Герцель Давыдов - Десять дней в ноябре

Открыв глаза в это ноябрьское утро, Лея увидела мол-

чаливо сидящую на своей койке дочь.

– Доченька, ты уже проснулась? – протирая гла-

за, удивленно спросила Лея.

– Да, мама. Я увидела страшный сон, проснулась

и больше не смогла заснуть. Потом я вышла из каюты

и отправилась умываться, – тихим голосом ответила

Хелен.

– А почему меня не разбудила? Я же говорила:

если тебе снится страшный сон – сразу буди меня.

– Ты так крепко спала, и я не хотела… Ты же и так

мало спишь, а тебе нужны силы.

– А что тебе приснилось? Что тебя напугало?

Опершись спиной на стену, Хелен сложила руки

на груди и опустила голову, дав тем самым понять,

что не хочет рассказывать матери про увиденное во сне.

– Расскажи, пожалуйста. У тебя не должно быть

секретов от мамы, – сев на койку, попросила Лея.

Девочка продолжала смотреть в пол и молчать.

– Иди ко мне. Не бойся, ты же должна понимать,

что я с тобой рядом. Это всего-навсего сон.

Хелен встала со своей койки, подошла к маме

и обняла ее.

– Может, все-таки расскажешь? Поделись,

и станет спокойнее на душе, – обнимая и гладя дочку

по длинным светлым волосам, проговорила Лея.

После недолгих раздумий Хелен решилась и вол-

нительным голосом стала пересказывать сон.

– Во сне я видела большую гору, а под ней —

море, – жестикулируя, говорила девочка, повернув

голову и смотря в стену.

По щекам Хелен текли тонкие струйки слез.

– И что же было на этой горе? – обнимая и про-

должая гладить дочку по голове, спросила Лея.

– На горе сидели я, Моника, папа и ты. Но мы были

не людьми, а птицами – такими большими коричне-

выми птицами, – продолжала мелодичным тихим го-

лосом рассказывать девочка.

У Леи выступили слезы, но она не стала преры-

вать дочь, которая, тоже плача и хлюпая носом, про-

должала свой рассказ:

– И когда мы захотели перелететь через море,

то я, папа и Моника взмахнули крыльями и полетели.

Потом мы обернулись и увидели, что ты тоже машешь

крыльями и пытаешься подняться в воздух, но не мо-

жешь взлететь и падаешь вниз. Мы смотрели на тебя,

кричали, но продолжали лететь дальше и не могли

тебе помочь… Я кричала: «Мама, мама!» – потом мне

стало страшно, и я быстро проснулась.

После паузы Лея сказала:

– Это всего-навсего сон. Ты из-за этого так

перепугалась?

– Я знаю, что это всего лишь сон, но мне было

очень страшно.

Помолчав, Хелен продолжила:

– Я часто вижу сны, разные сны, но папу и сестру

увидела в первый раз… Мам, скажи, а когда они прие-

дут к нам? Что они так долго делают у бабушки и де-

душки? Я по ним очень соскучилась.

Лея плакала, гладила лежавшую у нее на коленях

дочь по голове и ничего не отвечала.

– Мама, ты знаешь, о чем я мечтаю?

– О чем? – с трудом проговорила Лея, она не хо-

тела, чтобы Хелен видела ее слезы.

– Чтобы папа и Моника поскорее приехали

к нам, и мы снова зажили все вместе, как раньше.

К тебе снова вернется твоя улыбка, ты станешь бу-

дить нас по утрам, и мы с Моникой пойдем в школу.

Папа отправится на работу, а ты дома будешь готовить

для нас обед и ужин. А вечером мы все вместе будем

ужинать. Папа, как всегда, будет рассказывать смеш-

ные истории, а мы – громко смеяться.

Лея еще больше расстроилась. Хелен тем време-

нем продолжала:

– После ужина, когда ты будешь мыть посуду,

мы с Моникой станем тебе помогать. А потом, закон-

чив уборку и сделав школьные уроки, мы все вместе

пойдем в салон и, обнявшись на диване, станем смо-

треть, как папа рисует новую картину. Мама, знаешь,

что я решила?

Не дожидаясь ответа Леи, Хелен продолжала:

– Я больше никогда не буду ябедничать и жало-

ваться на Монику, даже если она не прекратит меня

обижать. Только бы увидеть их поскорее…

Слезы лились рекой по щекам Леи, и она еле успе-

вала их вытирать, чтобы они не капнули на лицо Хе-

лен. Дочь продолжала рассказывать:

– Поэтому вначале сна мне было весело. Весело

оттого, что мы снова вместе. Я увидела, как папа, ты,

Моника и я сидели на горе, а потом полетели. Но ког-

да ты начала отставать и падать, то мне стало очень

страшно: появилось такое ощущение, что я теряю

тебя. Я начала плакать во сне: ты же знаешь, что ты

для меня дороже всего на свете, – плача и сильно об-

нимая маму, говорила Хелен. – Мама, я так сильно

тебя люблю, что даже не представляю, как смогу про-

жить даже день без тебя. Когда ты рядом, мне никто

не нужен, конечно, кроме папы и Моники. Мам, я могу

тебя кое о чем попросить?

– О чем? – тихо сказала Лея.

– Пожалуйста, не оставляй меня никогда. Я тебя

очень прошу.

– Конечно, не оставлю. Ты же смысл всей моей

жизни, та, ради которой я живу… – продолжая погла-

живать голову Хелен, произнесла Лея.

– Спасибо, мама.

Лея посмотрела по сторонам и, украдкой вытирая

слезы, сказала.

– Пойду наберу на палубе воды, чтобы мы могли

умыться, а потом отправимся в столовую завтракать.

Уже без десяти десять, мы и так опоздали почти на час.

– Мама, возьми меня с собой. Не оставляй меня

одну, пожалуйста.

– Зачем тебе подниматься по этим лестницам?

Я наполню ведерко и совсем скоро вернусь.

Выйдя из каюты с маленьким ведерком в руках,

Лея поднялась на верхнюю палубу. Вдруг раздался

сильный взрыв, и Лея упала. Она не могла поднять-

ся, взрыв оглушил ее, ноги не слушались, а губы про-

должали чуть слышно шептать: «Хелен, Хелен …».

Через несколько секунд она потеряла сознание.

Одиннадцатая глава

Понедельник

Утром Джули разбудил телефонный звонок с ресепшен.

Вчера она попросила служащих отеля позвонить по-

раньше. Выглянув в окно, актриса ахнула от восхи-

щения. Вид изумительный: море уходило за горизонт,

а вода переливалась цветами восходящего солнца.

Хаим, как и было условлено, в назначенное вре-

мя появился в лобби отеля. Как только мисс Уотсон

спустилась, они сели в машину и отправились в сто-

рону Хайфы. По дороге мужчина много рассказы-

вал об истории государства и удивился, когда узнал,

что актриса посещает Израиль впервые. Оставив ма-

шину неподалеку от старого кладбища близ Хайфы,

они прошли внутрь. Увидев человека в кипе, по всей

видимости, кладбищенского рабочего, Хаим подо-

шел к нему и спросил, где похоронена девочка. Мо-

лодой человек ничего не смог ответить, он оказался

глухонемым. Тогда детектив написал на бумаге имя,

фамилию и год смерти девочки, и парень жестом по-

манил их за собой. Через несколько минут он привел

их к тому самому месту. Джули попросила, чтобы ее