Наоми Кэмпбелл - Лебедь

Только одни лучик света остался в ее жизни, и она цеплялась за него, как за соломинку. Слова Эми про контракт и цвет кожи не были для нее откровением. Она всегда знала – их занесли в список претенденток только ради галочки. Да, Хиро поговорил с дедом, нажал на свои рычаги и добился включения Джиджи в список, но только потому, что по-своему он тоже помешан на ней, как и этот безумный телефонный поклонник. Но на самом деле этого контракта она не получит никогда. Джиджи знала это твердо.

Тем временем ей как-то позвонили из агентства, рассказали, что выслали фотографии девушек, и ее в том числе Дж. Уолтеру Томпсону – его фирма начинала международную рекламную кампанию новых французских духов – и попросили ее приехать в агентство. Она тут же приехала, ее провели в отдельную комнату, предложили стакан воды. Воды! Как только ее оставили одну, Джиджи вытащила из сумки маленькую фляжку с «Бакарди» и быстро сделала изрядный глоток. Вскоре в комнату вошел художественный редактор и с ним еще несколько человек. Джиджи понравилось их отношение: они разговоривали с ней очень вежливо, уважительно, не так, как с одной из ста – а как будто она уже была девушкой их проекта. По всему чувствовалось, что для них это вопрос решенный. Они глаз с нее не сводили.

После недолгих размышлений они известили агентство, что решили остановиться на Джиджи, и этот выбор окончательный. Она вылетела на съемки на юг Франции. В гостинице ее уже ждала команда из двенадцати человек – визажисты, гримеры, парикмахеры, костюмеры. До сих пор в карьере Джиджи не случалось ничего серьезного – работала она от случая к случаю и больших успехов никогда не добивалась. Появление в списке кандидаток на контракт с Такамото позволило ей попасть в поле зрения Томпсона. Теперь, в этой гостинице, она впервые наслаждалась всеобщим вниманием – подумать только, все эти люди вертятся вокруг нее одной… Потому что знают: если хорошо поработать, из нее получится настоящая звезда. А это основа для успеха новых духов. Если съемки пройдут хорошо, то и дальше все будет как надо.

Фотограф, немец, долго объяснял ей, какими ему видятся эти фотографии, как она должна вести себя в кадре. Впервые в жизни Джиджи внимательно слушала. Потом съемочная группа отправилась на загородную виллу. Сад вокруг нее превратили в роскошную декорацию: казалось, туда принесли растения со всей округи, так что получилась настоящая оранжерея. Для Джиджи там поставили маленькую скамейку и столик. Съемки продолжались два дня.

Джиджи вернулась в Париж, и в агентстве ей сказали, что эти съемки наверняка превратят ее в звезду. Рекламная кампания еще не началась, но основа для успеха Джиджи уже положена. Неожиданно со всех сторон посыпались заманчивые предложения, и теперь она должна лететь в Лондон на просмотр. От Томпсона сообщили, что снимки для французской парфюмерной фирмы получились превосходные, и заказчики очень довольны. Есть только одна заминка. Эта фирма – семейное предприятие, и окончательное решение должны вынести члены семьи. Впрочем, особых проблем, сказали ей, не ожидается. Простая формальность, общепринятая процедура. К тому же до начала рекламной кампании осталась всего неделя – какие уж тут могут быть изменения!

Джиджи была уже в воздухе, когда в агентство пришел ответ семьи. Отрицательный ответ, и никаких объяснений. Просто они считают, что ее лицо не подходит для рекламы их товара.

Но Джиджи еще ничего не знала. Когда самолет приземлился в Хитроу, она была на седьмом небе от счастья. Из «Этуаль» за ней обещали прислать лимузин – ведь теперь она не кто-нибудь, а звезда рекламы. Она вышла в зал ожидания, выглядывая в толпе встречающих плакат со своим именем.

Вот оно: «Джиджи Гарсиа».

Правда, на шофере не было униформы, но Джиджи утешила себя: ладно, это не так уж важно. И вместо обещанного лимузина она увидела обычный небольшой автомобиль. Ну что ж, сказала она себе, когда кампания начнет раскручиваться, все переменится.

Шофер ничего не говорил – молча взял чемоданы, молча провел ее к машине. И только когда она уселась на заднее сиденье, он обернулся и произнес:

– Ну вот, наконец-то мы встретились.

И она сразу узнала этот голос с французским акцентом – голос сумасшедшего телефонного фаната.

Мы никогда не узнаем, сбылся ли тот мой сон про похороны Джиджи. Жива ли она? А может быть, лежит мертвая где-нибудь в подворотне?

Сперва Грейс и Энджи сильно рассердились: Джиджи Гарсиа опять не явилась на просмотр! Впрочем, она в своем репертуаре. Но потом они начали беспокоиться, и уж совсем заволновались, когда Энджи вспомнила про сумасшедшего, который изводил Джиджи звонками. Одна из младших секретарш агентства в Париже призналась, что дала номер Джиджи человеку, чье имя даже не удосужилась узнать.

Самое печальное, что у Джиджи никого не было в целом свете – ни родных, ни друзей. И не у кого было узнать, где она. Два года она провела в мире моды – два скандальных, безумных года. Казалось, земля горит у нее под ногами. А теперь вот она исчезла без следа – и нас всех охватило тягостное чувство безвозвратной потери. Такая уж была Джиджи: она могла невыносимо раздражать, но без нее стало грустно и тоскливо. И все же она словно осталась с нами, где-то в глубине подсознания: яркий, незабываемый образ… Наверное, именно такой и должна быть настоящая супермодель.

А для меня ее исчезновение означало еще одну трудность, правда, мне стыдно было даже думать об этом, – я потеряла своего главного свидетеля.

– Это как раз не так страшно, – сказала мне Грейс, – оказывается, я записала разговор с Хиро на пленку.

Джорджина уже дала делу ход. Мне позвонила Лебедь и сказала, что старик Такамото очень огорчен выдвинутыми против его компании обвинениями в расовой дискриминации и собирается сам прилететь в Лондон. Джорджина дала понять его адвокатам, что располагает для возбуждения дела материалами и двумя железными свидетелями – тогда бедная Джиджи еще была с нами. Джорджина предложила «Такамото инкорпорейтед» решить вопрос мирным путем, до судебного разбирательства. Лебедь объяснила мне, что мистер Такамото сам взбешен словами Хиро и очень обеспокоен – ведь если они проиграют дело, то его компания будет дискредитирована, потеряет свое лицо. Поэтому он согласился уладить дело без суда.

Я получила деньги. Не слишком большую сумму, что-то около двадцати пяти тысяч фунтов, и вложила ее не так, как предполагал Маркус. Я сняла большую квартиру, чтобы у мамы, Тути и Лероя было по собственной комнате. А сама собиралась поселиться с Маркусом. Я уже точно знала, что скоро выйду за него замуж, и поэтому была готова с ним спать. Сам Маркус, правда, хотел, чтобы мы поженились, когда его фотоагентство станет на ноги.