Виктория Паркер - Во власти женщины

– Дорогу выбирай сам.

– Мы поедем вокруг озера.

Усевшись в сани, Пия укуталась теплым пледом. Вокруг царила звенящая тишина, нарушаемая лишь поскрипыванием полозьев по снегу и пыхтением бегущих хаски. Вдыхая воздух, напоенный запахом сосновой смолы, Пия закрыла усталые глаза под мерное покачивание саней. Должно быть, она задремала, потому что вдруг очнулась от резкого толчка и испуганного визга собак.

Пия резко выпрямилась:

– Что случилось? – Ей в лицо полетели мокрые комья снега. Волосы мгновенно намокли от воды.

Дэнел пытался справиться с упряжкой, а яростный снег бил ему в лицо.

– Внезапно разразилась буря. Держитесь. Мы попытаемся укрыться в лесу.

Вцепившись в края саней, Пия почувствовала страх. «Не паникуй. У тебя были худшие времена».

Сани резко повернули вправо, и Пия чуть не вылетела из них. Вокруг ничего не было видно, а затем все произошло так быстро, что у нее закружилась голова.

Сани на что-то напоролись. Треск ломающегося дерева был настолько громким, что у нее заложило уши. Дэнел что-то кричал ей сквозь снежную мглу, но его голос заглушал ураганный ветер. А затем ее подбросило вверх, словно тряпичную куклу, и она упала на что-то твердое. Острая боль пронзила ее тело.

Из горла вырвался крик. «Хорошо, что я не взяла с собой Ника», – это была последняя мысль, мелькнувшая в голове Пии, и свет померк в ее глазах.

Все. С него хватит. Ник не мог больше молча сидеть и ждать.

Выскочив из главного здания, он бросился к домику администратора, почти ничего не видя от мокрого снега. Он рывком открыл дверь.

– Надо отправить кого-нибудь на поиски Пии, через час уже совсем стемнеет. Ее слишком долго нет.

– Нам некого послать…

– Я поеду сам. Дайте мне карту и внедорожник. Я умею управлять машиной на льду.

– Я уверен, с ней все в порядке, сэр.

– Делайте то, что я вам сказал. Быстро. – Голос Ника был настолько грозным и властным, что румяный администратор мгновенно побледнел, и лицо его покрылось капельками пота.

Ник вдруг представил себе, что могло с ней случиться, и пришел в ужас.

Кровь стучала у Пии в висках, голова болела, но хуже всего было то, что она по-прежнему не могла согреться. У нее возникло ощущение дежавю: ее схватили за руку, связали и бросили на кровать.

– Нет, нет, пожалуйста, оставьте меня!

Яркий белый свет проникал сквозь ее закрытые глаза. Голоса. Крик ее матери. Пия знала, что у матери истерика, помутнение разума от опиума, и эта паника передавалась и ей.

Карл заорал:

– Нам надо бежать: они пришли за нами!

Пия услышала, как выдвигаются ящики, и у нее подкосились колени. Дилеры пришли взять деньги за наркотики.

– Это она виновата, черт возьми, твоя бестолковая дочь. Ни на что не способна. Она не отнесла деньги.

Нет, нет! Когда она пришла, чтобы отдать деньги, они захотели получить от нее не только выручку, и она убежала.

– Давай отведем ее к Мериси, пусть он заплатит алименты за все семнадцать лет, а мы исчезнем.

Пия замерла, прижав ухо к замочной скважине, и земля зашаталась у нее под ногами. Алименты. У нее был отец?

– К Зевсу? Нет, Карл, он убьет меня.

Голос матери дрожал. Пия пришла в ужас.

– Он не знает.

Убьет ее? Это было хуже, чем этот кошмар.

Пия стала царапаться в дверь, ломая ногти. «Не оставляй меня здесь, мама. Возьми меня с собой. Пожалуйста, я исправлюсь. Я буду хорошей – делай, что хочешь. Только, пожалуйста, возьми меня с собой».

А потом они ворвались в комнату Пии, схватили ее, а она извивалась и царапалась, пытаясь укусить руку, которая так больно вцепилась ей в плечо.

– Нет, нет, оставьте меня!

Большая рука ударила ее по щеке, но Пия продолжала царапаться и шипеть, словно разъяренная кошка, спасающая свою жизнь. И лишь когда холодная игла проткнула ее руку и леденящая жидкость проникла в кровь, Пия затихла, перестав чувствовать боль.

Она лежала на его кровати – бледная, полуобнаженная, прикрытая теплым одеялом – и говорила что-то отчаянным и отрывистым голосом. Ник понял, что ее мучают воспоминания.

Ник не мог стоять на месте. Он ходил взад-вперед по комнате, слушая ее прерывистое дыхание и крики. Ему надо было раньше найти ее. Еще один час на озере, в ледяном плену – и она бы умерла. Переохлаждение было очень сильным, и если она не успокоится и не позволит поставить себе капельницу…

Боже, Пия казалась такой беззащитной. Ник не понаслышке знал о том, что это такое – ощущение парализованности.

– Сделайте что-нибудь, ради бога!

Мужчина, назвавшийся главным из двух медиков, еще раз попытался удержать ее руку, но это ему не удалось. Пия была охвачена страхом, ее тело страшно напряглось, и вену на руке невозможно было найти.

Она плакала, вспоминая свою мать, потом заговорила о Мериси, Зевсе, – и этот кошмар был настолько личным, что Ник не мог больше это терпеть. Она не должна раскрывать свою душу в таком болезненном состоянии перед совершенно незнакомыми людьми.

– Она бредит и не понимает, что говорит и что делает.

Ник увидел серебристые капельки пота, выступившие на ее виске, когда она, совершенно обессилев, повернулась к нему и взглянула ему прямо в глаза:

– Пожалуйста, не надо… делать это со мной.

И эта душераздирающая мольба, вырвавшаяся из уст такой женщины, как Пия, была последней каплей, переполнившей чашу его терпения.

– Стоп! Остановитесь! Ее сердце может не выдержать!

– Ее надо быстрее согреть. Внутривенное вливание – самый действенный способ. Если мы не сможем найти у нее вену…

– И это все? Больше ничего нельзя сделать? – Голос Ника звучал так, будто он проглотил лезвие бритвы.

– Единственный выход – если вы ляжете вместе с ней. И крепко обнимете ее. Возможно, на это уйдет больше времени, но это поможет.

Отлично. И почему он сам не догадался об этом?

– Это надо было сделать еще десять минут назад, – проскрежетал Ник сквозь зубы. Одним резким движением он скинул с себя пиджак и бросил его на кресло.

– Мы не думали, что возникнет такая проблема, – сказала второй врач.

Высокая рыжеволосая женщина уставилась на его руки, когда он рывком расстегнул манжеты на рубашке и сорвал ее с себя. Скинув ботинки, Ник стал снимать с себя брюки, а врач не сводила глаз с его накачанных бицепсов и широкой груди.

Сдерживая дрожь, причиной которой могло быть лишь то, что он полночи провел на сорокаградусном морозе, Ник уставился на Пию, лежавшую на кровати с закрытыми глазами.

Раздеваться догола или нет?

Сейчас она ничего не осознавала, после пробуждения она может испугаться, обнаружив себя в его объятиях. Она подумает, что он воспользовался ее беспомощностью. А он совсем этого не хотел.

– Оставить ли на ней трусики и бюстгальтер?