Кэтрин Манн - Две тайны Элоизы

— Одри, повторяю: это твой день. Я не хотела отвлекать внимание от тебя.

Одри худеньким плечиком подтолкнула Элоизу:

— Оставь на минутку альтруистические порывы, и побеседуем как сестры. Он — Лэндис с головы до пят. Ты соприкоснулась с королями Америки.

— Кто не задерет из-за этого нос? — не удержалась от шутки Элоиза.

— Ты, по всей видимости. — Одри крутила стебель цветка. — Будь я на твоем месте, созвала бы пресс-конференцию.

Элоиза рассмеялась (все лучше, чем плакать) и наконец-таки сбросила напряжение этого вечера. У Одри, несомненно, есть недостатки, но сестренка никогда не претендовала на то, чтобы прослыть кем-то более значимым, чем она есть на самом деле.

И Элоиза почувствовала себя притворой, потому что скрывала кое-что от себя самой.

— Не думай ни о сегодняшнем вечере, ни о Джоне Лэндисе, — посоветовала она. — Я собираюсь провести с тобой ближайшие две недели. Ты мечтала о свадьбе, когда мы были еще детьми. Помнишь, как мы играли в свадьбу в саду?

— Ты всегда была идеальной подружкой невесты. — Одри засунула лилию Элоизе за ухо. — А я далеко не каждый день была хорошей невестой.

— Ты моложе меня на три года. И очень расстраивалась, если что-то не получалось.

— Это и теперь иногда со мной бывает.

Улыбка Элоизы стала грустной.

— Помнишь, как мы оборвали все розы в саду? — Она поправила лилию за ухом. Аромат цветка напомнил ей детские набеги на тщательно ухоженный мамин сад. — И ты взяла вину на себя.

Одри закатила глаза и впилась в свое пирожное:

— Не самая страшная жертва. Я редко попадала в переделки. И плакать я умею лучше, чем ты. Ты всегда все принимала стоически.

— Я не люблю плакать. — «На публике, по крайней мере», — уточнила про себя Элоиза.

— Слезы порой бывают на вес золота. Я, может быть, и младше тебя, но послушайся моего совета. — Одри пристально посмотрела на отца, жениха и Джона. — С мужчинами надо использовать любое оружие, которое у тебя есть.

— Спасибо за совет. — Элоиза не думала, что когда-нибудь воспользуется им. — Но давай вернемся к разговору о твоей свадьбе. Нам очень много предстоит сделать всего за пару недель.

Элоизу мучили размышления по поводу того, что Одри выходит замуж за человека с сомнительными связями. Ее маленькая сестренка отметала все предупреждения и даже грозила, что убежит и обвенчается тайно, если Элоиза не будет держать свое мнение при себе.

Одри взяла еще один цветок из вазы — для себя:

— А как насчет Джона Лэндиса?

Элоиза пожала плечами, и ей вдруг захотелось сладкого.

— Он — мой парень. — Она отломила кусочек от единственного оставшегося пирожного. — Только и всего.

— Думаю, тебя не надо будет сегодня отвозить домой, — заметила Одри с тем лукавством, которому научилась еще тогда, когда Элоиза впервые начала встречаться с молодым человеком. Это был сын библиотекарши. Иногда ему удавалось завладеть ключами от читального зала, чтобы Элоиза могла спокойно работать по вечерам.

— У меня тут машина.

— Один из братьев Джоуи отгонит ее домой. — Одри приподнялась на цыпочки. — Эй, Лэндис! Моя сестра готова ехать. Может, твой шофер подаст ей лимузин? Элоиза сегодня целый день провела на ногах.

Джон посмотрел на Элоизу взглядом хищника. Она уже видела этот взгляд в тот миг, когда сняла платье и легла с ним в постель.

Элоиза сунула в рот кусочек пирожного и постаралась убедить себя, что таким способом она удовлетворит и другой, более глубокий голод, который напал на нее с новой силой сегодня вечером.

Элоиза попыталась удобнее устроиться на сиденье лимузина.

Снова сесть в машину Джона для нее было проще, чем обсуждать, кто доставит ее домой, на глазах у репортеров, пишущих для скандальной хроники. Но, оставшись наедине с Джоном, Элоиза усомнилась в правильности своего решения. Дорога до дома неожиданно стала бесконечно длинной.

В поисках какой-нибудь — какой угодно — темы для разговора Элоиза дотронулась до мини-принтера и ноутбука, около которых сидела. Она хотела пошутить на тему о том, что неплохо бы заглянуть в «Фейсбук» по дороге, но замолчала, когда ее пальцы коснулись отпечатанного листа.

Она посмотрела внимательнее, не сумев удержаться. Ей показалось, что это какой-то чертеж.

Но Джон тут же отобрал у нее листок и спрятал в портфель.

— Почему ты стесняешься фотографов? — поинтересовался он.

— Я предпочитаю жить незаметно. Не все рвутся попасть на первую полосу.

Ух! Это звучало почти обидно, но Джон решил поиграть у нее на нервах:

— Избегаешь прессы из-за своего отца? Ты не можешь прятаться всю жизнь.

Чувствует ли он, как соприкасаются их бедра? Элоиза сняла руку с принтера и немного отодвинулась:

— Нам с мамой это всегда удавалось. Ты хочешь изменить ситуацию?

Она закусила губу и невольно задержала дыхание, потому что все-таки задала вопрос, который мучил ее весь вечер. Молодая женщина ждала ответа так долго, что слезы заблестели на ее глазах.

— Дыши, — скомандовал Джон и смотрел на нее, пока она не выдохнула. — Конечно, я сохраню твой секрет. Если кто-нибудь и узнает правду, то не от меня.

Элоиза откинулась на спинку сиденья и расслабилась — впервые с той минуты, как услышала шум мотора за спиной. С этим секретом, возможно, все в порядке. Кроме того, нет причин считать, что Джон знает о другом секрете.

— Ты избавил бы меня сегодня от многих опасений, если бы сказал это сразу.

— За кого ты меня принимаешь?

За богача, если судить по одежде, образу жизни и имени. Но все это — поверхностное. Элоиза постаралась вспомнить, что она узнала о Джоне Лэндисе год назад. Большая часть воспоминаний была связана с его притягательностью.

— Честно говоря, я не уверена, что хорошо тебя знаю.

— Тогда у тебя есть две недели, чтобы меня узнать.

— Две недели? — Она опять напряглась. — Мне казалось, ты хочешь развестись.

— Хочу. — Джон поправил лилию у нее за ухом. При этом его пальцы касались ее шеи на секунду дольше, чем длилось бы случайное прикосновение. — Но сначала я хочу провести с тобой медовый месяц. Ведь его у нас так и не было.

Элоиза охнула от удивления. Удивление сменилось злостью, потом подозрением.

— Ты стремишься меня шокировать?

В его голубых глазах горело несомненное желание.

Элоиза едва смогла удержать сердце в груди во время их последнего поцелуя. Она больше никогда не ступит в эту огненную воду.

— Нe думаешь ли ты, что я немедленно прыгну в твою постель? — спросила она.

— А почему бы и нет? Ведь мы уже спали вместе.

Ну, не так долго.

— Та ночь была ошибкой. — Ошибкой с мучительными последствиями. — И я не намерена эту ошибку повторять. Так что отодвинься, пожалуйста.

— Ну, хорошо. — Джон отодвинулся, и кожаное сиденье скрипнуло под ним. — Будет у нас секс или нет, решишь ты.