Анна Дубчак - Натали

Охрана.

Наталия открыла гардероб и достала свитер, брюки и куртку. Обула ботинки на меху и вышла из комнаты.

То, что центральная входная дверь была почти всегда открыта, она знала, как знал и Луи о том, что главный вход – ворота – охранялся как нельзя лучше. Но как? Каким именно образом? И как это она до сих пор не поинтересовалась этим? А что, если завязать знакомство с одним из охранников, посулить ему кучу денег и сбежать с его помощью?

«Ни радио, ни телевизора, ни газет тебе, ни телефона – ничего…»

Она остановилась перед прозрачной дверью, открыла ее и вышла на террасу.

Была ночь, небо заволокло тучами. Пахло морозом, горьковато-пряными хризантемами, доживавшими свои последние дни…

Наталия спустилась с крыльца и медленно пошла по центральной аллее в направлении предполагаемых ворот, которых она ни разу не видела.

Она шла, пугаясь любого шороха и вздрагивая от малейшего ветерка и шелеста листьев под ногами…

И вдруг она услышала звук, который было сложно спутать с каким-нибудь другим: топот сухих и сильных лап, множества лап, собачьих лап… Он приближался… Но не было лая…

Она услышала лай уже после того, как оказалась за стеклянной дверью. Она не помнила, как перелетела с аллеи на крыльцо: такой быстрой ее сделал страх. Сердце билось, казалось, о барабанные перепонки… Дыхания не хватало.

Хриплый лай принадлежал черным лоснящимся доберманам – их было девять. Царапая лапами дверь, они рвались внутрь, чтобы растерзать смельчака, пытавшегося совершить отчаянную прогулку по ночному парку.

Наталия в какую-то долю минуты поднялась в спальню и, не раздеваясь, юркнула под одеяло. Ее опасения подтвердились: спустя несколько минут к ней заявился Луи Сора.

– С вами все в порядке? – спросил он, заглядывая в дверь. Лампа не горела, в голубоватой полутьме он все же разглядел лежащую в кровати Наталию.

– Что это вы притащились ко мне в столь поздний час? – недовольным голосом проворчала Наталия, у которой уже давно пропал интерес к побегу и которая радовалась тому, что вообще осталась жива. – Уж не изнасиловать ли вы меня собрались?

– Как ни странно, но нет. Хотя если бы по согласию, то я бы не отказался.

– Включите свет, я хочу посмотреть в ваши бесстыжие глаза…

Свет и в самом деле вспыхнул, но Луи уже исчез. Словно он ей приснился.

Самое ужасное заключалось в том, что дверь комнаты не запиралась изнутри. «Это чтобы такие подонки, как Сора, могли заходить сюда, когда им заблагорассудится…»

Наталия метнулась в ванную комнату, которая, кстати, запиралась, и хотела уже было раздеться и лечь спать, но мысль о личной жизни Гаэлль заставила ее переменить планы. Она сняла только верхнюю одежду и, оставшись в свитере и брюках, вышла и направилась в комнату, которую занимала служанка.

Это было на первом этаже.

В случае если дверь окажется запертой, Наталия уже придумала, как объяснить Гаэлль свой приход: она спросит у нее что-нибудь успокоительное или болеутоляющее.

Дверь на самом деле оказалась заперта. Наталия постучала. Но никакого движения за дверью не услышала. Она постучала еще раз – безрезультатно.

Возвращаться к себе не хотелось. Сна все равно не было. И тогда она решила подняться на третий этаж и снова заглянуть в лабораторию, а заодно проверить ту самую комнату, куда юркнул красный карлик.

Она поднялась на второй этаж, миновала длинный коридор левого крыла и добралась наконец до винтовой лестницы, ведущей на третий этаж.

В замке было тихо.

Она медленно двинулась в самый конец коридора и остановилась перед дверью, за которой исчез карлик. Она едва коснулась ручки, как та поддалась, открывая дверь.

В маленькой комнатке, освещенной ночником под красным колпаком, стояла широкая кровать, кое-какая простая мебель. На кровати спали, обнявшись, двое. Он и она. Смешные и трогательные. Карлики.

Наталия на цыпочках вышла из комнаты и затворила за собой дверь.

Прозрачные двери разделяли коридор и темную лабораторию.

Лишь бледный лунный свет падал на стеклянный колпак, под которым, как показалось Наталии, никого не было.

Кого же из этих двух карликов мучили? Или их здесь не два, а больше? А что, если раньше они были нормальными высокими людьми, а с помощью какого-то фермента превратились в карликов? Уж не этот ли фермент, упакованный в маркер, ей поручили отыскать? Или же она ищет, напротив, нечто, что вернет этим карликам нормальный рост?

Мысли путались в голове. Она устала. Пора спать.

Но, спустившись на второй этаж, где располагалась ее комната, она все же не выдержала и решила еще раз навестить спящую на первом этаже Гаэлль.

Она хотела постучать, но дверь, как ей показалось, выглядела как-то иначе: она не была плотно прижата… Наталия взялась за ручку, и дверь отворилась. В комнате горела ночная лампа, прикрытая пестрым абажуром. Кровать была пуста, хотя и разобрана.

Наталия, услышав шаги по коридору, едва успела спрятаться за ширму, как в комнату стремительно вошла Гаэлль. На ней были широкая ночная рубашка и домашние войлочные туфли. Она запыхалась. Села на постели – отдышаться. Затем подвинула стул к зеркалу и присела перед ним. Свет от лампы падал на туалетный столик, заставленный множеством флаконов и пузырьков, баночек с кремами и коробок с косметикой.

Гаэлль взяла в руки щетку и принялась расчесывать волосы. Затем она спрятала их тщательнейшим образом под белую махровую шапочку и, обмакнув большой клок ваты в одну из баночек с жидким кремом, принялась счищать с лица пудру… Затем она привычным движением отклеила с век накладные ресницы, смазала каким-то душистым маслом шрамики за ушами, нанесла на лицо маску, напоминающую розовую глину, полежала несколько минут с ней на кровати, затем умылась над раковиной, снова смазала чем-то кожу вокруг глаз и легла. Закрыла глаза. Затем протянула руку и выключила свет.

Наталия была поражена. «Восемнадцать лет».

Гаэлль было под сорок.

– Давайте подведем некоторые итоги. – Луи отпил из чашки кофе и откинулся на спинку кресла.

Разговор происходил после завтрака в гостиной. Наталия, все утро с интересом наблюдавшая за «восемнадцатилетней» Гаэлль, от души радовалась своему открытию, но только не могла пока понять причину, заставившую эту немолодую уже женщину так молодиться. Неужели у нее роман с молодым мужчиной?

Других причин, на ее взгляд, не существовало.

– Что вы так разглядывали Гаэлль весь завтрак? – вдруг спросил Луи.

– Да просто так… Мне интересно, у нее есть жених или любовник?

– Любовники бывают только у замужних женщин, вам это следовало бы знать…

– Вы еще больше невоспитанны, чем я думала… Давайте оставим эту тему и перейдем к «некоторым итогам»… С чего начнем: с отрубленных голов или капусты?