Анна Дубчак - Натали

Под музыку Альбиони она просидела некоторое время за столиком, наблюдая за посетителями и рассматривая пирожные за стеклянной витриной, но дальше этого не пошло… Ничего примечательного в этом видении не было. И тогда Наталия, помня о данном себе слове, вышла из кафе и быстро пошла по улице, надеясь встретить газетный киоск или разносчика газет. И нашла что искала. Купила ворох газет на деньги, которые нашла в кармане жакета (те самые деньги, которые она достала из кармана мужчины из винного погреба), и только после того как они оказались у нее в руках, прекратила игру.

Она сидела перед роялем и, казалось, еще чувствовала аромат ванили кондитерской…

В руках ее были газеты. Понимая, что Луи, увидев газеты, тотчас отберет их у нее, она спрятала их на груди и, только запершись в своей ванной комнате, принялась просматривать свежеотпечатанные страницы.

Первое, на что она обратила внимание, была дата . 5 декабря 1997 года. Но что она могла прочитать, если газеты были на французском? От досады она чуть не заплакала. И почему она не догадалась зайти в какой-нибудь книжный магазин, чтобы спросить там русский вариант журнала «Paris Match»?!

Ей оставалось одно: как ребенку, смотреть картинки.

Она листала до тех пор, пока не увидела знакомое лицо. Кто этот мужчина? Откуда она могла его знать?

С портрета на нее смотрел молодой мужчина со светлыми прямыми волосами, он улыбался ей, как тогда… Но когда? Неужели это и есть Фредерик Байе, тот самый писатель-публицист, как его представляла Анна… «Точно, это он!»

И воспоминания нахлынули на нее с новой силой… Только эти воспоминания ассоциировались у нее почему-то с Луи Сора, словно она с ним совсем недавно говорила либо о Фредерике, либо об Анне…

Ее привел в чувство стук в дверь.

– С вами все в порядке? – услышала она ставший уже ненавистным ей голос Сора.

– Вы меня и в преисподней отыщете, – отозвалась она ледяным тоном. – Разве можно так пугать человека?

– Если бы вы были так любезны рассказать мне о ваших чудесных видениях, связанных с «Венецианским адажио», я бы оставил вас в покое… до вечера…

– Вы негодяй! – Она распахнула дверь и чуть не сбила с ног Луи.

Но он, уже привыкший к ее раздражению, лишь отскочил назад и развел руками:

– Натали, возьмите себя в руки и давайте продолжать работу…

Она вышла с кипой газет и разложила их на столе.

– Откуда это у вас?

– Если скажу – не поверите…

– Вы сейчас опять скажете, что речь идет о том самом посреднике, который собирается передать вас в руки новым клиентам с военным заказом? Да кто это, черт возьми?

– Боже, как хорошо вы ругаетесь, как настоящий русский! Но я вам все равно не скажу…

– Тогда хотя бы покажите газеты…

– Не тратьте напрасно время, Сора, это сегодняшние газеты…

– И все же: кто вам передал их?

– Вы все еще не понимаете? Как можно не обратить внимания на тот факт, что они на французском? Если бы человек захотел мне сделать приятное и раздобыть свежих газет, как вы думаете, он стал бы приносить французские издания, учитывая, что я не знаю и слова на французском?

– Тогда и вовсе не понятно, зачем вы с ними заперлись в ванной, – пожал плечами Луи.

– Просто хотелось хотя бы несколько минут побыть в одиночестве и не чувствовать на себе чужой взгляд…

– Не понимаю, о каком взгляде идет речь…

– Вы можете ворваться ко мне сюда в любую минуту и даже без стука, я постоянно нахожусь в поле вашего зрения… Это кого угодно может вывести из себя.

– Мне показалось, что вы хотели меня о чем-то спросить…

– Правильно, но только не о чем, а о ком … Взгляните вот сюда, видите этого мужчину с белыми волосами? Так вот, я его знаю… Это Фредерик Байе…

– Вы с ним знакомы?

– Представьте себе, да.

– Но откуда?

– Я была у него в гостях с одной русской прошлым летом… В роли хозяина он был бесподобен…

– А вы не припомните, когда именно вы там были?

– В августе, но какого именно числа, это надо вспомнить… Подождите… что вы хотите сказать?

– Байе устраивал грандиозную вечеринку 12 августа 1996 года близ Арпажона… Неужели и вы были на ней? Ведь это именно на этой вечеринке Изабель Гомариз похитила у Ги… у хозяина маркер!

– Я не знаю, как называется это местечко, мы приехали туда на машине…

– У него небольшой замок…

– Я бы не назвала это замком, так, большой дом, хотя изнутри он выглядит шикарно… Там было очень много гостей, и я еще подумала тогда, что раз там будут солидные люди, значит, будет скучно… Но ничего подобного, мы повеселились от души… Я, правда, выпила много вина…

– Вы, наверное, разыгрываете меня…

– Ничуть.

– Тогда почему же вы не сказали об этом раньше?

– Да я и сама не знала, что речь идет именно об этой вечеринке, к тому же, как я уже сказала, меня там напоили… Вино было вкусное, ничего не скажешь, но в сочетании с веселой компанией и свежим воздухом, хорошей музыкой…

– Остановитесь… Я все понял… – Те метаморфозы, которые на глазах Наталии произошли с лицом Луи, не поддавались описанию. Казалось, он был смертельно разочарован, если вообще не оскорблен.

– Да что это с вами, Сора, что такого я вам сказала, что вы так раскисли? Ну выпила немного лишнего, с кем не бывает… Но я все помню!

– Тогда вы должны вспомнить и ту женщину…

– Изабель? Легко сказать… Там было так много белокурых коротковолосых женщин, что разве упомнишь, какую из них звали Изабель, а какую Соланж… Они все были прекрасны в своей раскрепощенности и изяществе… Это была чудесная вечеринка…

– Вы сказали, что были там с одной русской, а с кем именно, это хотя бы помните?

– Конечно, ее зовут Анна.

– А фамилия?

– Анна Беар…

– Вы всегда так легко запоминаете иностранные фамилии?

– Боже, опять вопросы… Не всегда, конечно. Но эту я запомнила потому, что у вас во Франции был такой певец Ги Беар, кроме того, это слово напоминало мне английское «beer» – пиво. Анна на вечеринке пила пиво, это было так символично, что я ее и запомнила… как срисовала…

– Понятно…

– Вот и отлично. А теперь можете записывать: я видела кондитерскую, но на какой улице она располагается – не знаю.

– Просто кондитерская?

– Да…

– Может, кто-нибудь из посетителей привлек к себе внимание?

– Нет… Просто в этой кондитерской мы познакомились с Анной…

Луи вышел, схватившись за голову.

Наталия, с недоумением поглядев ему вслед, пожала плечами: она отказывалась что-либо понимать.

Мучаясь от безделья и неопределенности, она снова пришла в музыкальную комнату и села за рояль. Как бы ей хотелось поиграть просто так , для души. Она не знала, где проходила грань между музицированием «для души» и «для дела». Она запуталась. Ее пугала мысль, что когда-нибудь может возникнуть такая ситуация, что при звуках музыки она не будет испытывать ничего, кроме отвращения. И кто тогда будет в этом виноват? Только она сама, которая предпочла карьеру состоятельного частного детектива карьере провинциального учителя сольфеджио в музыкальной школе.