Джули Миллер - Для отвода глаз

А поцелуй все не прекращался. Его руки ласкали ее под блузкой. Потом он отклонил ее голову назад и поцеловал в щеку, куснул ее ухо возле сережки-гвоздика, потом стал ласкать горячими и влажными губами шею, где пульсировала вена. У Оливии перехватило дыхание, она провела кончиками пальцев по щеке и подбородку Гейба, по его сильной шее под накрахмаленным воротом рубашки.

Она представила, как будет прекрасно, если Гейб Найт сорвет с нее одежду и овладеет ею прямо здесь, на столе, и тут же поняла, что должна прекратить затянувшиеся ласки.

– Гейб… – Она в последний раз поцеловала его. – Гейб, надо остановиться.

– Знаю… – Он отпрянул, целуя кончики ее пальцев. Им трудно было оторваться друг от друга. Он нехотя убрал руки из-под ее блузки. Провел пальцем по ее припухшим от поцелуев губам, а потом отошел к дальней стене. – Конечно, ты права. Мне это не нравится, но ты права.

Пока она поправляла одежду и медленно остывала, Гейб на минуту отвернулся и глубоко вздохнул.

– Итак, почему ты меня поцеловала? Да, понимаю, в знак благодарности. Но меня интересуют твои мотивы.

Оливия провела пальцами по волосам.

– Давай не будем анализировать, хорошо? Считай, что я сказала тебе «спасибо».

– Не просто «спасибо».

– Рядом с тобой я возбуждаюсь. Странно… обычно я лучше владею собой. – Расправлять одежду одной рукой оказалось труднее чем она ожидала. Она поправила рукава и воротник, но не сумела заправить блузку. – Извини, что позволила себе…

– Детектив, не надо извиняться. Не надейся меня отпугнуть!

– Я не извиняюсь. Просто… соблюдаю осторожность.

У нее перехватило дыхание, когда Гейб отвел ее руку и быстро и ловко заправил ей блузку в джинсы. Она тихо ахнула от неожиданности и смущения, но он не остановился.

– Мне кажется, я начинаю тебя понимать. Я не решаю задачу за тебя, но даю тебе время все обдумать, чтобы ты все решила сама. Наверное, не без причины ты окружила себя броней… и тебе легче, когда она на месте.

Она подняла голову и едва не утонула в бездонных глубинах его голубых глаз.

– Поверь мне, я прекрасно тебя понимаю. Эта связь между нами… совершенно неожиданно. Откровенно говоря, это меня беспокоит. Головой я понимаю: я решил, что после Дэни у меня никого не будет. – Он осторожно убрал челку с ее лба. – Но вот на место преступления ворвалась ты.

– Строго говоря, это ты ворвался на место преступления. Не забывай, ты всего лишь консультант, а следствие веду я. Ты не можешь испытывать ко мне те же чувства, что испытывал к невесте. Мы не настолько хорошо друг друга знаем.

– Ты не знаешь, какие чувства я испытываю, а какие нет.

И верно, она не может судить его, раз не способна разобраться даже в собственных чувствах… Судя по всему, сближаются они стремительно. Сейчас они уже не просто знакомые или коллеги. Но это не значит, что они влюбляются друг в друга. А ведь, должно быть, он любил Даниэллу Риз всем сердцем, раз даже через шесть лет по-прежнему страстно хочет найти ее убийцу. Ей ли соперничать с его прошлым?

Оливия смахнула с рукава воображаемую пылинку.

– Просто мы еще не говорили… о чувствах.

– Начала ты, не я. Ты знаешь, что моя задача – добраться до сути. Если не хочешь о чувствах, может, расскажешь о том типе из лифта?

– С Маркусом Брауэром я совершила ошибку. Правда, он научил меня надеяться только на себя и понимать, кому можно доверять, а кому нельзя.

– Похоже, не только этому.

– Давай поговорим о нем как-нибудь в другой раз. Нам нужно работать. – Прежде чем открыть дверь, Оливия остановилась и, подавшись к нему, сжала его руку: – Но спасибо за то, что выслушал меня и выполнил мою просьбу. Может быть, все дело в том, что я росла в шумном доме, в окружении мужчин. Игры, музыка, спорт, ссоры… Время от времени мне нужно просто побыть в тишине.

– Я это запомню. – Прежде чем выпустить ее, он сжал ей руку.

– Пошли! – Оливия, улыбаясь, открыла дверь, и их накрыл гул, царивший в конференц-зале. – Я сама тебя проведу. Не хочу, чтобы в тебя стреляли.

Страшно было даже подумать, до чего он вдруг стал ей близок и дорог.

Гейб стоял в углу маленького кабинета для допросов и слушал, как детектив Сойер Кинкейд и Оливия беседуют с Элейн, женой покойного Рона Кобера, и ее адвокатом.

Точнее, в основном он наблюдал за Оливией. Утром он присутствовал на совещании в их отделе, выслушал данные баллистической экспертизы, согласно которой пистолет, найденный ими в тайнике на складе, мог быть оружием, из которого убили Дэни. Пожарные прислали предварительный отчет; они считали, что склад подожгли, – ничего удивительного.

Удалось установить даже личность человека, который в день убийства Кобера ударил Гейба ножом. Его звали Стивен Марч. Он не раз привлекался к суду за мелкие преступления, в основном связанные с наркотиками. Несколько лет назад Марча допрашивали в связи с другим убийством, но отпустили, потому что у него оказалось железное алиби – во время убийства он находился в изоляторе реабилитационного центра. Возможно, у него просто дар оказываться не в том месте не в то время. Макс Кроликовски и Трент Диксон вызвались разыскать Марча и допросить его. Надо выяснить, видел ли Марч что-нибудь необычное в здании, куда незаконно проник.

Следствие по делу Дэни продвигалось мучительно медленно. На совещании еще раз перечислили все то, что Гейб прекрасно знал, обсудили несколько подробностей, которые необходимо было изучить и перепроверить до того, как вызывать на допрос подозреваемого, тем более производить арест. Неделю назад Гейб, дымясь от негодования, уже писал бы о том, как медленно и со скрипом вращаются колеса правосудия; он бы непременно ввернул: к тому времени, как отдел нераскрытых преступлений до чего-то докопается, умрут не только жертвы, но и преступники.

Наблюдая за Оливией, Гейб видел, что она на несколько шагов опережает всех остальных. Другие детективы и криминалисты казались размытыми цветными пятнами, которые создавали фон для красавицы с идеальной фигурой и короткими шелковистыми волосами. И в кабинете для допросов все остальные – детектив Кинкейд, великан с тихим голосом, неразговорчивый адвокат и ненатурально рыдающая вдова Рона Кобера – были просто фоном для Оливии.

Наверное, надо было относиться к ней объективнее. Но… он все время вспоминал, как целовал ее, как прикасался к ее теплой, мягкой коже и слышал ее тихие вздохи. Он видел ее расцарапанную щеку и перевязанную руку. Эти травмы она отчасти получила из-за него… Конечно, ему хотелось защитить ее, но рядом с ней в нем просыпались далеко не одни покровительственные порывы.

Головой он понимал: все, что говорила Элейн Кобер, могло приблизить его к убийце Дэни – или хотя бы подтвердить, что ее покойный муж был для Дэни источником информации и отправился на встречу с ней в ту ночь, когда она погибла. А сердце откликалось на каждое слово Оливии, сжималось, когда ее ярко-зеленые глаза постепенно светлели и становились серыми…