Наталия Гуревич - Осенний Донжуан

Единственный (помимо Алены), к кому Павел испытывал нечто похожее на уважение и теплые чувства, и кто в свою очередь воспринимал Павла без активного раздражения, был Варяг.

Варяг – гениально добропорядочный человек в отношении чужих денег. Может быть, он и брал когда-то у кого-то в долг, но никому в обществе не было об этом известно. Зато все очень хорошо знали, что если Варяг не мог внести свою лепту в общий сбор, то ни пить, ни есть он не станет, - ну, разве что возьмет по рассеянности, увлеченный беседой, рюмку или кусочек чего-нибудь. Но и тогда он чаще всего спохватывался и возвращал все на место. В плане долгов Варяг был фанатично добропорядочен. Свою позицию он объяснял в вопросительной форме:

- Если у меня сейчас нечем отдавать, где гарантия, что будет потом? А если есть – зачем одалживаться?

Такой максимализм вызывал священный трепет у Нелюбова, и Варяг мог бы из него веревки вить. Однако Варяг не допускал ровным счетом никаких одолжений. Не испытывая к человеку большого расположения, он не принимал его услуг, в чем бы они не заключались. Однажды Нелюбов помог сильно нетрезвому Варягу надеть пальто и проводил до дома, так оживший по дороге Варяг завел Нелюбова в квартиру под предлогом «чайку попить», быстренько влил в него стакан чая, в прихожей подал пальто, сам застегнул пуговицы и отвел совершенно ошалевшего Нелюбова домой.

А больше всего Варяг любил секс.

- Это идеальный процесс, - говорил он, - когда заем и отдача происходит одновременно.

К побочным явлениям вроде любовной привязанности он относился сложнее:

- Только выпусти женщину из постели, и она моментально настрочит километровый счет, не считаясь с твоей кредитоспособностью.

Поэтому на призывные взгляды Варяг отзывался легко, а вот сам никогда ни на кого таким образом не смотрел. К себе женщин не водил, и в чужих постелях дольше одной ночи не задерживался. Приоритеты разъяснял дамам заранее, и ежели кто из них впоследствии пытался претендовать на что-то большее, терпеливо повторял свои тезисы до тех пор, пока его не оставляли в покое.

- С таким подходом он не женится никогда! – радовался Нелюбов и расценивал образ мыслей Варяга как квинтэссенцию философии свободы. Сам он не имел столь стройной теории оправдания вольной жизни. Его собственные принципы «никто никому ничего не должен» и «бери от жизни все» частенько вступали в противоречие, он прекрасно понимал это, и тем сильнее было у него уважение к строгим и логичным мировоззрениям, вроде варяжьих. Таким же по силе стало для него потрясение от женитьбы Варяга. Это, собственно, и для всех было потрясением – потому что Варяг во все время добрачных отношений скрывал Катю от общества, и приглашения на свадьбу явились полной неожиданностью. Нелюбов особенно долго не мог оправиться от удара. Он прекратил общаться с Варягом и по первому времени даже покидал компанию, стоило тому появиться. Потом, конечно, подуспокоился, но домой к «варягам» долго не приходил. Катю, надо сказать, это сильно печалило.

Катя, плавная пухлая женщина, состоявшая из одних округлостей – круглые щеки, круглые локти, круглые коленки, круглая попа и так далее, - органически не выносила острых углов, особенно в отношениях. Все полудикое общество было очаровано ее способностью наводить уют в любом месте буквально несколькими штрихами. Кто-то высказал соображение, что ей и делать-то ничего не надо, достаточно сесть на опушке, и опушка эта станет для кого угодно домом родным. К Варягу стали наперебой ходить в гости. Причем ходить «в варяги» старались по одиночке, чтоб уж в полной мере насладиться Катиной способностью ухаживать за гостями. А потом обменивались впечатлениями:

- Она сварила потрясающий глинтвейн, а потом сидела в кресле у окна и вышивала на пяльцах! Это ж антиквариат, такое последний раз в девятнадцатом веке было!..

- А вишневая наливка в графине? А варенье из райских яблочек?..

- А я ночевал у варягов. Под ее лоскутным пледом чувствовал себя точно как на бабушкиной печке в детстве. Ей-богу, даже сверчок слышался…

- Вчера вечером во всем районе отключили свет. Она расставила по комнате свечи и играла Грига. Пир духа! Откуда только берутся такие…

- Как же я там отдохнула! Варяга не было, я валялась на диване, Катя периодически приносила мне разные вкусности. Мой мелкий обормот вообще забыл про меня, не отходил от Кати, гремел ей на кухне кастрюлями, а по пути домой сообщил, что женится на ней. Да я бы сама на ней женилась!..

И только Доктор Глеб к Катиному таланту относился без особого восторга. На поверку он один оказался действительно равнодушен к быту, ему в самом деле было все равно, на чем спать и из каких тарелок есть. И курицу с черносливом под прованским соусом, и овсянку на воде без соли и масла он потреблял примерно с одинаковым аппетитом. Кате вместо комплиментов он посоветовал как можно скорее начать избавляться от лишнего веса.

- Дурак ты, Доктор, - добродушно рыкнул на него Варяг. – Зачем мне мешок костей вместо жены?

- Сам ты дурак, - спокойно ответил Глеб. – Зачем тебе через несколько лет жена с проблемными сосудами? Или ты к тому времени планируешь другую завести?

Если Доктор Глеб и считался чудовищем, то лишь потому, что другие трактовали его слова по собственному разумению. Сам же он был совершенно беззлобен. Советуя Кате похудеть, он искренне заботился о ее здоровье. В словах о смене жены он не видел ничего крамольного, а уж тем более, невозможного: строка «ничто не вечно под луной» в полной мере выражала его кредо. Он считал, что единственный способ жить счастливо – спокойно воспринимать конечность всего происходящего, в том числе идею перемены жены и осуществление ее. Может быть, на подобное мировоззрение повлияла избранная профессия, и в особенности то, что понимание своего назначения пришло к Доктору Глебу на зависть всем очень рано: в детстве он, играя в больницу, вполне осмысленно репетировал будущую специальность. Словом, Доктор Глеб принадлежал к той счастливой немногочисленной части человечества, которая чуть не с рождения знает, почему и зачем пришла в этот мир. Предназначение Доктора Глеба было ремонтировать физиологические поломки, - и в своей профессии он был так же добропорядочен, как вместе взятые: Варяг относительно долгов, Катя в своем понимании домоводства, Алена в плане наличия денег, Павел в его восприятии Алены, Чуча в вопросе абортов, Левушка в понимании чести, и Галя в отношении к девственности.

В высокие сферы Доктор Глеб не вдавался. В обсуждениях вопросов о душе и тем более ее бессмертии он выступал нигилистом, причем никогда им не руководило желание кого-то обидеть, хотя он и не боялся этого.