Наоми Кэмпбелл - Лебедь

Но я могла и подождать. Мне перестали сниться кошмары. Каждый день мне в голову приходили новые идеи, я придумывала новую одежду, кроме того, у нас в семье появилась и новая модель. Я примеряла свои задумки на нашу маленькую певицу Тути, и всякий раз поражалась: как она вытянулась! Ее подростковая фигура нежно округлилась, так что она стала для меня поистине идеальной моделью. Я смотрела, как она расхаживает взад-вперед по комнате, перелистывала журналы мод, которые теперь могла позволить себе покупать, и, рассматривая глянцевые развороты, с трудом могла поверить, что целый год, промелькнувший, словно миг, я сама принадлежала этому миру. Но это было так далеко, на другой планете.

Правда, если мои мечты сбудутся, – а я верила, что так оно и случится, – я снова стану частью этого мира. Только на этот раз я сама буду определять свою судьбу – черную или белую.

Элис Джонсон все еще не представилась возможность отомстить Джеральдине за показ «Шанель» в Париже. Но в ее не слишком оригинальной головке постепенно созревал план мести.

Всю неделю Джеральдина мучилась вопросом: что надеть на предстоящий званый ужин. Правда, как обычно, пригласили не ее, а Элис, но на этот раз Элис сама благословила ее представлять на ужине агентство Картера. Ужин устраивал владелец одной новой фирмы по производству одежды. Он мечтал поставить дело на широкую ногу и выпускать модели одежды ведущих дизайнеров, для чего всячески заигрывал с королями мира моды.

Сама же Элис решила не идти на ужин, потому что у нее были другие планы на вечер. Наконец-то она добилась приглашения на грандиозный прием на Итон-сквер. Она объяснила Джеральдине, что сейчас для нее самое важное – это знакомства в обществе, «а торговля шмотьем, моя милая, может и в сторонке подождать». И подумала про себя: в конце концов, приличные мужья не висят на вешалках с модной одеждой.

Но пока что надо было разобраться с Джеральдиной.

– Джеральдина, дорогая, – сказала она. – Зачем же так мучиться? Почему бы тебе не заглянуть в наш платяной шкаф? Уверена, там ты подберешь что-нибудь подходящее.

– Ой… но я думала, что нам не полагается… То есть я хочу сказать… А можно мне?

Джеральдина прямо задыхалась от восторга. В огромном, словно комната, шкафу висела дюжина платьев последних моделей самых выдающихся модельеров: Флайт Остелл, Ануска Хемпел, Келвин Клейн, Александр Макквин, Хелен Стори, Бен де Лизи… Правда, придется быть очень осторожной. Все это модельеры прислали для съемок, и нужно было обязательно вернуть модели на следующей неделе. Джеральдина выбрала платье от Ануски Хемпел. Когда еще она сама сможет себе позволить подобную роскошь?

Все получилось так, как и рассчитывала Элис. Джеральдина вошла в зал и сразу же натолкнулась на заведующую отделом рекламы и связи с прессой Ануски Хемпел: именно она и послала это платье Элис Джонсон в «Картерс» с расчетом получить его обратно сразу же после съемки. Надевать его должна была только модель. Бедная Джеральдина это прекрасно знала и поняла, что серьезно влипла. Никакие объяснения тут не помогут. И она была уверена: если сослаться на Элис, та ни за что не подтвердит, что сама разрешила ей надеть это платье.

Элис вернулась с приема очень поздно, да и выпила она больше, чем следует. Так что утром она позволила себе немного поваляться в постели, а уже потом сняла трубку и набрала рабочий номер Линди-Джейн. Ей было приятно рассказывать сестре о своей светской жизни. Бедную Линди-Джейн это явно злит: хотя Элис, видит Бог, делает все, чтобы помочь ей, та явно не способна продвинуться ни по служебной, ни по социальной лестнице.

Был уже полдень, но ей ответили, что Линди-Джейн еще нет. Оказывается, она не появлялась на работе целую неделю. Элис даже забеспокоилась. Действительно, Линди-Джейн не отвечает на послания на автоответчике уже больше недели. Где же она?

Если бы Элис только знала!

В это самое время на глазах у Линди-Джейн душили на кровати полуодетого мужчину.

Она работала в клубе всего неделю. Несколько месяцев назад Линди-Джейн поехала в агентство «Цецилия» и попросила принять ее на работу. Она собиралась продолжить свое расследование. К сожалению, ответили ей, агентство закрывается. Но управляющий пообещал, что свяжется с ней. И как только новый клуб открылся – на этот раз под названием «Бригитта», – он позвонил ей, и ее взяли на работу с недельным испытательным сроком. От девушек, работающих в агентстве, она слышала разные страшные истории. Если тебе действительно доверяли, то поручали удерживать клиента и отвлекать его, а в это время кто-то приходил и убивал его. И все это снималось на видеопленку. Так что лучше уж, говорили ей, не соваться в это дело.

Но где-то же, рассуждала Линди-Джейн, должны храниться эти пленки?

На первом этаже здания клуба помещался офис, постоянно закрытый. Вход в него был только со двора. Линди-Джейн спросила, чей это офис, но ей ответили, что это не ее дело. С этим она, конечно, не могла согласиться. Трудность заключалась в том, что клуб, как отель, работал круглые сутки, и наблюдать за офисом было очень неудобно. На первый взгляд туда никто никогда не входил. Она справилась об этом у знакомого управляющего, и он ответил, что хозяина офиса зовут мистер Мюррей, но не объяснил, кто это. Тогда она намазала дверную ручку кремом и все время проверяла, не оставит ли кто там следов. Проверка показала: днем никто до двери не дотрагивался. Она намазала ручку на ночь – и в восемь утра обнаружила, что в офис входили. Крем стерт. Однажды вечером, когда пора уже было уходить с работы, спряталась в коридорчике и просидела там всю ночь. В полвосьмого утра кто-то открыл парадную дверь клуба своим ключом, вошел в здание, прошел его насквозь, отпер дверь офиса, зашел туда ненадолго, потом снова запер дверь. Линди-Джейн разглядела мужчину: высокий, сухощавый, светлые волосы гладко зачесаны назад; одет старомодно, как английский джентльмен – костюм в широкую полоску, двубортный пиджак, цепочка от часов, бутоньерка в петлице, до блеска начищенные башмаки. Прямо денди, подумала Линди-Джейн.

Она наблюдала за ним несколько дней и выяснила, что он приходит в офис всегда в одно и то же время. Через три дня она была вознаграждена за свою настойчивость. Он вышел из офиса, как всегда, с портфелем из свиной кожи и вдруг уронил его. Кейс, видно, был неплотно закрыт, и все его содержимое вывалилось на пол. Среди бумаг Линди-Джейн заметила и видеокассеты.

Линди-Джейн решила: надо пойти домой, хорошенько выспаться, а потом с новыми силами вернуться в клуб, разбить стекло на двери, проникнуть в офис и поискать то, что она рассчитывала найти.