Людмила Князева - Маски любви

– Прости, Берт, я сама плохо понимаю, что говорю и делаю… Возможно, это стресс. Я не ждала, что ты позовешь меня… А вчера был не лучший день в моей жизни.

– Вот и отлично! Значит, сегодня будет лучший. Ну, по сравнению со вчерашним… – Берт отвернулся, борясь с искушением обнять Сандру. Разве объяснишь, что обнять, прижать и поцеловать – желания человеческие и добрые, не имеющие отношения к похоти изголодавшегося зверя. – Я пойду пройдусь под твоими окнами. Как только бросишь в меня розу вот из этого букета – буду поджидать у лестницы. Мне надо показать тебе кое-что.

– Так пошли сейчас же – я вовсе не устала!

– Ты и впрямь полагаешь, что все эти платья буду носить я? Чтобы успеть перемерить все, надо начать уже сейчас и менять туалет каждые полчаса. Только учти – в одиннадцать у нас торжественный ужин. А пока – сойдет деловой костюм.

Разбросав на огромной кровати платья, Сандра растерялась – ей не приходилось еще решать подобные задачи, тем более в предельно короткое время. Клер пыталась разбудить в Сандре вкус к дорогим, нарядным вещам, но лишь для того, чтобы подчеркнуть убожество калеки.

Сандре еще не приходилось украшать себя, любуясь своим отражением и думая о том, чтобы понравиться кому-то. Встречи с зеркалом вызывали раньше горькое разочарование и желание стать невидимкой.

Протянув руку к облакам шелков, крепов, муслинов, Сандра ухватила край чего-то светлого и нежного. Платье из палевого шифона, обтягивающее сверху, имело широкую плиссированную юбку, порхающую вокруг икр при каждом движении. Распустив волосы, Сандра старательно расчесала их щеткой у овального туалетного столика и взвизгнула от радости – что за восхитительное чувство – довольство собой! Заметив флакон парижских духов, она, не задумываясь, надушилась, и аромат весенних цветов словно поднял ее над землей.

И вот такой – грациозной, соблазнительной, нежной, она предстанет сейчас перед ним!

Перегнувшись через подоконник, Сандра увидела затылок Берта, присевшего на каменную балюстраду.

– Эй! Я иду! – Вытащив из букета розу, она бросила ее вниз.

В одно мгновение Сандра оказалась внизу. Окинув ее изучающим взглядом, Берт нахмурился.

– Что-то не так? Я же говорила: эти наряды не для меня, – растерялась Сандра, непроизвольно ссутулившись.

– В том-то и дело, что они – для тебя! Но не я… – Берт тут же спохватился. – Извини, иногда я бываю противным. Особенно, если мне что-то не по зубам. Пошли. Вот это стеклянное сооружение – вовсе не оранжерея. Это мой цех. А сегодня – выставочный зал.

Они вошли в просторный ангар, в центре которого на возвышении стоял небольшой автомобиль удивительной формы.

– Какая прелесть! Эта машинка похожа на ракушку – перламутровая, изогнутая… Нет – на цветок лотоса! Как живая! Можно потрогать?

– Давай-ка лучше садись. Крышу пока не поднимай. – Распахнув дверцу двухместного автомобиля, Берт помог Сандре сесть. – Не помни свои волшебные шелка. Удобно?

– Чудесно! В ней уютно, словно в колыбели. И все необыкновенно красиво устроено – неужели ее делали мужчины? Такая изящная, очаровательная игрушка!

– Но она еще и ездит! – Берт подошел, открыл дверцу. – Можно присесть рядом, шеф? Мне и самому она нравится. Послушай, когда я вернул «мерседес» в музей, я понял, что должен создать противовес. Ну, понимаешь, – черному року противопоставить светлое везение. Хотя тот старик и спас нас своей мощной крышей, в нем, действительно, таилось что-то хищное…

– Я рада, что его заперли в музее. – Сандра чуть не проговорилась, что избавилась от своего бриллианта. Все таки в этом шаге помимо всего было и проявление трусости.

– Да, я вернул его в Вену. И тут же кинул клич моим знакомым ребятам, имеющим дело с гонками. И вскоре имел целый ящик болтов, гаек, шлангов, насосов, тормозов и прочих деталей. Все они были когда-то частями победивших в гонках автомобилей.

Я сам сконструировал эту машинку и буквально начинил ее победой. Ты представляешь – десятки мировых рекордов в этом маленьком теле!

– Чудесная идея, Берт… Ты просто… – Она повернулась, чтобы обнять его, но опасливо отдернула руки. – А я могу к тебе прикоснуться? Это в смысле того обета?

– Да, вроде… – Берт подставил щеку, и Сандра поцеловала его с восторгом и нежностью. Берт перевел дух. – Спасибо, что оценила. Я очень старался… А когда мне стало известно, что ты принесла в дар Смитсоновскому институту свой знаменитый бриллиант, меня осенило! Эта машина станет твоим талисманом, Сандра. Забирай!

– Это грандиозная идея! Я даже не знаю, что сказать, – ты сразил меня, Берт… Но куда же я возьму ее?.. Мне необходим собственный музей.

– Достаточно гаража у дома.

– У меня нет больше дома. Прости, мне не хотелось говорить о грустном.

– Ну и не надо. Потеря дома, хранящего столько мрачных воспоминаний, – удача. Тем более что этот дом всегда готов принять свою бывшую хозяйку.

– Тогда я была Моной Барроу. В качестве кого же я появлюсь здесь теперь?

– Хм, сегодня – ты моя желанная гостья. У нас масса поводов подурачиться за столом, ведь мы даже не отметили тот факт, что избежали электрического стула! – засмеялся Берт.

– Зря смеешься. Мы были совсем рядом.

– Детка! Ты забыла. – Берт встревоженно посмотрел на часы. – Тридцать минут прошло. Пора менять платье.

– А можно пропустить пару переодеваний? У меня в жизни не было ничего лучше этого платья. И потом… я не знаю, что выбрать, – это, оказывается, так утомительно, быть кокеткой и модницей.

– Не стану навязывать тебе свой вкус. Но могу составить конспект на ближайшие часы. – Так и быть, мы пропускаем одну смену – и впрямь, мне обидно терять из поля зрения это дивное сооружение из облаков и мечты… Мы завтракаем вон на том балконе, созерцая морской горизонт и верхушки пальм… Затем ты надеваешь купальный костюм и халат, спускаешься к бассейну, где мы проводим время в водных забавах. К сожалению, вода в море холодновата. Не забудь прихватить смену – сидеть в мокром купальнике вредно. Так… – Берт почесал затылок. – Задачка… А, сообразил! Меняем «мокрую резину» на «сухую» – так говорят, когда меняют шины на трассе в зависимости от погоды. Иначе говоря – ты поднимаешься к себе, надеваешь пеньюар – это такая штука с кружевами и вышивкой, и следуешь в ванную. Позвони Фанни, она подготовит купание. А потом… Черт возьми, хотел бы хоть краешком глаза взглянуть на это «потом»!..

Тяжело вздохнув, Берт продолжил:

– Появляешься из ванной – разморенная, розовая, благоухающая и падаешь на кровать… Не надолго. Предстоит вечерний выход. Надо основательно заняться собой. На туалетном столике найдешь все необходимое… Надеваешь платье… и ровно в одиннадцать я у твоих ног.