Джун Зингер - Звездные мечты

Анджела уже закончила одеваться к гала-представлению в оперном театре, когда услышала стук в дверь. Горничная отворила, в комнату вошел Зев и тут же отослал девушку. Анджела, стоя у большого зеркала в белом атласном платье с обнаженными плечами, рассматривала высокую прическу, которую ей только что соорудила Ева.

— Анджела, вам надо поостеречься, а то вы просто затмите невесту.

— Грейс нечего опасаться. Она… она была… одной из самых красивых женщин Америки.

— Она никогда не могла сравниться с вами ни по красоте, ни по манерам.

Анджела не могла понять, что он хочет и зачем пришел в ее комнату.

— Я вижу, вы еще не надевали драгоценностей, — произнес Зев. — Очень хорошо! — Он вынул из кармана золотую цепочку, на которой висел крупный рубин. — Можно? — спросил он и застегнул цепочку на ее шее.

Совершенно ошеломленная, она смотрела на свое отражение в зеркале. В рубине, лежащем на ее груди, было каратов пять или шесть.

— Зев, — с трудом выговорила она. — Я не могу. Это очень мило с вашей стороны, но я просто не могу. Правда…

— Разумеется, можете. Это небольшой сувенир, подарок на память. Для самой дорогой гостьи. Я очень прошу принять и носить его. — Он усилил свою просьбу, положив руку на ее обнаженное плечо.

Она почувствовала, какая горячая у него рука.

— Это такая прелестная вещь, — продолжал он. — Только на вас она по-настоящему смотрится. Или, вернее, только прекрасное украшение может соответствовать вашей красоте.

Она приподняла пальцами камень. Ей понравилась его тяжесть. Она отпустила его, и он лег между ее грудей. Смотрелся он великолепно — ярко-кровавый цвет на фоне белой кожи. Да, ей очень хотелось оставить этот рубин. Она испытывала огромное желание обладать этим камнем.

«Если Дик может дарить браслеты с бриллиантами, то я могу принять этот рубин. Интересно, сколько бриллиантовых браслетов он подарил за время нашей семейной жизни?»

Да, она примет этот подарок!

— Спасибо, — сказала Анджела, коснувшись его щеки холодными губами. Это был ничего не значащий поцелуй, поцелуй, которым здороваются с приятелями на улице, просто знак благодарности. Сколько таких ничего не значащих поцелуев она раздала за свою жизнь? Но, очевидно, она совершила ошибку, поскольку Мизрах произнес:

— Позвольте вернуть долг? — И не дожидаясь ее согласия, поцеловал ее в губы многообещающим и нежным поцелуем.

На свое атласное платье Анджела накинула красный бархатный плащ. Кики увидела рубин, только когда они пришли в оперный театр и Анджела сняла плащ. Кики приподняла двумя пальцами камень на цепочке и слегка потерла.

— Ого! — прошептала она. — Очень красивый, — И довольно улыбнулась. Затем спросила: — А ты знаешь, что однажды Карузо, Шаляпин и Руффо пели здесь в одно и то же время?

Оркестр заиграл американский гимн, затем гимн Монако. Анджела смотрела на ложу принца, где он стоял рядом с Грейс. Грейс казалась очень счастливой и довольной. А почему бы и нет? Совершенно очевидно, она получила то, что хотела. «А что хочу я и получу ли я это?» — подумала Анджела.

Они выходили из театра. Принц и Грейс уже покинули здание, но толпа фотографов и репортеров все еще стояла у выхода. Одним из гостей в тот вечер был Ага-хан — хотя и сообщалось, что он заболел, — и Анджела подумала, что они хотят запечатлеть его на пленке. А может быть, Кики или еще какую-нибудь кинозвезду из Штатов? Может быть, Гэри Грант?

У выхода, опершись на одно колено, стоял какой-то фотограф; он нацелил свой фотоаппарат прямо на них обоих — на нее и Мизрахи, который, полуобняв Анджелу, помогал ей протиснуться сквозь толпу. Она ахнула, когда ее ослепила вспышка. А вдруг это Ник Домингез? Это было первое, что пришло в голову. Нет, конечно же, нет!

Затем — или ей это показалось? — Зев поднял руку и щелкнул пальцами. Она увидела, как из толпы появились четыре человека, по всей вероятности тоже газетчики. Они бросились к фотографу и уволокли его куда-то.

Не думая, она сердито сбросила со своего плеча удерживающую ее руку Мизрахи и побежала за этими четырьмя, расталкивая толпу. Она заметила, как фотографа поволокли по улице. Кики, Вик и Зев бросились за ней. В этот момент она увидела, как в переулке эти четверо избивают фотографа. Их кулаки ритмично опускались на его лицо, а когда он упал, они начали избивать его ногами.

При свете фонаря она поняла, что ошиблась, — это был не Домингез, это не его лицо было в крови. Но все равно она с криком бросилась на нападавших, размахивая кулаками, стараясь оттащить их. Они разбежались, и Анджела нагнулась к скорчившейся фигуре, лежащей на земле. К ней подошла Кики, которая с удивлением произнесла:

— Это не Домингез.

— Мне кажется, они убили его, — вскрикнула Анджела.

— Нет, он жив. Он шевелится. Вик и Зев сейчас вызовут полицию. Пойдем, Анджела, надо уходить отсюда, пока они не пришли, — просила Кики, поднимая сестру.

— Это сделал Зев, Кики! — громко зашептала Анжела. — Зев! Я видела, как он подзывал этих людей.

— Не говори ерунды! Зачем ему это делать?

— Ты помнишь тот случай, когда я была на Ривьере последний раз и он разбил бутылку ликера, которую прислал на наш стол Ник Домингез? Он решил, что этот человек — Домингез!

— Я тоже так подумала.

Анджела безуспешно пыталась вытереть кровь с лица мужчины своим крохотным платочком, но Кики остановила ее:

— Перестань, пожалуйста. Сюда уже едет «скорая». Все будет в порядке. Пошли скорее отсюда!

Вернувшись на «Венеру», они вызвали врача, и тот дал Анджеле успокоительное. Отдаваясь во власть вызванного лекарством оцепенения, она чувствовала, что проваливается… проваливается… лишь на одно короткое мгновение она поняла, что с самой первой секунды своего пребывания здесь она все время ожидала, что обязательно произойдет нечто ужасное, и вот теперь оно…

Все должны были собраться в соборе святого Николая в половине десятого для церковной церемонии. В восемь часов Кики пришла будить Анджелу.

— Как ты себя чувствуешь?

— Ужасно болит голова. Я не пойду. Идите без меня.

— Никуда я без тебя не пойду. Ты обязательно должна встать. Как это ты пропустишь такое событие? Сегодня — самая главная церемония.

— Мне наплевать. Мне все это осточертело. И вообще все это было ошибкой. Особенно прошлый вечер. Это Зев подстроил избиение этого фотографа. Это было так мерзко! Я не могу больше видеть этого человека. Мне от него тошно.

— Но, Анджела, он отрицает это. Никого из его людей там не было.

— Плевать. Я просто знаю, что это его рук дело!

— Даже если он это и сделал, то лишь для того, чтобы защитить тебя, уберечь от неприятностей.

— Мне мой муж тоже доставляет неприятности. Может быть, Зев сделает так, что и его изобьют?