Джеки Коллинз - Бестия. Том 2

— Сейчас приедет миссис Сантанджело. Чтобы все было готово!

Женщина на другом конце провода была холодна, как лед. Убить ее мало! Что с ними всеми происходит? Не соображают, что творится!

Он вернулся к автомобилю. Мария уютно устроилась на заднем сиденье, рядом с няней Камден. Джино втиснулся туда же и легонько сжал руку жены.

— Мистер Сантанджело, — многозначительно проговорила няня, — может, вам будет удобнее на переднем сиденье?

— Обо мне не беспокойтесь!

Мария поморщилась и схватилась за живот.

— Господи! Что случилось? — завопил Джино. — Ред, заставь этот драндулет двигаться быстрее!

Няня Камден недовольно поджала губы.

Вместительный зеленый «кадиллак» в рекордное время домчался до больницы. Марию тотчас препроводили в палату. Джино вдруг почувствовал себя лишним.

— Успокойтесь, — посоветовала молодая медсестра, — может, сходите попить кофе?

«Попить кофе»! Эта девчонка сбрендила! Он сбегал в туалет и начал мерить больничный коридор большими, нервными шагами.

Мария. Его жена.

Им пришлось нелегко. Сильнейшая оппозиция. Вопли и стенания. Марию, точно преступницу, доставили в Сан-Франциско.

— Я хочу жениться на ней, — уверял он Косту.

— Спятил? Тебе нужна не Мария — просто ты так решил, потому что она похожа на Леонору.

— Дерьмо собачье! Я люблю ее!

— Перестань, Джино. Опомнись. Ты поступаешь нечестно по отношению ко всем нам — и особенно к ней. У нее это детское увлечение.

— Мария не дитя. Ей двадцать один год. Мы хотим пожениться.

— Выбрось из головы. Леонора этого не допустит.

Но у Леоноры не было выбора. Мария забеременела и была на седьмом небе от счастья. Она позвонила Джино, чтобы сообщить великую новость. Он тотчас приготовил все для побега. Они встретились в штате Мериленд и в тот же день обвенчались.

Леонора поклялась больше никогда в жизни не разговаривать с дочерью. Эдвард поневоле принял ее сторону.

Марии с Джино было все равно. Они упивались своей любовью. Он купил дом в Ист-Хэмптоне, соорудил простенький бассейн и оставил сад в полной неприкосновенности.

Мария — настоящее чудо. Джино боготворил ее. И ни разу не вспомнил о ее сходстве с матерью.

— У вас девочка. Семь фунтов пять унций. Она просто прелесть!

— Господи! Иисусе Христе!

— Мистер Сантанджело, прошу вас!..

Он схватил медсестру в охапку и закружил по коридору.

— Мистер Сантанджело! Опустите меня!

Он бесцеремонно поставил ее на пол.

— А моя жена? Что с моей женой?

— Все хорошо. Доктор как раз зашивает ее и…

— Что значит «зашивает»?

— Абсолютно нормальная процедура. Всего несколько швов… Доктор вам объяснит.

— Черт побери, я — папа! — Джино шлепнул сестру пониже спины. — Хотите сигару?

Ребенок оказался самым красивым существом — если не считать Марию, — какое ему когда-либо доводилось видеть. Маленькое, смуглое, сморщенное, волосатенькое… Просто чудо!

Он проводил день за днем в коридоре больницы. Иногда удавалось взглянуть на новорожденную дочь. Джино подолгу смотрел на нее и не верил, что это его собственная плоть и кровь.

— Ну как, нравится? — с улыбкой спросила Мария.

— Спрашиваешь! — он тоже улыбнулся своей юной жене, сидевшей среди подушек, подобно восковой кукле, со светящимся от счастья лицом. Ее светлые волосы были заплетены в косы.

— Джино, — нежно произнесла Мария, — пора подумать об имени. Не хочу больше называть ее просто «беби».

— Я много об этом размышлял…

— Молодец.

— Как насчет Лаки?

— «Счастливая» — кто?

— Лаки Сантанджело, разумеется. Как по-твоему?

— Я как ты.

Он наклонился и поцеловал жену.

— По-моему, здорово.

— Пусть будет Лаки.

Одно только они никогда не обсуждали: его дела. Однажды Мария заикнулась, но Джино приложил ей палец к губам.

— Не задавай лишних вопросов. Я сам знаю, что лучше для семьи.

Хватит с него Синди, которая знала обо всех его темных делишках. Конечно, Мария и через миллион лет не станет такой, как Синди. Она привнесла в его жизнь столько тепла! Просто смотреть на нее — и то счастье! У нее столько достоинств! А теперь еще и ребенок. Глазурь на торте!

Он огорчался — за нее, не за себя, — что семья Марии отреклась от нее. Сама она никогда об этом не упоминала и не жаловалась. Но однажды после рождения ребенка он слышал, как она вполголоса спросила навестившую ее Дженнифер:

— Маме сообщили?

Дженнифер только вздохнула.

— Да, конечно. Мне очень жаль, дорогая, но Леонора никогда не простит тебя!

Предполагалось, что он не слышит. Но тихо сказанные слова достигли его ушей. И выражения страдания на лице жены оказалось достаточно, чтобы начать действовать.

Джино как раз предстояла поездка на Побережье: посмотреть, как продвигается строительство «Миража». В сущности, отель был уже построен, с превышением сметы в миллион долларов. Теперь полным ходом шли отделочные работы. Надо бы лично проверить, на что ушли деньги. А будучи в Калифорнии, он заодно и заскочит в Сан-Франциско, повидается с тещей. Ничего себе ирония судьбы!

Мария не поехала вместе с ним. Слишком мало времени прошло после родов. К тому же ему предстояло отсутствовать всего несколько дней. В это время у нее погостит Дженнифер. Плюс экономка, няня и двое телохранителей. Чем могущественнее становился Джино, тем больше обрастал врагами. Для него это было в порядке вещей. Боннатти, например, в прошлом году пережил два покушения. Нахальные юнцы, рвущиеся наверх, совсем потеряли уважение к старшим.

Он поцеловал жену и дочь и неохотно отправился на Побережье.

У Боя был еще более преуспевающий вид: возможно, из-за лоснящейся загорелой кожи. А может, из-за постоянной, точно приклеенной, улыбки. Несмотря на заверения Пиппы Санчес по телефону, Джино сразу учуял запах воровства.

— Поздравляю с великой новостью! — как нельзя более горячо приветствовал его Джейк. — У меня тут небольшой подарок для малышки. Так, сущий пустячок.

Джино открыл красивую, перевязанную ленточкой коробку. Внутри оказался дорогой набор золотых щеточек и расчесок; на каждой было выгравировано: «Лаки Сантанджело».

— Спасибо, Джейк.

— Я же сказал — пустячок.

Они пообедали в ресторане отеля «Беверли Хиллз». Пиппа Санчес сидела рядом с Боем.

— Я послала тебе целых пятнадцать сценариев, — пропищала она. — Неужели ни один не понравился?

— Не настолько, чтобы вкладывать деньги. Пиппа насупилась.

Джейк пнул ее под столом.

— Только и думает, что о карьере. Я ей говорю: твоя главная карьера — ублажать меня.

Джейк и глазом не моргнул.

— Охотно верю.

Пиппа смылась в дамскую комнату, предварительно наградив обоих злобным взглядом.