Елена Рахманова - Женское счастье

Во всяком случае, Полина Денисовна со спокойным видом скрылась в дверях дома. Остальные слышавшие их диалог вернулись к прерванным занятиям.

Ирина тоже рванула было к своему шлангу, но подруга остановила ее, прошептав:

– Пошли куда-нибудь, поговорить надо.

– А что, собственно, случилось? – удивленно уставилась на нее Ирина. – Ты же не из-за кресла так переполошилась?

– Именно из-за кресла, – едва шевеля губами, произнесла Татьяна.

Испугавшись, Ирина направилась за подругой в дальний конец сада, в противоположную сторону от зарослей бузины.

Остановившись возле забора и оглянувшись по сторонам, Татьяна сдавленным голосом произнесла:

– Это не Ваня.

– Что – не Ваня? – не поняла Ирина.

– Не Ваня стащил кресло, а Гоша.

– Быть не может! – воскликнула подруга и тут же испуганно закрыла рот ладонью. – Но я же сама видела Ваню с папоротником, который он выдрал на вашем участке, – добавила она уже гораздо тише. – Его Степаныч привел.

– При чем здесь папоротник! – в свою очередь чуть не возопила Татьяна. – Я говорю о кресле, которое тоже своими глазами видела возле их с Василичем сарайчика!

– Ну и дела… – протянула Ирина, опускаясь на корточки. – А мне так хотелось, чтобы мы ошиблись.

– Мне тоже, – кивнула Татьяна, устраиваясь подле нее. – И что теперь нам делать?

– Как и договаривались: смотреть в оба, и ты не должна оставаться одна с тремя твоими старушками на даче. Сева еще неделю точно продержится. А там и у Людки отпуск подоспеет. Если бы дочка с внуками были бы здесь, она бы точно отправилась к себе в деревню. А сейчас она сама себе хозяйка и Володькиного согласия даже спрашивать не будет.

– Хоть в этом нам повезло, – вздохнула Татьяна.

– Это смотря кому как, – возразила Ирина.

В ответ раздалось виноватое:

– Прости, я не подумала… А как считаешь, кто у них главный? – спросила Татьяна. – Гоша или тот другой, в тельняшке?

– Какая разница: два сапога пара.

«Не скажи», – чуть было не произнесла Татьяна, но вовремя спохватилась. Разве приличной женщине может нравиться бандит?

И они замерли, думая каждая о своем, подперев подбородок рукой и являя собой весьма странную картину…

Сева затосковал и запросился домой. Ему уже надоели и свежий воздух, и экстремальные удобства «во дворе», и три восхищенные слушательницы, которые теперь смотрели с ним за компанию все боевики и новостные программы. Только Анна Дмитриевна время от времени замечала, что не понимает она всего этого, однако уже с легкостью ориентировалась в видах вооружения и в хитросплетениях сюжета. Правда, в силу своей натуры – приземленной, лишенной творческого воображения во всем, что не касалось готовки, – повариха порой доводила Севу до белого каления, требуя, чтобы он объяснил ей, почему в боевиках все происходит так, как происходить в реальности ну никак не может. Слова «по законам жанра» мало что ей говорили.

Ирина с Татьяной с трудом уговорили его потерпеть до выходных, когда должна была приехать Людмила. Сева согласился с тяжким вздохом мученика. Оставшиеся дни он целиком и полностью предавался вожделенным мечтам о любимом кресле и велюровом халате. Неизменно вежливый, но какой-то отстраненный, Сева потерял в глазах старушек половину своей привлекательности, поэтому распростились они с ним менее драматично, чем можно было ожидать.

Расставание же двух подруг походило на сцену из древнегреческой трагедии. За месяц они еще больше прониклись друг к другу доверием и любовью и стали еще ближе душевно. К тому же такого необъятного поля деятельности предложить Ирине не смог бы никто. У нее даже зародилась «великолепная» мысль снять с застрявшего в грязи лет десять назад на бывшем колхозном поле трактора огромные колеса и вкопать перед забором.

– Чтобы и изгородь не страдала, и машинам врезаться было комфортнее, – пояснила она.

– У тебя голова устроена не так, как у большинства людей, – уважительно произнесла Татьяна в ответ на слова подруги. – Только нам для этого потребуется экскаватор и самосвал как минимум.

– Или Гоша со своим приятелем, – задумчиво произнесла ее собеседница.

– Господь с тобой! Ты что, забыла, кто они такие? – воскликнула Татьяна.

Ирина вздохнула:

– Нет, не забыла, просто представила, насколько все было бы лучше и проще, окажись они самыми обыкновенными людьми.

Татьяна ничего не ответила, но взгляд ее неожиданно затуманился. «Действительно, было бы лучше и проще, – мысленно согласилась она. – Но на нет, как известно, и суда нет. Так что нечего ломать голову, отчего вдруг на душе сделалось тоскливо…»

Ее размышления прервал приветственный сигнал знакомого «фольксвагена». Людмила вылезла из остановившейся возле крыльца машины сосредоточенная и настроенная по-боевому. И, здороваясь с обитателями дачи, скосила глаз на соседний участок.

Там, за кустами бузины, споро рос аккуратный и, как уже становилось ясно, двухэтажный особнячок. Скоро должен был наступить черед крыши.

– Ну почему у хороших людей дом на ладан дышит уже не первое десятилетие, а всякие там отморозки имеют возможность все сделать так, как только их душа пожелает? – воскликнула Людмила и прикусила язычок, заметив недоуменный взгляд Полины Денисовны. – Это я так, к слову, – тут же нашлась она и неопределенно помахала в воздухе рукой.

Севе настолько не терпелось возвратиться в родные пенаты, что он не дал себя уговорить остаться еще на часок, попить чайку всем вместе. Погрузившись в такси, которое пришло точно в оговоренное время, он в нетерпении постукивал ногой, пока его супруга шепотом вводила вновь прибывшую сменщицу в курс дела и шумно прощалась с остающимися старушками и подругами.

– Ира, – наконец раздался сдержанный голос мужа, – ты задерживаешь водителя.

Тот хотел было возразить, но понял, что слова сидящего в его машине вальяжного мужчины нельзя воспринимать буквально.

– Иду! – откликнулась жена и повисла на двух подругах так, будто прощалась с ними навеки. – Как бы мне хотелось, чтобы мы остались здесь все втроем, – прошептала она.

Затем пришла очередь Полины Денисовны и ее милейших товарок. Словом, не прошло всего и получаса, как Ирина заняла место рядом со своим «повелителем».

– Вечером же повиснешь на сотовом, – проворчал он.

– На сотовом не повисишь в свое удовольствие, – со вздохом возразила жена и, повернувшись на сиденье, стала махать рукой в заднее стекло такси.

– Интересно, что у вас за проблемы, – покачал головой Сева. – Наверняка выеденного яйца не стоят.

Ирина откинулась на спинку сиденья и промолчала.

Как предыдущие четыре недели прошли под знаком вечно суетящейся, вездесущей Ирины, так на смену им пришли дни мира и покоя, символом которых стала уравновешенная здравомыслящая Людмила.