Рейчел Джонсон - Ноттинг-Хелл

Затем Патрик заметил Маргариту, держащую за руку его милого среднего сына Чарли. Он подошел к ней и отвел под навес, где они начали танцевать. К сожалению, песня «Стоунз» кончилась, ее сменил трек «Фифти сент» с очень неподходящим текстом про шлюх, сучек и секс, под которую невозможно танцевать, не выглядя безнадежно старым, так что Молтоны сдались и отправились домой — рука об руку!

Мы с Гидеоном притворились, что не заметили этого, и постарались не радоваться заранее их возможному примирению. Наши тактичные усилия свелись на нет замечаниями со стороны детей, которые, допивая остатки из оставленных на столе стаканов, начали улюлюкать и обмениваться замечаниями, что «мама и папа Макса, Чарли и Сэма ушли домой вместе и будут заниматься сексом». Казалось, что детям известно, что происходит в Лонсдейл-гарденс, не меньше, чем мне.

Я взяла Гидеона за руку.

Настало время рассказать новости. По крайней мере первую их часть.

Итак, я снова в своем гнездышке в Колвилль-крессент. Сидя за столом в спальне, я смотрела на неряшливый сад, где деревья уже теряли листву.

В каком-то смысле я боялась возвращения. Меня долго не было. Сначала я шесть недель провела с детьми в Корнуолле, в большом викторианском доме на холмах в Минаке с Коном, Гретхен и их четырьмя отпрысками… потом мы были на побережье в Дорсете в съемном коттедже, пока Ральф работал консультантом для «Сауфуэст петролиум».

Я жаловалась, но больше для проформы, потому что, несмотря ни на что, мы чудесно провели время: прогулки по пляжу, уютные пабы, заплывы брасом…

И наконец, мы отправились в Шотландию к Слинки и Пери, где я в перерывах между едой умудрялась поглощать горы кексов (к ним привыкаешь больше, чем к кокаину). У меня не было выбора: мы питались, как всегда, ужасающе розовыми сосисками, булочками и тем, что росло в огороде. На одной неделе это были бобы, потом шпинат, так что мы все буквально зеленели при виде корзинки для овощей моей свекрови.

Мы все время много ели. С одной стороны, это внушало оптимизм, потому что доказывало, что я не порабощена физически и эмоционально человеком, который, казалось, не испытывал никаких неудобств от того, что мы неделями не виделись, но с другой стороны, впору было пасть духом, потому что я снова набрала вес.

Как бы то ни было, мы вернулись. Клэр отправилась на йога-сафари с Донной в какой-то экоотель в Ламу, в то время как Гидеон давал семинары на западном побережье и предположительно руководил стайкой энергичных старательных калифорнийских девушек.

Патрик с Маргаритой пробыли все лето в Шотландии, съедаемые мошкарой, судя по мэйлу Макса Касу. Хорошие новости подтвердились в письме, которое я получила от Маргариты.

«Мне пришлось позволить ему вернуться, — писала она. — Несмотря на то что дом без него был чище, во время его трехмесячного отсутствия я даже завела правило в японском стиле, запрещающее носить уличную обувь в доме, на что он согласился наряду с прочими условиями возвращения. Полагаю, ты можешь представить себе остальные условия! Ну ладно. Думаю, я поступаю правильно и не позволяю вытирать об себя ноги. В конце концов, это его дом. Он работает без продыху, чтобы обеспечить такой уровень жизни. Знаешь, я ни в чем не нуждаюсь. И мальчики по нему скучают».

Вирджиния и Мэтью были на острове де Рей.

Эйвери проводили время в семейном имении на Нан-такете [81] Остров в тридцати милях от залива Кейп-Код. .

Казалось, что в Лонсдейл-гарденс мы были одни. Дом выглядел почти пригодным для жизни, так как Фатима приходила два раза в неделю. Она любезно оставила нам золотистую тортилью с красным перцем и сочащейся жиром копченой колбасой для нашего первого после возращения ужина, так что я ни в малейшей степени не возражала, заплатив ей как за целое лето.

И как обычно, мы умудрились вернуться в город как раз вовремя, чтобы попасть на карнавал.

Двухдневную уличную вечеринку, когда Ноттинг-Хилл наводняют миллионы приезжих, ненавидят почти все без исключения живущие здесь, кроме Каса и Мирабель, которые считают, что это круто.

Мне приходится сидеть в саду, потому что, выйди я на улицу, мне бы пришлось наблюдать, как толпа гуляк слоняется мимо моего дома, поглощая рагу из консервных банок от компании «Ням-Ням».

Потом они небрежно бросают банки в контейнер возле моей двери или расстегивают ширинки и гадят в мой мусорный бачок. И все под аккомпанемент оглушающего регги и хип-хопа, раздающихся из всех стереосистем в Ледброук-гроув одновременно.

Неудивительно, что имущий класс населения либо благоразумно остается в Провансе или Умбрии, либо уезжает из резиденций в Ноттинг-Хилле на долгий уик-энд и возвращается, только когда все благополучно завершится, на улицах снова стоят дорогие машины, водители ждут в «лексусах», деревья благовоспитанно сбрасывают листву и никто не харкает на землю.

Карнавал, может быть, чудесен для всех, но для нас это настоящий ад. Я бы тоже скорее уехала в какое-нибудь тихое и уютное место, с людьми, с которыми мне хочется быть (плюс, желательно, с шеф-поваром и с шофером), чем провела время с полумиллионом непрошеных гостей, у которых нет доступа к нормальным туалетам.

И еще мне не нравится, что вся атмосфера района меняется, хотя бы на два дня.

Магазины завешивают витрины, и рестораны, которые богачи считают своими столовыми, такие как «Медитерренио», а также «И энд О», без извинений закрываются. Их хозяева пребывают в уверенности, что не оскорбят своих постоянных клиентов, потому что все они уехали. После закрытия магазинов прибывают миллионы непрошеных мародеров, наркоманов, поедателей рагу и любителей регги, которые совершают смертный грех, наслаждаясь жизнью, не имея семизначной зарплаты. Это, конечно, непростительно.

— Если вы с нами не пойдете, мы пойдем без вас.

Я не оглянулась. Мой стол стоял возле окна. Когда Донна приходила в марте (с тех пор она преподает фэн-шуй Клэр) и посоветовала выбросить телевизор, она также указала, что мой стол стоит вдали от места силы и необходимо поставить зеркало и повесить кристалл, чтобы:

1. Я смогла наблюдать за комнатой и видеть дверь.

2. Понизить инертность ци. Это был ее последний визит.

Думаю, именно тогда я поняла, что мои заигрывания с восточными практиками никуда не приведут. Мой стол все еще стоит возле окна, но мне даже не нужно оборачиваться, чтобы увидеть, что Мирабель с видом бунтарки стоит в дверном проеме в легкой юбке и неподходящей обуви, такой как мои вечерние туфли.

Должна сказать, я полностью согласна с Ральфом по поводу их одежды. Когда муж видит их в домашних нарядах из курток с капюшонами и в защитного цвета брюках, то говорит, что предпочел бы, чтобы дети носили что-то более традиционное.