неодолимой силой. Не выдержав, она отвела взгляд. Испытывает ли он то же самое? Если да, то не подает виду. Катрин поспешно отхлебнула кофе. Каким-то странным, непохожим на свой голосом, она сказала:

– Может быть, вы захотите присутствовать на торжественном открытии коллекции Томаса Закса в Бостоне? Это будет на следующей неделе. Если, конечно, у вас есть время…

– Я бы с удовольствием, – ответил он. – Постараюсь выбраться.

Катрин поднялась, поняв, что он не предложил ей остаться. Да и с какой стати? Ведь они едва знакомы. Очевидно, все дело в отеле – он слишком похож на европейские гостиницы, в которых происходили все ее случайные встречи. Нет, поправила себя Катрин, дело совсем не в этом. Ведь он был и у нее в доме, видел Натали, то есть переступил порог ее настоящего, реального мира. И все равно она хотела его…

Катрин протянула руку и чопорно сказала:

– Спасибо за чудесный вечер. Мне очень жаль, что я не могу уступить вам картину Мишеля Сен-Лу. Надеюсь, вы понимаете…

– Разумеется. – Он тоже встал. – Позвольте, я провожу вас домой.

– В этом нет никакой необходимости.

– Но я настаиваю, – улыбнулся он. – Как-никак я итальянец.

В такси они сидели рядом. Мы так близки друг к другу, думал Алексей, и в то же время сохраняем дистанцию. Он был уверен, что нарушать эту дистанцию не имеет права. Однако его так тянуло обнять ее и прижать к себе, что он сжал пальцы в кулаки.

Во что он ввязывается? Отправляясь на поиски в Америку, он не рассчитывал ни на что подобное. Хотел повидать Катрин Жардин и ее отца, узнать побольше о Сильви Ковальской.

В Нью-Йорк его привело неудержимое желание разгадать тайну. Теперь неудержимых желаний было сразу два: выяснить, кто такая Сильви Ковальская, и еще – поцеловать ее дочь. Интересно, какова она в постели, эта Катрин Жардин. Давно уже Алексей не испытывал такого жгучего интереса к женщине.

Во всей этой ситуации присутствовала некая зловещая ирония, и Алексей мрачно улыбнулся. В мире психики не бывает ничего случайного. Он так много думал в последнее время о Катрин, что при встрече неминуемо испытал к ней влечение. Моральная невозможность этой любви, нравственное табу, очевидно, еще более обострили это чувство.

Алексей тайком взглянул на ее профиль, одновременно такой уверенный и такой беззащитный. Мысленно он провел пальцами по ее шее, по обнаженным плечам. Она была прекрасна, по-настоящему прекрасна.

Катрин обернулась к нему, и он увидел, что ее серые глаза затуманены. В них поблескивали диковатые искорки. Должно быть, в постели она забывает обо всем на свете, подумал он. Алексей непроизвольно потянулся к ней, но тут же отдернул руку и стал смотреть в окно. Он достаточно хорошо знал женщин, чтобы понимать: она тоже его хочет. От этого ситуация делалась просто невыносимой. Мысли начинали путаться.

А что, если сказать ей прямо сейчас: «Катрин, ваша мать однажды прислала мне письмо, в котором называла меня своим сыном. Я знаю, это звучит нелепо. Но я действительно родился в Польше. Я никогда не видел свою родную мать, поэтому все может быть…»