Джун Зингер - Звездные мечты

— О, мисс Тайлер, вы не расскажете мне о них, о сестрах Девлин, — всю историю?

Она на минуту задумалась. У нее еще оставалось время.

— Почему бы нет? Налейте себе еще чаю, дорогая, попробуйте эти замечательные маленькие пирожные. Это мои самые любимые…

— Эта история началась в Новом Орлеане, когда Мари дю Бомон решила выйти замуж за Рори Девлина. Это было в том самом году, когда я покинула Новый Орлеан — в 1927 году. Но я знаю все в деталях. Уже тогда я знала, как совать нос в чужие дела, чтобы раздобыть историю. Мари была еще та штучка. По-настоящему ее никто не знал. Все говорили, что, когда она встретила Рори Девлина, весь ее ум сразу вылетел в окошко, так она сходила по нему с ума. Кто мог ее осудить за это? Он был самым красивым, самым приметным мужчиной — во многом похожий на Кларка, пожалуй, даже еще красивее. У Кларка, знаете, были такие уши… А Мари, да, до того, как встретила Рори, была очень холодна. И красавица совершеннейшая. У нее были очень светлые волосы, прямо-таки серебряные, а ее глаза… да, они тоже были светлые. Очень странного цвета, бледно-зеленые.

Первым опрометчивым поступком, который совершила Мари дю Бомон в свои двадцать лет, было обручение с Рори Девлином, который унаследовал от своего отца его ирландскую фамилию, а от матери-каджунки [1] Лица смешанной европейской, негритянской и индейской крови. — красоту и оливковую кожу. Для Мари это было непростое решение. Она находилась под сильным влиянием своей матери, а ее мать, Евгения Манар дю Бомон, была гордячка, с горячей креольской кровью, и она запретила Мари выходить за него замуж. Она говорила Мари, что он недостаточно хорош для нее: «В Новом Орлеане все знают, что он из себя представляет — за дешевой смазливой внешностью и такими же костюмами скрывается обыкновенный ирландский жиголо».

Когда Мари возражала, ссылаясь на то, что он архитектор, Евгения отвечала: «Что это за архитектор, у которого всегда пустой офис. Ни клиентов, ни клерков. Впрочем, это и не удивительно, архитектурой там никогда и не пахло. Все знают, что он зарабатывает на жизнь игрой, а когда проигрывает, то вытягивает деньги из своих женщин».

Так они спорили до бесконечности. Мари заявила матери, что, если не выйдет замуж за Рори Девлина, она умрет, на что мать возразила, что никто еще так легко не умирал. Но месяцы споров, угроз и лести со стороны матери разбились о неожиданно обретшую железную волю Мари. Ничто ее не поколебало. В конце концов у Евгении не осталось иного выбора, как дать официальное согласие на эту помолвку. А уж коли это случилось, в дальнейшем она действовала с характерной для нее энергией. С аристократической надменностью она проигнорировала слухи и сплетни, окружавшие эту свадьбу, которая должна была состояться в доме Манар дю Бомонов во Вье-Карре, доме, в котором принимали некогда будущего короля Франции.

Большинство старых друзей Евгении жили в Гарден-Дистрикт, который, хотя Евгения и отрицала это, был самым фешенебельным районом во всей округе. Но она по-прежнему оставалась жить в этом старом доме и во время своего замужества, и во время последующего вдовства, всегда выдавая сентенции вроде: «Когда герцог Орлеанский обедал здесь…», словно она сама присутствовала при том, как в восемнадцатом веке будущий король Франции в salle â manger [2] Обеденный зал (фр.). изволил отведать дичи или танцевала с ним минуэт в salle de bal [3] Танцевальный зал (фр.). .

Да, отремонтированный и подновленный, огромный старый дом Манар дю Бомонов был самым подходящим местом для свадьбы Мари дю Бомон.

Столы были сервированы на втором этаже дома, а в parterre [4] Партер (фр.) — в данном случае цокольный этаж. , в крытом зимнем саду, играл струнный оркестр. Облаченные в ливреи слуги один за другим вносили накрытые серебряными колпаками подносы с острыми креольскими кушаньями. В Новом Орлеане были такие, кто признавал только легкий стол после свадебной церемонии — со свадебным тортом, пирожными, сладкими ватрушками и шампанским, но мадам дю Бомон устроила настоящий банкет, сравнимый разве что с приемом в честь самого герцога Орлеанского.

Лангусты «Кардинале», устрицы «Пьер», креветки «Ремулад», омары «Биск», капуста «Мак», рис с устрицами. Затем появились дворецкие с еще более ароматными копчеными блюдами. Форель «Вероник», «Креп де ля Мер» и цыплята «Дюксель», корнуэльские куры в коньячном соусе, украшенные виноградом, индейки, благоухающие бренди и начиненные орехами пекан и устрицами. Свадебному пирогу предшествовали шоколадное суфле с ромом, домашнее мороженое, апельсиновое крем-брюле. А сияющую новобрачную многократно поздравляли французским шампанским из громадных винных погребов дю Бомонов.

Наверху в бальном зале гости танцевали чарльстон наряду с более серьезными вальсами под оркестр, играющий на открытой галерее, охватывающей фасад здания. Мари, очаровательная в своем старинном столетнем платье, затуманенными глазами смотрела на молодого мужа, вальсируя с ним по залу, в то время как на них с завистью взирала ее сестра Дезирэ. Дезирэ считала Рори Девлина самым сексуальным мужчиной в Новом Орлеане. Когда она видела, как муж ее сестры с его изумительными иссиня-черными волосами наклоняется к Мари, чтобы поцеловать ее в белую шейку, а затем бесстыдно и ниже, в ложбинку между пышных грудей… Выносить это было выше ее сил.

В ту ночь, когда новобрачные взошли на борт судна, отплывающего в Гавр, Дезирэ мастурбировала в постели, воображая, что это была ее свадебная ночь, что это смуглое лицо с блестящими черными глазами и злодейскими черными усиками прижимается к ее лону, что его мужской орган лишает ее девичества. И какие-то непонятные слезы стекали по ее высоким скулам.

Брачная ночь Мари была такой, как она себе представляла, и даже больше. Рори Девлин занялся с ней любовью так же искусно, как делал это раньше с сотнями женщин, способными куда больше оценить его опытность.

Мари читала в наставлениях для новобрачных, как протекает процесс дефлорации. В них описывалось, как невеста готовит себя к брачной постели, в то время как муж удаляется из спальни, чтобы там для вида выкурить сигарету или выпить глоток бренди. Когда он возвращается, невеста уже лежит под покрывалом. Но Рори Девлин никуда не выходил, он повел себя настолько умело, что Мари даже не смутилась, когда он сам раздел ее, затем покрыл поцелуями такие места ее тела, о чувствительности которых к ласкам она и представления не имела. Она даже не испытала боли в тот момент, когда он сделал ее женщиной. Когда ее тело затрепетало в волнах оргазма, она ощутила, как ее сердце учащенно забилось от любви и благодарности. И Рори Девлин был приятно поражен таким ответным жаром со стороны жены. Он не ожидал подобной страсти со стороны этой сдержанной, невинной девочки-женщины.