Кейт Хэнфорд - Никогда не поздно

Он наклонился, обдав ее парами бурбона, и с большим чувством заговорил:

– Я так рад, что вы спаслись из этого ужасного дома. – Как будто она была принцессой, заключенной в башне. – В городе масса людей, которые здорово обрадовались, узнав, что вы обрели свободу, и я готов плюнуть в глаза любому, кто скажет, что я лгу.

Она поблагодарила его, не зная, что еще можно сказать в ответ на такое заявление, и стала прикидывать, почему он здесь оказался. Наконец она догадалась.

– Держу пари, вы играете управляющего ранчо.

Он ухмыльнулся с довольным видом.

– Вы абсолютно правы. Я знаю, что эта пирушка предполагалась для главных актеров, но мисс Кэтрин любезно пригласила меня. Я ведь теперь не часто куда-нибудь выбираюсь.

Он галантно поцеловал ей руку и направился за очередной порцией спиртного. Фэй пришло в голову, что, может быть, предложение Рэя – всего лишь часть благотворительной программы. Она представила себе ход мыслей Рэя: «Можно дать роль старине Уолли, пусть порадуется. И если как следует подумать, то, кажется, я смогу протащить и старушку Фэй».

Жена Тая Гарднера, хорошенькая, по-кошачьи грациозная манекенщица в платье, открывавшем большую часть живота, напряженно смотрела через плечо Фэй. Видимо, появилась какая-то важная персона.

Фэй обернулась и увидела в дверном проеме Рэя, который пожимал руку Кэтрин. Другой рукой он покровительственно обнимал кого-то за плечи, но кого – она не видела. Потом рука Рэя опустилась, и он стал представлять свою спутницу Кэтрин.

Это была Тара. Тара Джохансон, одетая во все черное – черные джинсы, черные высокие сапоги, черная кожаная куртка. Длинные пышные волосы выглядели так, будто она не причесывалась уже неделю. Лицо поражало мертвенной бледностью и таким испуганным выражением, словно она шла на казнь.

Потом Кэтрин что-то сказала, и Тара улыбнулась – как будто получила известие о том, что казнь отложена. Даже эта слабая улыбка осветила ее очаровательное лицо тем сиянием, которое свойственно только ранней юности. Рэй отошел, а Кэтрин потребовала внимания собравшихся, постучав десертной ложечкой по высокому бокалу для шампанского.

– Внимание, внимание! – громко объявила она, держа Тару за руку. Говор затих, все собрались вокруг хозяйки и молодой актрисы. Тара огляделась по сторонам диким взглядом, но потом взяла себя в руки. – С нами наш режиссер, – продолжала Кэтрин, – и, мне кажется, это достаточное основание, чтобы произнести тост. Но сначала я хочу представить всем вам мисс Тару Джохансон, которая будет играть дочь сенатора. Это историческое событие, потому что я верю – Тара станет великой актрисой. Поднимем же бокалы, ибо в один прекрасный день вы сможете с гордостью сказать: «Я знал ее, когда она только начинала».

Все зааплодировали.

Тара побледнела еще больше и еле слышно пробормотала «спасибо». Глаза у нее блестели нездоровым блеском, и Фэй снова пришло в голову, что она, должно быть, употребляет наркотики. А что еще могла иметь в виду Кейси, говоря, что у Тары страсть к саморазрушению и что она не проживет до двадцати пяти? Даже если сделать скидку на склонность Кейси к преувеличениям, было ясно, что с Тарой что-то неладно. Рэй вел ее так, будто она еле держится на ногах. Если бы на его месте был Кэл, то Фэй была бы уверена, что для его подчеркнуто покровительственного поведения существует вполне определенная причина, но Рэй никогда не был охотником до молоденьких девчонок.

Она взяла свой бокал с белым вином и прошла в маленькую оранжерею, где Кэтрин разводила орхидеи. Одно из растений даже было названо в ее честь. Цветы были такими изящными, прекрасными и капризными, что даже в калифорнийском климате им требовался специальный уход. Фэй с восхищением разглядывала бледно-зеленый бутон, думая, что он-то, наверное, и носит имя Кэтрин.

Сквозь дверь оранжереи она видела Рэя, поглощенного разговором с Таем Гарднером, к ним присоединилась Бев, и Рэй непринужденно положил ей руку на плечо. Жест был дружеский, ничего подобного он не позволил бы себе по отношению к Фэй. Его волосы падали на лоб, как в молодости, и она ощутила знакомый болезненный укол в сердце.

– Не возражаете, если я к вам присоединюсь? – По дорожке между рядами орхидей к ней приближалась Тара. Рядом с хрупкими растениями она сама была похожа на экзотический цветок. В одной руке она держала бутылку водки, в другой – стакан. Вид у нее был наполовину вызывающий, наполовину застенчивый, если такое сочетание возможно.

– Конечно. – Фэй села на широкую деревянную скамью так, чтобы осталось место для Тары. Она хотела как-то ободрить девушку, но говорить о том, что она видела пробу, не стоило. – Как высоко вас ценит Кэтрин, – проговорила она наконец. – Я чувствую себя польщенной, что мне придется с вами работать.

Тара взглянула на нее, как будто старалась побороть ощущение нереальности происходящего.

– Ерунда. – Она махнула рукой. – Кэтрин в этом ни черта не понимает.

Фэй попробовала зайти с другого конца.

– Я думаю, мы обе одинаково волнуемся. Вы, наверное, знаете – я не играла двадцать лет.

– Не бойтесь, все у вас получится, – хмуро ответила Тара. – И, между прочим, я нисколько не волнуюсь.

Фэй наблюдала, как Тара допивает водку и наливает из бутылки новую порцию.

– Я тоже родилась на Среднем Западе, – заметила она. – В Висконсине.

– Куча дерьма – этот Средний Запад. Все только и делают, что говорят о погоде и обсуждают соседей. Ноги моей там больше не будет. – Тара взмахнула головой, откинув со лба волосы. – А вы собираетесь вернуться?

– Нет, – ответила Фэй, – но не потому, что я ненавижу свою родину. Родители погибли в результате несчастного случая, а больше у меня там никого нет.

– А как они погибли? – спросила Тара безразличным тоном, будто речь шла о фильме, который по какой-то причине не делает сборов.

Фэй ответила не сразу, поэтому девушка опустила голову и пробормотала извинения.

– Я понимаю, что это не мое дело, – сказала она, – но дело в том, что мои родители тоже умерли.

– Это случилось на железнодорожном переезде, – объяснила Фэй. – Шлагбаум сломался, надо было останавливаться на красный свет. А там росла высокая пшеница, и отец его не увидел.

– Неужели это правда? – с ужасом прошептала Тара.

– Правда. У отца был пунктик относительно времени, он все боялся, что теряет время. Наверное, он еще не успел ничего понять, как оказался на рельсах.

Тара притянула колено к груди и оперлась на него подбородком. Казалось, ее мысли блуждают где-то далеко.

– Да-а, – протянула она наконец. – Вот это смерть – быстрая, чистая. Раз – и все. – Голос у нее стал совсем пьяным.

– Тара, дорогая, с вами все в порядке? – Фэй подумала, что она как-никак мать ровесницы Тары. Должен же за девочкой кто-то приглядеть.