Александра Таневич - На краешке любви

Она шла по ряду с зеленью, потихоньку приближаясь к Инге Константиновне.

Инга решила не упускать возможности поговорить с этой девицей с глазу на глаз и высказать ей все, что считала нужным.

– Женя, – окликнула Инга Константиновна девушку.

Та закрутила головой и, когда увидела Димкину мать, остановилась, глядя испуганно.

– Женя, я давно хотела с тобой поговорить, – тихо сказала Инга. – Отойдем в сторонку. Не будем мешать людям спокойно покупать петрушку и кинзу.

Евгения пошла за Ингой Константиновной с большой неохотой. Но отказываться от разговора она и не думала, не желая показывать свой страх.

– Как съездили, хорошо отдохнули? – Инга даже не пыталась придать голосу радушие.

– Хорошо. – Женька не понимала, о чем с ней собирается разговаривать Димкина мать.

– Надеюсь, это было в первый и последний раз. Наша семья не намерена тратить на тебя деньги.

– А вы и не тратили. Мне бабушка дала, – возразила Женя.

Инга Константиновна не отреагировала на реплику девушки и продолжила:

– Послушай, ты хотя бы раз задумалась о своем поведении? О том, что существуют правила приличия? Или о том, что есть такое понятие, как девичья гордость? Хотя куда тебе... Ты небось и слова-то такого не слыхала. Я тебе настоятельно советую оставить моего сына в покое. Я не позволю испортить парню жизнь.

Женька вдохнула в грудь побольше воздуха и выдала:

– Я ему ничего не порчу. Это вы сами... – Добавить «все портите» Женька не решилась.

Инга Константиновна начинала потихоньку приходить в состояние раздражения. Обычно это у нее не занимало много времени.

– Тебя, кажется, зовут Евгения. Так вот, Евгения, тебе же будет лучше, если ты наконец-то поймешь, что не пара моему сыну. Не знаю, сколько ты уже успела сделать абортов и от кого за этот год, пока училась в институте, но думаю – не один.

Женька покраснела, посмотрела Инге прямо в глаза и раздельно, почти по слогам произнесла:

– Это вы по себе судите? По своему поведению в молодости?

Женька вспомнила улыбающуюся молодую Ингу на фотографии и подумала о том, что она совсем не похожа на Клавдию Ивановну. Интересно, почему у нормальных женщин бывают ненормальные дети?

Инга имела перед девушкой одно большое преимущество: ей приходилось ругаться, оскорблять и выслушивать оскорбления довольно часто. А практика в таких случаях значит очень многое. Поэтому она в свою очередь постаралась нанести ответный удар:

– О-о-о, да у тебя голосок прорезался. Ты меня пытаешься обидеть? Меня, женщину, которую ты бы хотела иметь свекровью!

Женька же совершенно рефлекторно выдала:

– Боже избавь от такой свекрови.

Инга расхохоталась:

– Вот мы и пришли к общему знаменателю. Если тебе не нужна свекровь, значит, тебе не нужен и муж. Поэтому оставь Дмитрия в покое и не морочь ему голову.

– Да что я вам плохого сделала? – Женьку давно мучил этот вопрос.

– Ты? – переспросила Инга Константиновна. – Ничего особенного. Я же тебе говорю – просто ты не пара моему сыну. Ему не нужна жена с повадками шлюхи и никчемной внешностью. Ты, когда на себя в зеркало смотришь, что видишь? Коротышку, у которой ни кожи, ни рожи? И которая даже нормально ребенка выносить не сможет?

Этого упрека Женька не выдержала. Слезы брызнули из ее глаз, и она бегом побежала от Инги, наталкиваясь на людей. Потом резко остановилась и побежала в другую сторону, туда, где продают гранаты. Ей повезло – крайним в ряду стоял тип, который продавал плоды с розовыми зернышками, именно такими, какие были необходимы. Она заплатила, не торгуясь, и побежала на автостанцию, несмотря на то что до отхода автобуса оставалось еще много времени.

По дороге Женька не успокоилась, а только окончательно себя накрутила. И когда она переступила порог бабушкиного дома, Ольга Никифоровна вместо «добрый день» сказала:

– Сидай, попый чайку, заспокоишся.

Женьку это не удивило. Она привыкла к тому, что бабушка угадывает ее настроение с полувзгляда.

– Ну, рассказуй, що у тебе приключилось. Знову зи своим Димой поругалися?

– Нет, – всхлипнула Женька, – с его мамой.

Она, запинаясь, попыталась пересказать разговор, но быстро умолкла. Ей было неловко повторять те гадости, которые они с Ингой Константиновной наговорили друг другу.

Ольга Никифоровна внимательно посмотрела на внучку, покачала головой и ничего не сказала. Она не любила использовать свои способности, так сказать, «в личных целях», но в этот раз решила все же разложить карты, чтобы понять, чем можно помочь внучке.

Больше всего на свете Ольга Никифоровна жалела о том, что Женьке нельзя передать свое умение, а без этого она не могла спокойно умереть. Та не сумеет им правильно распорядиться. К тому же внучка и так будет иметь проблемы в жизни, а уж если научится гадать, то это повлияет на ее судьбу. К сожалению, не в лучшую сторону.

Отправив внучку поплескаться в реке, Ольга Никифоровна достала карты. Гадала она нечасто, тем более для себя. Но, не зная, как поступить, чтобы не навредить девочке, все же решилась попросить совета у колоды. Разложив карты, она задумчиво уставилась на валетов и дам, выпавших подряд, – все они были черной масти. Как ни крути, карты ничего приятного не сулили – это опытная гадальщица поняла сразу. Она поспешно смешала карты.

Ольга Никифоровна тяжело вздохнула. Вот так, бабкины способности рикошетом ударили по любимой внучке, и теперь уже поздно что-либо исправлять. Старая женщина закрыла глаза и попыталась понять, что же ей следует делать. Решения она всегда принимала быстро, поэтому, когда Евгения, потряхивая мокрой головой, вернулась в дом, бабушка сказала:

– Я побалакаю з этою... с Диминою матирью...

– Когда? – охнула Женька. – Завтра?

– Не, надо пидготовиться. Розмова предстоить серьезна. Дня через три-четыре. Ты ночувати останешься?

– Да. Я маму предупредила на всякий случай.

– Вот и хорошо. Крыжовник соберешь.

– Не хочу, ба, он колется, – закапризничала девушка.

– А изумруднэ варення з чаем хто любэ? Ото ж! А тепер – банку в рукы и впэрэд, в кущи.

Крыжовник Женька собирать не любила, а ночевать у бабушки ей нравилось, поэтому ей пришлось заняться ягодами. Бабушка в этом отношении была беспощадной. Однажды, лет десять назад, когда Женька уперлась и не стала помогать полоть огурцы, Ольга Никифоровна собрала ее вещи, взяла внучку и отвезла домой к маме. После того случая Женька всегда безропотно помогала ей.

Она только начала собирать крыжовник, когда к Ольге Никифоровне забежали в гости Федя и Галя, которые с нескрываемым удовольствием начали «помогать» собирать янтарные шарики, в основном в собственные рты.

Когда помощники принесли двухлитровую банку ягод, Ольга Никифоровна только головой покачала: