Вирджиния Эндрюс - Врата рая

Мой энтузиазм заставил его улыбнуться.

— Конечно. Где ты хочешь сделать эту попытку? — Он придержал коляску, я обернулась и посмотрела на него. Мне не пришлось ничего объяснять. За нас все сказали наши глаза. Он кивнул, и мы поехали дальше.

Когда мы приехали домой, Люк вынес приспособление для ходьбы. Затем он повез меня по дорожке, которая проходила сбоку от дома. Остановившись около ступенек, ведущих на веранду, он подошел ко мне, взял за руку, и мы оба стали смотреть вверх на нашу веранду.

— Вначале я отнесу тебя наверх и посажу на скамейку.

— Хорошо, — единственное, что я могла произнести. Мне было так радостно снова находиться здесь вместе с Люком.

Он осторожно взял меня на руки. Я обхватила левой рукой его за шею, и наши щеки прижались друг к другу. Потом он медленно и осторожно поднял меня по ступенькам и посадил на скамейку на веранде. Он опустился на корточки, не выпуская моей руки, и посмотрел на меня вверх. Я сидела, откинувшись на спинку, осматривая все вокруг.

— Ты был прав, когда говорил относительно чувства, возникающего после возвращения в то место, откуда ты когда-то уехал. Все кажется другим — более маленьким и старым.

— Но мы оба снова здесь, мы вместе. Закрой глаза и представь себе все, каким это было для нас раньше, пожелай, чтобы таким оно и осталось. Когда откроешь глаза, увидишь, что желание твое исполнилось. Я это знаю. Я приходил сюда в тот день, когда мы с матерью вернулись из Бостона после посещения тебя в больнице.

— Правда? — Я посмотрела в его глаза, которые были устремлены на меня. Казалось, что мы могли проникнуть в самую глубину наших существ, выйти за пределы тел и даже разума и соединить воедино наши души. Люк заставил меня поверить, что между нами существует что-то особое, волшебное, известное только нам и чего касаться позволительно лишь нам двоим.

— Да. Я сидел здесь с закрытыми глазами, а когда открыл их, увидел, что ты сидишь напротив меня, смеясь, а с прядями твоих волос играет ветерок. Ты говорила со мной.

— И что я сказала? — спросила я почти шепотом.

— Ты сказала: «Не печалься, Люк. Я почувствую себя лучше и крепче и вернусь в Уиннерроу». Я должен был закрыть глаза, чтобы видеть тебя, и, когда я их открыл, случилось нечто волшебное, Энни.

— Что?

— Я нашел вот это на полу веранды. — Он полез в карман брюк и достал кусок розовой атласной ленты, какой я обычно завязывала свои волосы. — Возможно, она все время лежала здесь, скрытая под ограждением, и теперь ее извлек оттуда ветер, но я не видел ее раньше, до того как снова открыл свои глаза.

— О Люк! — Я взяла ленту. — Она, кажется, даже не выгорела!

— Я все время держал ее при себе и даже ложился спать вместе с ней. Мой сосед по комнате, должно быть, думал, что у меня не все дома, но мне было все равно. Пока эта лента была у меня, я чувствовал, что нахожусь рядом с тобой. Так что видишь, здесь есть что-то волшебное.

«Волшебное, — думала я, — если любовь волшебная, то это действительно волшебство». Но я знала, что это не так. Я знала, что молодой мужчина и молодая женщина, так тесно связанные родственными узами, не должны так думать друг о друге, не должны смотреть так друг на друга и желать друг друга, но ни один из нас, казалось, не был способен отказаться ни от слов, ни от взглядов, ни от чувств. Может быть, нам следует открыто признать это, свободно и полностью объявить о наших чувствах? Или мы должны притворяться, что мы всего лишь хорошие друзья, а также сводные брат и сестра?

Прекратит ли это мое влечение к нему? Заставит ли это мое сердце не биться так сильно каждый раз, когда Люк касается меня? Перестану ли я мечтать о нем? Если любовь действительно волшебна, то ее чары, они что — благословенны или порочны для нас?

Благословенны, потому что всегда, когда я бываю с Люком, я чувствую в себе жизнь, я чувствую себя так, как должна себя чувствовать женщина. Порочны, потому что это пытка — хотеть и желать того, кого тебе запрещено всецело любить.

Вероятно, было бы лучше, если бы такое волшебство тебя не трогало совсем.

— Я хочу быть близкой тебе, Люк, — прошептала я, — но…

— Я знаю, — сказал он, приложив палец к моим губам, чтобы я не произнесла слов, которых мы оба боялись. Отняв палец, Люк наклонился ко мне. Мое сердце забилось сильнее, мое дыхание участилось.

— Люк… — прошептала я, и он остановился, сдерживая себя, и откинулся назад. Какую-то секунду он выглядел растерянным, затем встал на ноги.

— Я принесу приспособление для ходьбы. Ты снова будешь ходить без труда. Ты это сделаешь для нас, — добавил он, слишком переоценивая мои возможности.

Я быстро схватила его за руку.

— Люк, не ожидай слишком многого. Я только что снова начала чувствовать свои ноги.

Он улыбнулся, взглянув на меня так, словно знал такое, что скрыто от меня. Я прижала к груди старую розовую ленту и стала ждать, когда он развернет каталку для ходьбы и установит ее передо мной. Затем он отступил назад и скрестил руки на груди.

Я потянулась и ухватилась за верх каталки. Затем стала подтягиваться и нажимать ногами на пол до тех пор, пока мое тело не начало отрываться от скамейки. Ноги дрожали, но постепенно выпрямились, и я заняла вертикальное положение. При этом мои руки тряслись. Люк выглядел озабоченным. Он сделал шаг навстречу.

— Нет, — предупредила его я. — Оставайся там. Я должна сделать это все сама.

Большое облако загородило солнце, и на веранду упала тень, словно большой темный занавес отгородил от нас окружающий мир. Хотя было тепло, холодок пробежал вверх по моим ногам и по позвоночнику. Изо всех сил я старалась выпрямить спину, затем сконцентрировала свою волю на том, чтобы заставить правую ступню продвинуться вперед. Я чувствовала, что от усилия мое лицо исказила гримаса, а губы сжались.

— Иди, Энни, иди, — поощрял меня Люк.

Напрягая всю свою волю, я постепенно продвигала ногу вперед, пока она не сделала целого шага. Мое сердце радостно стучало, затем я начала двигать левую ногу. Это было равносильно тому усилию, которое вы затрачиваете, чтобы дотянуться до предмета, находящегося на один или два дюйма от вашей вытянутой руки. Моя левая нога сравнялась с правой. Колеса каталки повернулись. Я открыла глаза. Облако ушло, и солнечный свет поднял занавес от веранды. Я чувствовала себя так, словно с меня сняли тяжелый груз, сорвали оковы с моих колен и лодыжек и сделали свободной. Мои ноги казались намного крепче и гораздо больше походили на самих себя.

Я улыбнулась и снова продвинула правую ногу вперед, на этот раз чуть дальше. Левая нога последовала за правой. Колеса каталки сделали еще оборот. Каждый последующий шаг был быстрее и длиннее. Моя спина постепенно распрямлялась. Я почувствовала, что могу стоять самостоятельно.