Кристин Волкер - Учебный брак

Когда мы выбрались из машины, я попыталась натянуть пальто на свою задницу в мини-юбке.

— Жаль, что мне не во что переодеться. Я чувствую себя в этой форме, как болван.

Джонни придержал для меня дверь кафе.

— Шутишь? Ты выглядишь горячей штучкой. Кроме того, ты знаешь, какие шансы у такого парня, как я, быть замеченным с чирлидершей? Тебе еще повезло, что я позволил тебе надеть пальто.

Я засмеялась и сказала:

— Позволил мне? Ну-ну.

Но вот о чем я действительно думала, так это то, что он считает, что я выгляжу горячей штучкой. И что он имел в виду под «быть замеченным»? То есть, это свидание?

У нас с Джонни свидание? И скажите мне, это совсем странно и безумно, если я хочу, чтобы так оно и было? Не то чтобы я хочу. Просто если бы хотела? В философском смысле. Вот о чем я говорю. Гипотетически! Ай, неважно.

Мы сели у окна и заказали пепперони и две колы. Джонни сказал:

— Сегодня ты меня поразила.

— Что? — сказала я, думая, что должна поддерживать легкую атмосферу на случай, если это не было свиданием. Вероятно, оно и не было. В смысле, я точно знаю, что это было не свидание. — Ты имеешь в виду мои сверкающие «джазовые руки» [42] 42 «Джазовые руки» — термин для обозначения часто используемого положения рук, в котором пальцы растянуты широко, а открытые ладони устремлены вперед. ?

Я устроила ему приватный показ моих «джазовых рук».

Он взял меня за руки и опустил их на стол. Его прикосновение заставило мое горло сжаться. Официантка принесла колу, и я вытащила свои руки из его. Потом взяла свою соломинку и начала медленно очищать ее от обертки.

— Серьезно, Фиона, — сказал он. — Ты должна гордиться собой. Ты вышла из коробки и начала жить.

— К сожалению, когда я вышла из коробки, моя нога попала по черепу Аманды. Я полностью уверена, что это означает, что я феерически облажалась.

— Нет, неправда. В смысле, да, ты заехала Аманде по голове. Но это не было неудачей, потому что ты не отступила. Ты была там. Не каждый смог бы сделать то, что сделала ты. Это требует определенного мужества.

Когда Джонни закончил говорить, я сунула очищенный конец соломинки в рот и дунула. Бумажка слетела с соломинки и попала Джонни в лоб. Я старалась не засмеяться, но не слишком усердно.

Джонни дотронулся до головы в том месте, куда попала бумажка. Я хихикнула. Он нахмурился, сдвинул брови, наклонился и сказал:

— Почему ты не можешь принять комплимент, Фиона? Я пытаюсь быть серьезным. Почему тебе всегда нужно все превратить в шутку?

Тот же вопрос я задавала самой себе в машине.

Я перестала хихикать, опустила голову и уставилась на свою соломинку. Я покрутила ее в руках то в одну, то в другую сторону.

— Прости, — сказала я. — Просто мне так комфортнее. Я не знаю. Думаю, что это защитный меха…

Бац.

Бумажка с соломинки Джонни ударила меня по голове. Я посмотрела на него, а он сидел, улыбаясь, с торчащей изо рта соломинкой. Я не могла в это поверить.

Он подшутил надо мной.

Джонни заставил меня стать серьезной только для того, чтобы отомстить своей соломинкой. Гениально. Я потянулась, чтобы достать соломинку из его идеальных зубов, и в этот момент, точно в тот момент, когда я схватила эту соломинку… Это был момент, когда я захотела, чтобы это было свидание. Тот самый момент, начиная с которого я буду видеть и чувствовать к Джонни Мерсеру что-то другое. Несмотря на то, что он был рядом со мной все это время. Или, возможно, именно поэтому.

И снова мурашки. Много мурашек. Огромные. Размером с маленькие машины. Поползли по ушам. Поползли по щекам. Поползли по груди. Поползли по пальцам.

Я вернула Джонни его соломинку и с трудом сконцентрировалась на складывании бумажной обертки в гармошку. Складывать и складывать. Туда-сюда. Складывать и складывать. Не думать. О том. ЧТО ТЕБЕ. НРАВИТСЯ. ДЖОННИ МЕРСЕР. ПРОСТО ПРОДОЛЖАЙ СКЛАДЫВАТЬ. ПРОДОЛЖАЙ СКЛАДЫВАТЬ.

— Жидкость для бальзамирования, — сказал Джонни.

Мои пальцы замерли на середине процесса.

— А? — Слово прозвучало так, будто у меня в легких совсем не осталось воздуха.

— Это было бы хуже. Если бы она продавала жидкость для бальзамирования.

И как по волшебству, мурашки исчезли. Убежали мучить какую-то другую девушку. Я сжала бумажку между пальцами и прицелилась в воздух.

— Рыбьи кишки. Для креветочных хозяйств.

— Отлично, — сказал он. Его карие глаза вспыхнули, когда он улыбнулся. — Хорошо сыграно.

Принесли пиццу, и мы разделили ее. Я ела столько же, сколько и Джонни, которого это по какой-то причине впечатлило. Полагаю, он считал, что девушки должны быть привередливыми едоками или что-то в этом роде.

Официантка прошла мимо с картошкой фри, и Джонни сказал:

— Ты знала, что если процедить старое масло из фритюрницы, то его можно использовать в дизельном двигателе вместо топлива?

Не то, что называют милыми разговорами. Не самая аппетитная тема для кафе. Но целиком и полностью крутая.

— Не может быть! — сказала я.

— Да. Я видел в научном шоу. Парни взяли чан с маслом от картошки фри из какого-то ресторана, отфильтровали кусочки и залили его в бак автомобиля. Машина поехала так же, как на дизельном топливе. Хотя плохо, что это не сработает с автомобилем с бензиновым движком.

— Да, иначе твоя мама могла бы продавать чаны с маслом из-под картошки фри из комнаты для гостей. Это было бы хуже всего.

Джонни засмеялся. Мне нравилось заставлять его смеяться. И это казалось таким простым.

Общаться с ним было не так, как с Тоддом. Не нужно прилагать усилий, чтобы веселиться. Все совершенно естественно. Джонни заставил меня почувствовать себя умной, абсолютно не пытаясь быть такой. И хорошенькой. И значимой. Он заставил все во мне выглядеть особенным.

Скажем, если бы я была песней, Джонни заставил меня почувствовать себя ремиксом. Мелодия не изменилась, но это уже была не та монотонная последовательность нот. Вместо нее он привнес гармонию — все эти низкие и высокие звуки, которые делают музыку полнее. Больше никакой дисгармонии или диссонанса. Рядом с Джонни я была лучшим из возможных исполнений себя.

Когда принесли счет, он заплатил за пиццу, хотя я предлагала оплатить свою половину.

Обычно я нехорошо чувствую себя, когда не плачу, но тот факт, что заплатил он, стал еще одним свидетельством того, что это, возможно, свидание, так что все нормально.

Мы играли в «что могло бы быть хуже» всю дорогу до дома. Джонни подъехал к моему дому, но оставил двигатель на холостом ходу.

— Спасибо за пиццу, — сказала я. — И за поездку.

— Нет проблем, — сказал он. — В любое время.

Сейчас, если бы это было свидание в романтическом фильме, настал бы тот момент, где мы бы склонились друг к другу и поцеловались. Но это не романтический фильм. И, судя по всему, не свидание. Потому что вот что произошло: я сидела в машине в течение нескольких секунд, а он не сделал ни одного движения в мою сторону. Поэтому я вышла из машины. Он смотрел, как я иду к двери, и помахал на прощание. Я вошла и закрыла за собой дверь. Не свидание. Не романтический фильм. Просто моя паршивая, невезучая жизнь.