Стелла Чаплин - Бабник

Пока я чистила зубы и принимала ванну, я каждую минуту ожидала, что он вспомнит о моем дне рождения и мы вместе посмеемся над его забывчивостью. Но к тому времени, как мы закончили завтракать и собрались уходить, он так ничего и не сказал. Тогда я поняла, что он забыл. Я видела в этом и смешную сторону. Он, конечно, должен вспомнить, когда мы доберемся до Сиены, тогда мы закажем шампанское, и все будет отлично. В конце концов, твердила я себе, я ведь не ребенок, который целый год ждет дня рождения, надеясь, что получит в подарок велосипед.

И все время, пока мы ехали в машине, я убеждала себя, что не стоит обижаться на его забывчивость, хотя, чтобы его отпраздновать, мы и приехали в Италию и сегодня направлялись в Сиену. Кто всерьез относится к своему дню рождения после двадцати пяти лет? Прошел еще один год – стоит ли напоминать себе об этом? Я считаю, не стоит.

Но когда мы оказались в ресторане – том самом, в котором я заказала праздничный обед, – как вы думаете, это-то могло заставить его вспомнить, – Эндрю так меня и не поздравил. Допустим, он не приготовил мне подарка. Я знала, как он был занят накануне отъезда. Но хоть открытку он мог мне купить? Рассел и Робин были в соседнем киоске и покупали открытки. А может быть, покупали поздравительную открытку для меня? Эндрю должен был сказать им, что у меня день рождения. Или не должен? Пока я размышляла, Эндрю внимательно изучал меню.

– Ты уже выбрала, что будешь есть? – спросил он.

– Я буду только салат, – ответила я. – Я не хочу есть.

Я старалась не показать, как я расстроена. Старалась говорить самым дружелюбным тоном. Может быть, сейчас неожиданно подойдет официант с тортом и все споют в мою честь по-итальянски «С днем рождения тебя». Я буду по-дурацки выглядеть, если испорчу сюрприз.

– Ерунда! Нельзя же обедать одним салатом.

– Я же тебе сказала, что не хочу есть. Сейчас слишком жарко.

– Ладно, как знаешь, – сказал Эндрю. – Я тогда тоже ничего не буду есть.

– Ешь, я, что ли, тебе не даю?

– Не даешь. Думаешь, приятно есть, когда ты сидишь и смотришь?

У человека, который собирается сделать сюрприз и заказал праздничный торт, немножко другие интонации. А это скорее похоже на мужчину, который не ел четыре часа и страдает от падения уровня глюкозы в крови.

– Перестань, – сказала я. – Почему я должна есть только для того, чтобы ты мог объедаться? Не будь ребенком.

– Слушай, ты совершенно невыносима с тех пор, как мы сюда приехали. Ты не ешь. Ты не разговариваешь. И постарайся вести себя вежливо, когда придут Робин и Рассел. Они тоже приехали отдохнуть, и просто нечестно портить им жизнь, придираясь к Расселу на каждом шагу.

Ничего себе! Он не хочет, чтобы я испортила ему мой день рождения!

– А ты считаешь, это вежливо с его стороны, что он пытается нас угробить каждый раз, когда мы садимся с ним в машину?

– Почему ты всегда все преувеличиваешь? Ты пессимистка.

– Нет. Я не пессимистка. Существуют разные виды геройской смерти, но боюсь, что разбиться всмятку в автокатастрофе – это не один из них.

– Знаешь, с тех пор, как ты сделала эту прическу, ты просто невыносима. Правду говорят, что у рыжих плохой характер.

– Это же краска, идиот! – Иногда Эндрю был таким тупым, что я готова была его задушить.

В этот момент в ресторан вошли Рассел и Робин, и мы с Эндрю притворились, что читаем меню.

Они заказали спагетти, мясное блюдо и бутылку местного красного вина. Я медленно жевала свои помидоры с луком, не чувствуя их вкуса. Может, мне лучше было взять только дыню? Думаю, что Натали заказала бы себе дыню. Такую фигуру, как у нее, не сохранишь, если будешь есть спагетти.

Эндрю вспомнит, когда мы закончим есть, говорила я себе. Он обязательно вспомнит.

Но он не вспомнил. Он сказал:

– Тебе понравился салат?

– Очень.

День рождения – это просто глупость. Условность. Бессмыслица. Держу пари, миллионы людей даже не знают, когда у них день рождения. Например, эскимосы. Или пунаны с острова Борнео. Сироты, наконец.

Когда мы вышли из ресторана, солнце уже садилось. Мы планировали посмотреть Диото, но я окончательно лишилась мужества.

– Послушай, я не хочу смотреть собор, – сказала я Эндрю. – Я найду здесь кафе и почитаю на солнышке своего Гарри Поттера.

Лучше я проведу день рождения в одиночестве, чем с людьми, которые вообще о нем не помнят.

– Ты уверена? – спросил он. – Хочешь, я останусь с тобой?

– Нет, что ты, иди. Честно. Я буду здесь, когда соберетесь возвращаться, захватите меня.

– Слушай, ты не понимаешь, что теряешь.

– Я совершенно точно знаю, что теряю, – ответила я и чуть ли не бегом рванула к кафе на другой стороне площади, которая еще освещалась вечерним солнцем. В жизни я так не нуждалась в чашечке капуччино. Хорошо, по крайней мере, что я нахожусь в стране, где его придумали.

Меня огорчил не сам факт, что Эндрю забыл о моем дне рождения, а сама возможность этого. Он постоянно твердит, что любит меня, но разве можно любить кого-то и забыть такую вещь? Вы бы могли? Если ты правда кого-то любишь, то должен вспомнить. Это все равно что забыть свое собственное имя. Какой ужас! А что, если Эндрю на самом деле не любит меня?!

Я задумалась, но тут заметила, что написала черенком ложки на салфетке: «Макс».

Конечно, Эндрю меня любит. Это единственное, в чем я могу быть полностью уверена. Даже когда я веду себя так, что недостойна такой любви. А мог бы Макс забыть про мой день рождения? Интересно, что он сейчас делает? Думает ли он обо мне? Может быть, он скучает так же сильно, как я? Эта мысль ненадолго меня поддержала, но быстро растаяла. Наверное, он обо мне ни разу не вспомнил.

Моих спутников не было часа два. Я представляла себе, как Эндрю неожиданно вспоминает, какой сегодня день, и бежит в магазин подарков при соборе – а еще лучше, в филиал «Прада», – чтобы купить мне что-нибудь экстравагантное. Я ждала, что он появится с извинениями и огромным букетом белых лилий, и все опять будет хорошо. Но он купил всего лишь несколько почтовых открыток.

– Кому ты собираешься их посылать? – спросила я. – Мы завтра улетаем домой.

– Я для себя их купил. На память. Посмотри, какие красивые.

– Нет, спасибо. Сегодняшний день я не забуду – у меня с памятью все в порядке.

Было уже пять часов. Слишком поздно – он бы уже не вспомнил. У него был последний шанс. Если, когда мы вернемся на виллу, все мои друзья и родные выпрыгнут из-за пыльных диванов с криком «Сюрприз!», я его прощу. Но похоже, что этого не случится.

Обратно до Орвието путь был не близкий. Машину вел Эндрю, но так же ужасно, как Рассел, то ли чтобы блеснуть перед Расселом, то ли чтобы досадить мне, а скорее всего, по обеим причинам. Он гнал слишком быстро и держался почти впритык к передней машине, но мне было все равно.