Вивиан Коннелл - Золотой сон

Она попросила: «Пожелай мне спокойной ночи» и прижалась губами к его губам – он снова осознал, что вся ее любовь жила на губах. Она почувствовала его грудь и его руки и сказала: «Ты как будто из стали.» Потом она еще и еще раз поцеловала его, а он сжал ее так крепко, что ей стало больно, в нем забурлила кровь, но она уже вырвалась из его объятий и выдохнула: «Завтра я тебе позвоню. Боже мой, я как будто ожила! Ничего мне на свете не нужно – только ты! Спокойной ночи!»

Она выскользнула из машины и побежала к дому. Кельвин доехал до Крэнборн Грин и дошел пешком до площади короля Георга. Поднявшись к себе в комнату, он почувствовал, что дрожит. Тело его, подобно морю, не могло быстро успокоиться после шторма. Вся его рассудочность кричала ему, что он совершает огромную ошибку, но все было бессмысленно – он упал в постель и провалился в сон.

Проснулся он в отвратительном состоянии и обнаружил все белье на полу. Он все еще дрожал и не мог успокоиться. Он зажег свет и сел на постели в полном отчаянии. Увидев коробку с сигаретами, он достал одну, прикурил и только тогда снова смог заснуть тяжелым, полным кошмаров сном.

Утро было омерзительным – он совершенно не выспался и едва встал. За окнами по-прежнему расстилалось убожество Колдминстера. Кельвин позавтракал, потом достал портфель и просмотрел то, что сделал на острове. Особенно пристально он изучил очередность работ практически до конца жизни, но работу эту он мог выполнить только в случае, если ему обеспечат мир и покой. В любом случае, сначала придется разобраться с Григ, Грейс и детьми – вот что на сегодня самое важное, решил Кельвин. Он подошел к телефону и попросил отправить Грейс телеграмму в Касси – ему нужно было знать, когда она возвращается и куда – в Розхэвен или в их лондонскую квартиру. Потом он сходил в книжный магазин, купил «Золотую ветвь» и до вечера тщательно ее просматривал. Около семи он отложил книгу в сторону. Пришла длинная телеграмма от Грейс – она собиралась вернуться через десять дней в Розхэвен, ей хотелось закончить несколько картин к осенней выставке в Лондоне. Кельвин бросил телеграмму на пол – по крайней мере, хотя бы одна конкретная дата появилась в его ближайшей жизни. Затем он решительно набрал номер 2345 – к телефону подошла сама Маргарет. Казалось, услышав его голос, она сильно удивилась.

– Так ты уже вернулся?

– Да, еще вчера.

– А я и не знала. Я ведь сама только вчера вернулась из Дорсета. Ну что, когда увидимся?

– Прямо сейчас, если ты можешь меня принять.

– Конечно могу, приходи.

На улице лил просто ливень, уже темнело, когда он дошел до Блэнфорд Роу. Под струями дождя и в блеклом свете фонарей лица у жителей Колдминстера казались неестественно бледными, надутыми. Боже, как он ненавидел этот серый, тупой город. Он открыл ворота дома номер семь и позвонил.

Дверь открыла Анна.

Кельвин повесил на вешалку пальто, Анна проводила его в гостиную, он сразу прошел к огню.

Вошла сияющая Маргарет и с улыбкой сказала: «Вот не знала, что ты уже вернулся. Налей мне чего-нибудь выпить.»

Сделав ей коктейль, Кельвин немного помолчал, а потом спросил: «А разве Григ тебе не сказала?»

Улыбка медленно сползла с ее лица. – «Я с ней еще не виделась – она мне вчера звонила из университета, и сказала, что будет дома попозже», – она помялась. – «Так ты с ней уже виделся?»

– Да, конечно, мы вместе ужинали вчера.

– Понятно. – Кельвин сел и пристально посмотрел на Маргарет. Уголки ее губ дрогнули, поползли вниз, но она переборола себя и с деланно равнодушным видом заметила: «Зря вы мне об этом не сказали».

– А ты бы стала возражать? – спросил он ледяным голосом.

– Нет, но разве она тебе не сказала, что ей запрещено больше с тобой встречаться?

– Сказала.

– Она тебе все сказала?

– Мне, во всяком случае, хватило, чтобы понять, что пошли разговоры, что ты проболталась о нас родителям, и что начались неприятности.

Она попыталась сменить тему: «А чем ты занимался там, на острове?»

– Работал.

– Ты там сильно изменился, да?

– Изменился?

– Да, в душе.

– Ты действительно так считаешь?

– Мне так показалось. Ты как будто живешь в каком-то своем мире и никого больше туда не пускаешь, – она посмотрела в свой бокал, – или ты сейчас его активно себе строишь, этот новый мир.

Кельвин постарался скрыть изумление – как она его раскусила!

Вслух он ответил: «Я работал в Крок Бэй».

Она задумалась и ответила не сразу: «Ну почему тебе все время надо держать у ноги каких-то женщин – а просто так, один, ты совсем не можешь работать?»

Взвешивая каждое слово, он ответил: «Пока я работаю, кто-то должен меня кормить, не в том смысле, о котором ты подумала, ты понимаешь…»

Она нетерпеливо дернула плечами, ее лицо потемнело от гнева.

– Я все прекрасно понимаю, – отрывисто сказала она, – если бы еще Григ умела все понимать так же, – постепенно она заговорила увереннее, – ну, как ты сейчас решишь все эти проблемы? Через Григ ты просто вынужден будешь войти в мир, который ты презираешь. Так что ты решил – ты с ней будешь жить в ее мире, или ты ее будешь из него вытаскивать? Ты бы хоть что-нибудь одно выбрал окончательно!

– В каком смысле?

– Да что же ты – ничего не знаешь, что ли? Григ того и гляди выгонят из-за тебя из университета – и это тебе тоже придется решать – и ни на чью помощь в этом деле ты рассчитывать не сможешь. Хоть это ты понимаешь?

– Да, понимаю.

– Ну, и что ты собираешься делать?

– Пока не знаю.

Она долго изучала его взглядом. В это время зазвонил телефон, Маргарет сняла трубку. Начав разговор, она включила погромче радио, чтобы Кельвин не подслушал содержание беседы. Когда она вернулась, на ней не было лица.

– Оказывается, ты вчера водил Григ в «Кэтти Грилл» и тебя там с ней видели. Сейчас звонила моя тетя. Ее муж кем-то работает в университете, а сегодня это уже обсуждали за завтраком в доме самого Прово, и теперь она меня обвиняет в том, что я поощряю ваши встречи. Она говорит, что позвонит нашей матери. – Голос Маргарет задрожал. – Ну, скажи, что мне теперь делать? – она подняла голос. – Если у вас с Григ теперь ничего не получится, я вас до конца дней буду ненавидеть, как только могу. – И тут же успокоившимся голосом спросила: «У вас это серьезно, Кельвин?»

– Да, Маргарет.

– Значит, вы по-прежнему будете встречаться?

– Да.

– Вот и прекрасно. Только умоляю – ведите себя осторожнее, и старайтесь не попадаться на глаза никому в Колдминстере.

Теперь настал его черед рассердиться.

– Ни за что ты меня на это не уговоришь! Не буду я от всех прятаться!

– Боюсь, в этот раз тебе придется меня послушать, – холодно возразила Маргарет.