Виктория Паркер - Во власти женщины

– Они из очень тонкой ткани, поэтому не имеет значения.

– Теперь ваша помощь не нужна. Вам нечего смотреть, – прорычал Ник, грозно взглянув на врачей.

Он проводил их до двери, с досадой отметив про себя, что рыжеволосая девушка пожирает его глазами. Ну почему Пия не смотрела на него так? Тогда, возможно, она не уехала бы без него этим утром, а он не позволил бы ей подвергать опасности свою жизнь.

Закрыв за врачами дверь, Ник вернулся к кровати. Осторожно откинув одеяло, Ник залез под него. Он старался ни о чем не думать, не представлять себе ее округлых форм. Слава богу, что он оставил на ней нижнее белье, иначе ему сложнее было бы справиться с собой. Нельзя медлить ни секунды, его тепло должно проникнуть в ее тело, сохранить ее жизнь.

Внезапно Ник остановился. Что он делает? Спасает дочь человека, отнявшего жизнь у его родителей и чуть не убившего его самого. Он мог бы сделать то же самое с Зевсом, заставить его испытать такую же боль. Око за око, зуб за зуб. Но он не поступит так бесчеловечно.

Не колеблясь, Ник просунул руку под плечи Пии и крепко прижал ее к себе. Он думал, что она будет сопротивляться или хотя бы пробормочет что-то в знак протеста. Но вместо этого он услышал удовлетворенное мурлыканье. Она, как котенок, прижалась к нему, будто пытаясь проникнуть в его тело, где было тепло, уютно и безопасно. Где можно было спокойно уснуть.

Обняв ее за плечи, Ник положил ее голову к себе на грудь, ближе к шее, и нежно обхватил ее ноги своими ногами. Они превратились в единое целое. Странно, но такое ощущение близости он никогда прежде не испытывал. Оно было более интимным, чем секс.

Ник лежал рядом с Пией, крепко обнимая ее, гладя волосы, уткнувшись носом в мокрые пряди и вдыхая ее запах, наполненный нотками жасмина и гардении. Он пытался также не думать о том, как она жила до семнадцати лет. Когда он сам играл в футбол с друзьями и ходил на речку с дедом Аво, не беспокоясь ни о чем, Пия жила в настоящем аду. Ник представлял, как ее собственная мать заставляла ее принимать наркотики и подвергала насилию, и ему хотелось рычать и кусаться. И отец Олимпии, должно быть, взял ее к себе, чтобы позаботиться о ней…

Ему невыносимо было даже на секунду подумать о том, что он может испытывать благодарность к человеку, повинному в смерти его родителей. Сердце его разрывалось при мысли об этом. И все же он был рад тому, что Пия была вырвана из этой среды, иначе ей незачем было жить.

– Именно поэтому ты так стараешься для Зевса? – прошептал он, поцеловав ее волнистые волосы.

Но все-таки он потопит Олимпию вместе с ее отцом. Сердце Ника сжалось при этой мысли. Он очень долго шел к этому, чтобы сейчас сдаваться под наплывом эмоций. Она возненавидит тебя. Да, возненавидит.

Он вздрогнул, когда Пия что-то тихо пробормотала.

– Защити меня, – выдохнула она.

Что она говорит? Она работала так усердно для того, чтобы отец ее защищал?

Мысли вихрем закрутились в его голове, и Ник, зажмурив глаза, напряг свою волю, заставив себе не думать ни о чем.

Пия всхлипнула, и он крепче прижал ее к себе:

– Спи, querida . Я смогу тебя защитить.

Пия в который раз пыталась выбраться из сумрачных глубин сна, но вновь и вновь ее засасывало в темный омут. Сначала она различала тьму и лунный свет, затем – проблеск полуденного солнца, но кости ее так болели, что она вновь обессиленно откидывалась на жесткий матрас.

Но только не в этот раз. В чувство ее привел дразнящий запах дорогого одеколона. И легкое прикосновение чьих-то мягких волос к ее щеке. Она вздохнула с облегчением. Ей показалось, что она спала целую вечность. Заставив себя открыть глаза, Пия увидела золотистые лучи солнца, проникавшие в окно.

Разве когда-нибудь она была такой разнеженной, такой умиротворенной? Никогда…

Пия быстро вскочила на кровати. Взгляд ее упал на Ника, лежавшего рядом с ней, и при виде его – такого сильного, мужественного и все-таки такого уязвимого – в ней пробудилось горячее желание. Его лицо было расслабленным, будто только во сне он обретал покой, и черные ресницы лежали на щеках изысканными полукружиями.

Ее охватило непреодолимое желание прикоснуться к его мускулистой груди, к его плоскому накачанному животу, к его бедрам, прикрываемым лишь трусами…

И вдруг до нее дошло. Он был практически голый. И она тоже!

– Ник?! – Схватив простыню, Пия прижала ее к груди и отодвинулась на край кровати. Что он сделал с ней? – Ты… ты змей!

Сладко потянувшись, словно огромный лев, греющийся на солнышке, Ник заморгал, будто сгоняя туман со своих глаз. Пия сидела и смотрела на него, силясь понять, как же она оказалась в его постели. Окончательно проснувшись, Ник радостно взглянул на нее:

– Ты очнулась?

Пия ущипнула себя за руку, чтобы проверить, не снится ли ей все это.

– Я бы сказала, что это глупый вопрос, но на самом деле я понятия не имею. – Может быть, она все еще спала, и это был сон.

Он широко улыбнулся:

– Ах, этот острый язычок, который я так люблю. Ты действительно проснулась, bonita . Скажу тебе откровенно: ты заставила меня изрядно поволноваться.

Ник посмотрел на ее кружевной бюстгальтер так, что ей мгновенно захотелось принять душ. Холодный или горячий, все равно. И почему, когда она находилась рядом с ним, ей все время казалось, что она играет в русскую рулетку?

– И не вздумай решить, что условия нашего договора изменятся! – По крайней мере, она надеялась на это.

Веселая искра блеснула в глазах Ника, когда он, игриво склонив голову, перевернулся на другой бок.

– Я не обманываю тебя, querida . Ты умоляла меня об этом.

– Я… я… умоляла? Только не это.

Подняв бровь, Ник призывно облизал языком свои губы.

– Я отказывал тебе снова и снова, но разве ты слушала меня? – Он покачал головой. – Нет.

Постучав пальцами по смятой простыне, он слегка задел рукой ее бедро. Задрожав всем телом, Пия схватила одеяло, чтобы прикрыть свои ноги, но Ник лежал на них, не шевелясь. Он лишь улыбался своей неподражаемой обворожительной улыбкой, от которой у нее таяло все внутри.

«Мне холодно, Никандро. – Он прекрасно имитировал ее голос. – Пожалуйста, ляг со мной в постель. Ты ну-у-ужен мне. Пожалуйста».

Она чуть не задохнулась, разозлившись на себя за свое собственное поведение. Ник откинул одеяло и придвинулся к ней ближе, словно крадущийся хищный волк с голодными глазами. Пия взглянула вниз и увидела его длинные пальцы, распростертые на ее животе, а в следующую секунду эти пальцы сжали ее талию.

Ее кожа мгновенно покрылась жаркой испариной, а дыхание участилось.

– Иди сюда, моя прекрасная Олимпия. Поцелуй меня. Точно так же, как прошлой ночью.

Она не верила ему, и горло ее сжалось от возмущения. Но взгляд его не был расчетливым и пронзительным, как прежде, и этот невинный радостный вид был для нее совершенно неожиданным, хотя она знала, что у него есть скорпионий хвост.