Ольга Дрёмова - Столичная штучка

— Ева Юрьевна, что-то произошло? — почувствовав настрой свекрови, Светлана забыла об усталости.

— Пока нет, — успокоила ее та, — но если не предпринять мер, произойдет определенно.

— Это как-то связано с Володей? — почему она спросила именно о сыне, Светлана не могла объяснить, но ее сердце глухо ударило о стенки грудной клетки и заныло. В ожидании ответа за каких-то несколько секунд Света ощутила, как от головы отхлынула вся кровь.

— И да и нет, — ответ Евы Юрьевны был половинчатым. Светлане показалось, что в трубке начала плавиться тишина.

— Он у вас? — непослушные губы сами собой дрогнули.

— Перестань мандражировать и расслабься, — хрустнула Нестерова, и в трубке раздался ломкий отрывистый кашель. — Если бы Володе угрожала непосредственная опасность, я бы не разводила с тобой антимоний. Твой сын жив и здоров, уплетает на кухне жареную курицу и радуется жизни в обществе собственного родителя и милого рыжего пройдохи по имени Федор, — неторопливо проскрипела она.

То, что по отношению к Володе было произнесено «твой сын», а не как обычно «мой внук», было уже удивительным, но потрясающее сообщение о милом семейном обеде в теплой мужской компании заставило Свету пропустить такую новость мимо ушей.

— Если все живы и здоровы, то я не вижу повода для вашего звонка, — с некоторой холодностью сказала она.

— Повод нужен, чтобы выпить, а для звонка нужна причина, — поправляя бывшего русиста, с сарказмом выдала старая леди. — Между прочим, на обиженных воду возят, так что ты подождала бы кусаться, не разобравшись, что к чему.

По тишине в трубке Нестерова поняла, что Светлана ждет объяснений. Выдержав полагающуюся паузу и так и не дождавшись, пока невестка заговорит, свекровь была вынуждена приступить к больному вопросу первой.

— Несколько месяцев назад у нас с тобой состоялся разговор, суть которого, я думаю, повторять нет смысла, — неторопливо начала она, и Светлана услышала, как та рядом с трубкой чиркнула спичкой. — Тогда в помощи нуждалась ты, и я в меру своих сил постаралась тебе ее оказать, — за короткой паузой послышался глубокий выдох, и Светлана увидела старую леди, выпускающую через рот сигаретный дым, настолько ярко, как будто она сидела напротив.

— Ева Юрьевна…

— Не перебивай меня, девочка, — снова выдохнула она. — Я никогда не жалею о совершенном, хорошо оно или плохо, и поэтому не жду от тебя благодарности. Я поступила так, как считала нужным, и в том, что произошло, нет ни моей вины, ни заслуги. Тогда было тяжело тебе, а теперь в беду попала я, и единственный, кто сможет помочь мне, — это ты.

— Я ничего не понимаю, — тихо сказала Светлана.

— Я сейчас все объясню. Многое из того, что я расскажу, тебе, видимо, слушать бы не хотелось, но иначе у нас ничего не выйдет, — устало проговорила она. — Новая жена Анатолия, та самая, с которой ты так мило побеседовала в загсе, — хмыкнула она, — решила стать полноправной москвичкой. Разумеется, сделать она это смогла бы только за счет моего сына, человека недалекого…

— Ева Юрьевна!

— …но, без сомнения, доброго и порядочного.

Оставив возглас Светланы за кадром, старая леди затянулась сигаретой и, приведя в порядок свои мысли, продолжала:

— Про историю с ложной беременностью и сценами, достойными лучших мексиканских сериалов, я тебе рассказывать не стану, это лишнее и к делу не относится, — с иронией проговорила она. — Дело в другом: обломав об меня зубы и не получив желаемого, эта авантюристка чистых кровей задумала отомстить.

— Вам?

— Ах, если бы, — с ноткой презрения в голосе проговорила старая леди. — Ее мишенью стал даже не Толя, а наш многострадальный Вовчик.

— А при чем здесь Володя? — пожала плечами Света. — Мы с… вашим сыном давно в разводе, живем порознь… — старая леди услышала, как Светлана замялась, не зная, стоит ли называть Анатолия по имени, и ее губы тронула усмешка.

— По документам вы с Анатолием чужие, но дети связывают людей сильнее любых бумаг, и не мне тебе об этом рассказывать, — возразила она. — Поняв, что Толя находится под моей защитой, эта мерзавка решила отыграться на его сыне. Заручившись поддержкой подруги детства, приехавшей с ней в Москву на поиски счастья одновременно (к слову сказать, такой же продажной авантюристки, только более удачливой), Бубнова стала пить кровь из нашего Вовчика.

— Каким же это образом? — удивилась Светлана. — Да и что с него можно взять?

— Если тебе это так интересно, то подробности тебе может рассказать сам Вовчик, только несколько позже, — нетерпеливо перебила Ева Юрьевна. — Суть аферы состояла в том, что наш милый Вовчик незаметно для себя самого въехал в долг на семьдесят тысяч долларов, что согласись, является достаточно приличной суммой.

— Сколько-сколько? — от звона в ушах Светлане стало плохо. Ухватившись за ручку кресла, она широко раскрыла глаза и попыталась выровнять рвущееся от волнения дыхание.

— Ты там не падай сразу, — посоветовала старая леди, — вопрос в том и состоял, чтобы долг был неподъемным.

— Но где же мне столько взять? — курс распроклятого доллара никак не хотел перемножаться на чудовищную сумму, названную Евой Юрьевной, и от титанических усилий, прилагаемых Светланой для решения этого арифметического действия, ее голова стала похожа на старые неразобранные антресоли, на которых даже при огромном старании найти что-либо было безнадежным делом.

— Понимаешь, девочка, вопрос стоял так: или за мальчика вносятся деньги, или с мальчиком начинают происходить всяческие неприятности, — доходчиво объяснила Ева Юрьевна. — Ты пойми, речь шла не о том, чтобы достать, а о том, чтобы достать срочно.

— Какой кошмар… — подавленно прошептала Светлана, поднося ледяную руку ко лбу и пытаясь хоть как-то заставить утихнуть боль в голове.

— Ты еще жива? — в голосе старой леди снова послышались перекатывающиеся с места на место горошины смеха.

— С трудом, — автоматически прошептала Светлана.

— Тогда самое время начинать реанимацию. Деньги я нашла, Анатолий сходил с Вовчиком и под расписку вернул, с позволения сказать, долг мальчика. Тебе уже легче? — прервав свое повествование, спросила свекровь, и, как всегда, не дожидаясь ответа, продолжала: — Насколько ты понимаешь, деньги я взяла под честное слово, потому что, даже если продать всех моих собачек и кошечек с секретеров, я не смогла бы набрать и десятой части требуемой суммы, — логично заключила она.

— И кто же вам дал такую уйму денег? — пораженно проговорила Светлана. — Извините, — почувствовав, что хватила через край, тут же смутилась она.

— Хотя это вопрос не совсем тактичный… — протянула Нестерова-старшая, — но я с удовольствием тебе на него отвечу. Один шикарный состоятельный мужчина с красивой фамилией Шац, помнящий добро и верящий в благородство.