Барбара Картленд - Шелковый поцелуй

Вайра уже готова была указать на то кольцо, которое ей больше всего понравилось, но резкость его тона не позволила ей пойти этим простым и легким путем.

– А какое вам кажется наиболее подходящим? – ответила она вопросом на вопрос.

– Не имею ни малейшего представления, – сухо произнес Йен.

– Я тоже, – сказала она. – Мне еще не случалось выбирать обручальное кольцо.

На секунду встретившись с ней глазами, он понял, что она его подначивает.

– Черт все это возьми, и мне тоже, – отвечал он чуть ли не свирепо. – И я считаю это совершенно излишним.

– Ваш отец явно другого мнения.

– Разве вы не видите, что старик наслаждается каждой минутой этого спектакля? – рявкнул Йен.

Ему не было необходимости понижать голос, так как сэр Эдвард вел разговор на повышенных тонах, очевидно разнося своего биржевого маклера в пух и прах, так как некоторые его акции упали в цене.

– Мне искренне жаль, что я стала для вас такой ужасной помехой, – сказала Вайра с притворным смирением, – но в этом нет моей вины.

– Вам-то хорошо, вы что-то с этого имеете, – резко отозвался Йен.

Помимо очевидной резкости его слов, в его тоне было еще что-то, от чего Вайру передернуло. Она хотела бы ответить: «И вы тоже, так что не надо грубить», но сдержалась.

Вместо этого она сказала мягко и искренне:

– Мне и вправду жаль, что вам все это так отвратительно. Но ведь это недолго продлится. Вот увидите, неделя быстро промелькнет.

Йен понял, что зашел слишком далеко.

– Извините, – сказал он сдержанно.

Вайра не стала испытывать его терпение, она склонилась над футляром и достала кольцо из бархатного гнезда.

Это было кольцо с аквамарином в обрамлении мелких бриллиантов.

– Мне это нравится больше всех, – сказала она. – Можно его взять?

– Берите какое хотите, – ответил Йен.

Тем временем сэр Эдвард закончил телефонный разговор.

– Ну что, выбрали? – спросил он.

Вайра подошла к нему с кольцом в руке.

– По-моему, это самое красивое. Если оно мне подойдет, будет чудесно.

– Примерьте, – распорядился сэр Эдвард; но прежде, чем она успела надеть кольцо, он удержал ее за руку. – Нет, нет, – сказал он. – Пусть Йен сыграет свою роль. Почему бы не порепетировать? Пусть привыкает. Иди сюда, Йен, надень Вайре кольцо, как это принято.

Йен бросил на отца недовольный взгляд и сжал губы, но взял кольцо у Вайры и ждал, чтобы она протянула ему левую руку. Вайра не имела никакого желания играть сейчас свою роль. Все происходящее было ей неприятно. «Это уж слишком далеко зашло», – мелькнуло у нее в голове.

То, что этот раздраженный молодой человек стоял перед ней, собираясь надеть ей на палец обручальное кольцо, разрушало мечту, которую лелеет каждая девушка о волнующем моменте помолвки, за которой последует другой волшебный момент – бракосочетание, когда другое кольцо сделает ее замужней женщиной.

Ей хотелось крикнуть: «Нет, нет, не надо, я сама надену!»

Но было уже поздно. Она все еще колебалась, когда Йен взял ее руку и надел кольцо на средний палец.

Она ощутила силу его пальцев и холодок кольца; и вот оно уже было на месте, сверкая в ярком свете лампы, – прелестная, дорогая ювелирная вещь, обладать которой она и мечтать не смела.

Обручальное кольцо! Но это всего лишь иллюзия. Вайра вдруг пронзительно ощутила, что, надев кольцо, она будто оказалась в ловушке. Первым ее порывом было немедленно снять кольцо, отменить все.

– Нет, мне кажется, оно… оно не годится, это… не мой размер, – в панике проговорила она. – Я… я лучше померяю другое.

Она не узнавала своего собственного голоса, глухого и прерывистого. К ее удивлению, ей ответил не сэр Эдвард, а Йен.

– Оно прекрасно подходит, – сказал он невозмутимо. – Это кольцо мы и возьмем.

В эту ночь Вайра спала плохо. Она долго лежала в темноте, перебирая в уме все события прошедшего дня и испытывая скорее разочарование, чем волнение.

Она старалась думать о великолепных туалетах, которые она получит утром, об увлекательной поездке за границу. Но видела перед собой только взволнованное лицо Пьера и слышала его голос, повторявший: «Обещайте мне, что вы снова не исчезнете».

А когда она не думала о Пьере, то вспоминала презрительную гримасу на лице Йена Блейквелла. В ушах у нее звучал его бесстрастный голос, в котором была едва сдерживаемая неприязнь.

Вопросы, на которые она не могла найти ответа, казалось, роились у ее изголовья и терзали ее.

Что она знала о Пьере, кроме того, что он хорош собой и жаждет увидеть ее снова? Ничего! Но в ночной темноте ее сердце твердило ей, что она хочет знать о нем все.

«Что бы мама обо всем этом подумала?» – спрашивала себя Вайра.

При одной мысли о матери она ощутила такой прилив тепла и радости, что все ее тревоги померкли.

Мама в Швейцарии! У нее есть шанс поправиться!

– Благодарю тебя, Боже! Благодарю тебя! – Вайра шептала благоговейно. Горечь от того, что по собственной глупости она потеряла Пьера де Шалайе, и, быть может, навсегда, не казалась ей уже такой мучительной.

Когда настало утро, ей пришла в голову безумная мысль побежать в парк, вдруг он уже там и ожидает ее. Но Вайра понимала, что так рано он вряд ли там появится.

В одиннадцать часов у ее дома остановилось такси. В окно Вайра увидела молодую женщину с картонными коробками, а на заднем сиденье машины несколько чемоданов.

– Я полагаю, вы ко мне, – сказала Вайра, открывая дверь.

– Да, мисс Милфилд, я привезла ваши вещи, – отвечала ей молодая особа.

Вайра узнала девушку из магазина Майлса.

– Меня зовут Джун, – сказала девушка. – Мадам Рене занята в магазине, но она просила вам передать свои пожелания приятного путешествия.

– Здесь так много всего, – сказала Вайра, оглядывая чемоданы и коробки, выгружаемые водителем.

– Во Франции вы решите, что вам просто нечего надеть, – сказала Джун с улыбкой. Девушки взглянули друг на друга и рассмеялись.

С помощью водителя они внесли вещи в квартиру.

Джун достала из коробки шелковое нежно-голубое платье. К нему в тон был еще и жакет из тонкой шерсти более интенсивного оттенка.

– Я надену это в дорогу? – спросила Вайра. – Как красиво!

– Это одна из самых удачных моделей мистера Майлса, – сказала Джун. – Я даже не думала, что он согласится выставить ее на продажу.

– Так почему же он это сделал? – спросила Вайра. – Зачем расставаться с новыми моделями в середине сезона?!

Джун с удивлением уставилась на нее:

– Вы хотите сказать, что ничего не знаете?

– Не знаю – чего?

– Ну конечно же, из-за сэра Эдварда, – объяснила Джун. – Мистер Майлс всем обязан сэру Эдварду – ведь это он инвестировал средства в модельный бизнес мистера Майлса. Желания и просьбы сэра Эдварда выполняются незамедлительно.