Марина Львова - Букет подснежников

Мы пришли на наш участок, молча подошли к дому. На скамейке у дома рядком сидели мои мальчишки. Рядом с ними с половником в руке, к которому прилип кусочек капустного листа, стояла моя мама. Дети сидели, тесно прижавшись друг к другу, зажав в кулаках подтаявшие шоколадки. Слезы на глазах у Тошки уже были вытерты, рот измазан в шоколаде. Испуг в его глазах уже почти прошел. Саша сидел с напряженно-сосредоточенным выражением на лице, которое я так часто видела у него после гибели Андрея. Я бросила взгляд на две пары исцарапанных коленок, и неожиданно мне пришло в голову, что никогда не удавалось их заставить сидеть вот так спокойно. Тошка даже не болтал ногами.

Внезапно меня стала бить крупная дрожь, мама принесла воды. Но мои зубы стучали о край чашки, и вода проливалась на траву. Фрэнк что-то шепнул Тони. Тони подошел к Тошке, протянул ему руку и посадил к себе на плечи. Чак сел на корточки рядом с Сашей и, протягивая ему детали многострадального робота, помахал рукой маме. Мама кивнула и пошла к крыльцу. Фрэнк подхватил меня на руки и понес к машине. Чарли открыл дверцу, Фрэнк, не говоря ни слова, усадил меня на переднее сиденье, ловко поймал брошенные ключи и, пока Чарли открывал ворота, завел мотор. Мы медленно выехали на улицу, миновали поселок и вырулили на шоссе.

Машина стремительно неслась по дороге, и я чувствовала, как напряжение постепенно отпускает меня и проходит дрожь. За окном машины проносились дачные поселки, перелески и поля Как ни странно, но быстрое мелькание деревьев действовало на меня умиротворяюще. Фрэнк уверенно вел машину. Неожиданно, чуть притормозив, он резко свернул на проселочную дорогу, ведущую к лесу. Вскоре он был вынужден снизить скорость, но, несмотря на это, машину немилосердно трясло. Мне вдруг пришло в голову, что если машина застрянет в очередной колдобине, то нам придется приложить уйму сил, чтобы вытащить этого черного монстра на дорогу. Я представила, как, проклиная последние достижения нашей цивилизации, я, пыхтя и отдуваясь, выталкиваю на ровную дорогу машину. От этой мысли мне стало очень весело.

— Ну наконец-то улыбнулась, я думал, что мне придется везти тебя до Петербурга, чтобы ты пришла в себя.

— Между прочим, Петербург совсем в другой стороне. Я просто представила, что мы будем делать, если застрянем здесь.

Фрэнк хмыкнул и притормозил, затем съехал на обочину дороги и выключил мотор. Мы стояли в лесу, прогретом ярким июльским солнышком. Трава уже почти высохла от росы, только кое-где в солнечных лучах на листьях еще сверкали ее редкие капли. В траве басовито гудел шмель, перебирая лохматыми лапками, он деловито ползал по цветку ромашки. На земле среди листьев яркой красной капелькой сверкала ягодка земляники. Фрэнк сорвал ее и сунул мне в рот, потом взял меня за руку и мы пошли по высокой траве. Перед нами открылась большая поляна со свежескошенной травой, чуть подальше налево от дороги виднелся небольшой стожок сена.

— Кому принадлежит этот лес?

— Никому… Государству.

— А почему тогда здесь кто-то косил?

— Видимо, потому что у него есть корова, которую надо кормить. А потом, если бы этот лес кому-нибудь принадлежал, мы бы с тобой так свободно тут не разгуливали.

— Логично.

Неспешно мы добрели до стожка. Фрэнк снял с себя куртку, бросил ее на сено и жестом предложил мне сесть. Я села и откинулась спиной на приятно пружинящую траву. Фрэнк улегся рядом, слегка толкнув меня в бок. Где-то среди травы стрекотал кузнечик, я поискала его глазами, неосторожно двинула рукой, и он затих. Фрэнк задумчиво жевал травинку. Я закрыла глаза, нежась в лучах теплого солнца. После бурных событий сегодняшнего утра так приятно лежать и ни о чем не думать. Да, а что бы было, если бы сегодня не приехал Фрэнк со своими бравыми парнями? Я поежилась, вспомнив, как летела за угол сарая, отброшенная сильной рукой Энтони. Вполне возможно, что заряд дроби пришелся бы в мальчишек. Я почувствовала, как травинка щекочет мои нахмуренные брови. Фрэнк повернулся ко мне и, отбросив травинку, провел рукой по моему лицу, легко касаясь пальцами лба и щек. Он обвел пальцами контур моих губ. Его рука спустилась к подбородку и стала нежно поглаживать мне шею. Меня словно обдало горячей волной, я судорожно вздохнула и почувствовала, как его губы соединились с моими. Он нежно целовал меня, его руки гладили мои плечи и грудь. Сохраняя последние остатки благоразумия, я попыталась отстраниться, но губы Фрэнка были так настойчивы и трепетны, что мои руки помимо моей воли скользнули ему под рубашку и обняли его плечи.

Меня разбудил кузнечик, назойливо стрекотавший рядом с моей головой, подо мной негромко шуршало сено. Фрэнк тихо дышал мне в затылок, его рука крепко меня обнимала, а моя голова лежала на ладони его левой руки. Судя по положению солнца, мы мирно проспали несколько часов. Видимо, на небе есть все-таки кто-то добрый, который охраняет людей, потерявших головы. За все это время нас никто не потревожил. Даже грибники не посетили этот тихий лесок. Да, положение… Я, вполне добропорядочная мать семейства, просыпаюсь в подмосковном лесу, в чужом стогу сена, с малознакомым человеком. И мне почти совсем не стыдно.

Осторожно освободившись от лежащей на мне руки, я села, охватив голову руками. Удивительно, что я до сих пор не сгорела от стыда. Хорошо еще, что у него хватило сообразительности засыпать нас сеном, прежде чем мы уснули. Теперь надо поискать мою одежду. И как я могла допустить подобное? Ну, мужчины, понятно — они голову теряют и себя не контролируют, идут на поводу первобытных инстинктов. Но я-то? В самое время беспомощно развести руками. Женщина не должна терять голову. Хотя… хватит лицемерить. Ты же хотела этого, и приятная истома, охватившая твое тело, доказывает только то, что ты удовлетворила свой внезапно проснувшийся чувственный голод. Ты сама себе напоминаешь сытую кошку…

По мере того как я приводила в порядок свои мысли и чувства, мне удалось привести в порядок мой внешний вид. Я уже вытряхивала свои джинсы, очищая их от налипшей травы, когда Фрэнк соизволил проснуться и открыть глаза. Хотя я к нему несправедлива, после перелета и резкой смены часовых поясов всегда хочется спать. Неудивительно, что у него тормоза сдали.

Он резко дернул меня за ногу, пока я торопливо натягивала джинсы, и я свалилась на него. Убрав с моего лица траву, он впился в мои губы. Когда я перевела дыхание и смогла вздохнуть, у меня уже не было сил ругать ни себя, ни его.

— Прости меня, я не должна была это делать.

— Что?! А тебе не кажется, что это я должен извиниться, что воспользовался ситуацией и сделал то, о чем давно мечтал? Ты непредсказуемая женщина. Мне и в голову не могло прийти, что ты будешь извиняться. Я бы скорее ожидал слез…