Вивиан Коннелл - Золотой сон

– Работать, – не сразу ответил Кельвин.

– А что это будет за работа?

– Пока ты не вырвешься из своего трусливого мирка, в котором ты живешь, я тебе ничего не скажу!

– А ты мне не поможешь выбраться?

– Да я просто не смогу. Никто никогда никого ниоткуда вытащить не сможет. Сам человек должен выбираться. Только сам.

Подумав, она промолвила: «Хорошо, что мы сюда пришли. Я бы с удовольствием сюда вернулась.»

Нервозность ее еще не прошла – она видела, как Кельвин смотрел на людей в зале. Наконец взгляд его уперся в шведов. Они уже поели и теперь молча пили кофе с ромом – наверное, они еще на судне страшно надоели друг другу. Капитан улыбнулся Григ, потом посмотрел на Кельвина, поднялся, подошел к их столу и с улыбкой спросил: «Могу я выпить рюмку за ваше здоровье?»

Кельвин взглядом показал ему на стул – капитан сел.

Кельвин подозвал официанта: «Три рома и полпинты пива.»

На ломаном английском, медленно подбирая слова и ухмыляясь, когда это не удавалось, капитан заговорил с Григ. Он последними словами клял Колдминстер за постоянные дожди – его грубоватое очарование было очень по душе Григ, и они быстро подружились. Официант принес ром с пивом, и капитан потянулся за бумажником.

Кельвин отрубил: «Вы у меня за столом.»

Капитан улыбнулся и извинился. Он поднял бокал с ромом и произнес по-шведски тост, как все поняли, за здоровье Григ. Кельвин увидел одиноко сидящего молодого гиганта, и знаком показал ему на третий бокал рома – швед подошел к столу и сел. Григ пила пиво, и они по очереди произносили тосты друг за друга – казалось, они уже давно были знакомы. Капитан налегал на ром, запивая его пивом, а матрос и Кельвин предпочли чистый ром. Капитан говорил не умолкая. Всю свою жизнь он провел на море, но особое удовольствие получал от разговоров с людьми, он побывал в самых диковинных уголках земли, и все на свете испытал – он развернул перед изумленной Григ цветные карты своих воспоминаний. Он оказался человеком любознательным, и суровый и недоступный вид Кельвина только подогревал его любопытство – ему хотелось понять этого человека и его молодую спутницу. В то же время капитан искусно вел беседу так, что никто не воспринимал его рассказы на личный счет, хотя, разгоряченный ромом и пивом, он глубоко погружался иногда в пучины жизненных коллизий. Его напарник, его звали Олли, уже опустил веки на глаза, наполовину перейдя в другой, лучший мир, и опустил голову на согнутую в локте руку, лежавшую на столе – ему не впервой доводилось слышать все эти истории, а случалось и самому не такие рассказывать.

Очередной рассказ капитана был прерван звуком настоящего корабельного колокола.

– Так они нас уже выгоняют, – набычился капитан.

Официант уже унес пустые бокалы и кружки, и половину огней в зале погасили. Все четверо вышли на улицу, капитан показал на огни своего судна у причала, и они распрощались.

Григ вложила руку в ладонь Кельвина и они пошли к дому – дождь странным образом прекратился.

Она мечтательно сказала: «Я, кажется влюбилась в капитана, он так много знает.»

– Жуть как много, – нехотя ответил Кельвин.

До самого Блэнфорд Роу он не произнес больше ни единого слова, он лишь склонился и поцеловал ее на прощанье у дверей ее дома и ушел в темноту. Его лица Григ не видела, но что-то подсказывало ей, что оно сейчас озарено мягкой улыбкой.

Кельвин стоял у окна и смотрел на струи дождя, косо падавшие на мостовые площади короля Гeopra. Почему-то фонарные столбы казались ему мертвыми монголами в сумрачном свете. От поворота дверной ручки он вздрогнул, обернулся и увидел любопытное лицо миссис Гэррик – ему стало не по себе.

– Малоприятный вечер, не правда ли, мистер Спринг? – спросила она, подошла к столу и переложила на поднос чашку с остатками чая. Кельвин раздраженным тоном спросил: «А что, в Колдминстере вообще солнечных дней не бывает?»

– Знаете, мистер Спринг, мой отец говаривал, что зимой больше воскресений, чем погожих дней, – она взглянула на его письменный стол.

– Мистер Спринг, вы уже начали новую книгу? – спросила она.

– Нет, пока не начал.

Миссис Гэррик подложила полено в камин и стоя спиной к огню, заметила: «Может, богу было угодно позволить вам написать здесь только одну книгу?»

Кельвин не ответил. Миссис Гэррик подошла к столу и посмотрела на Кельвина. «Ничего, завтра приедет ваша жена и все встанет на свои места».

– Да, вы совершенно правы, миссис Гэррик.

Она взяла поднос и тихо вышла, оставив Кельвина с неприятным ощущением, что она знала, сколь он сейчас несчастен. Он вытащил из стола наброски, которые сделал в Крок Бэй и разложил их – теперь его план казался ему настоящей утопией, но по мере того, как он давал волю фантазии, он все глубже погружался в яркий, чистый мир, возникший из ничего на солнечном острове. Телефонный звонок испугал его, вырвав тело из объятий мозга. Он прислушался к безжалостному шуму дождя за окнами и снял трубку, не представляя, кто бы мог ему звонить в такую погоду. Это оказалась Григ, ее голос звучал взволнованно.

– Я звоню из университета, занятия закончились, а домой я не хочу, там еще переодеваться заставят. Может, мы где-нибудь поужинаем?

– Конечно. Где встретимся?

– На площади. Я сейчас за тобой зайду.

Кельвин опустил трубку и тяжело вздохнул, убирая свои бумаги в самый дальний ящик. На целый вечер тихое настроение ушло, а ему так нужно было побыть наедине с самим собой, разложить все по полочкам и начать решать проблемы. Он надел плащ, старую шляпу и отправился вниз, в холл – Григ уже скоро придет. И действительно, через минуту за стеклом показалось ее умытое дождем лицо.

Молча они пошли в дождь. В районе порта дождь монотонно моросил из облаков, перемешанных с туманом, однообразно стуча по палубам и корпусам стоявших у причалов судов.

– Боже мой, уже целую неделю—дождь и туман, туман и дождь! С ума же можно сойти от тоски, – простонал Кельвин.

Ответом ему была сирена маяка у входа в порт. К подошве ботинка Кельвина прилипла старая газета, он с проклятием нагнулся и сорвал ее. Ввалившись из тумана в пропахшее табаком тепло «Корабельного колокола», они почувствовали себя дома. Официант снял с их стола табличку «Стол заказан» и наклонился к Кельвину:

– Два рома, сэр? По кусочку жареной свинины?

– Давайте.

Они сели за стол, и Кельвин пробурчал: «Если бы не «Корабельный колокол», в этом проклятом городе совсем бы нечего было делать.» Он оглядел полупустой зал – «Мы сегодня слишком рано. А почему ты не захотела пойти домой?»

Кельвин посмотрел на Григ – вид у нее был ужасный – бледная, с ввалившимися глазами, потускневшими от бессонницы, уголки губ, как всегда в тяжелые моменты, опущены вниз.