Джули Миллер - Для отвода глаз

– Я уже осмотрел шкатулку для драгоценностей, ее банковскую ячейку, письменный стол и ее шкафчик в редакции. Спрашивал ее родителей. – Устало вздохнув, Гейб провел рукой по щетине на подбородке, а затем указал на ящик комода. – Ее вещей у меня не осталось. Я упаковал их и отправил ее родителям. Но они позволили мне кое-что взять.

Оливия отодвинула плюшевого мишку. Под ним лежала книжка в вытертом кожаном переплете.

– Ее дневник?

– Последние записи, которые она сделала… Она писала о нашей свадьбе, поэтому ее мать решила, что пусть лучше дневник будет у меня.

– А о своей статье она не писала?

– В дневнике нет ни одного имени, кроме моего.

Оливия сочувственно прижалась к нему:

– Мне очень жаль.

– Не жалей. Я уже пережил потерю Дэни. Мне нужна только правда. – Гейб поцеловал ее в висок. – Смотри здесь все, что хочешь. Если найдешь след, который поможет нам найти ее убийцу… моих чувств ты не оскорбишь. – Он снял галстук-бабочку и запихнул в нагрудный карман. – Троглодиту нужно снять костюм.

– Вот и хорошо, – поддразнила она, обернувшись и наблюдая за ним. Когда он уже выходил, она подала свою реплику, разряжая атмосферу: – Мне надоело, что ты выглядишь красивее меня.

– Это невозможно. – Его проницательные глаза осмотрели ее с ног до головы и с головы до ног, задержавшись в некоторых местах. Оливию обдало жаром, как будто в квартире вдруг включили отопление. – Входная дверь заперта. Окна закрыты. Твои дружки внизу патрулируют улицы. Пожалуйста, пока я в душе, не пускай сюда черные машины и не иди по следу.

– Не буду.

Он кивнул, хотя Оливии показалось, что он не слишком уверен в ее ответе. Вышел он со словами:

– Чувствуй себя как дома.

Холодный душ почти не помог.

Все мысли Гейба, все его страхи были о женщине…

Он насухо вытер голову и надел футболку. Часы у кровати показывали первый час ночи, но он совсем не чувствовал усталости. Наоборот, кровь в нем бурлила. Ему не терпелось удовлетворить голод, который он испытывал рядом с Оливией Уотсон, – не только физический, но и эмоциональный.

Он понимал, что все больше влюбляется. Но сейчас он другой человек, не такой, каким был, когда полюбил Дэни. И Оливия другая. Она во многом ровня ему. С Дэни он был старше и опытнее. Он наставлял ее, учил всему – и заниматься любовью, и писать статьи. А Оливию он не может научить ни наносить удары, ни разбивать сердца, ни искать истину, ни отвечать страстью на страсть. Он хочет просто быть рядом с ней и надеяться, что не надоест ей.

Бросив полотенце в корзину, Гейб пошел искать Оливию.

Он себя знал. Он не успокоится, пока что-нибудь не предпримет. А может, ему достаточно будет просто взглянуть на нее. Может, если он еще раз убедится в том, что Лиланд Эшер и его головорезы не нашли ее, он сумеет расслабиться и заснуть, не волнуясь о том, получится у них что-нибудь или нет.

Он сразу увидел, что она сидит там же, где он ее оставил. Гейб замер на пороге гостевой спальни, помассировал затекшую шею, гадая, уйдут ли ком в горле и возбуждение, от которого вот-вот лопнут джинсы. Возможно, им удастся немного побыть вместе после того, как дело будет раскрыто. Интересно, встречалась ли Оливия с кем-нибудь после того, как ее идиот-бывший изменил ей? Да, собственно, какое ему дело, с кем встречается сотрудница полиции Канзас-Сити?

Оливия, в серой майке и джинсах, сидела на покрывале. Горели лампы по обе стороны от кровати, подсвечивая ее золотистым мерцанием. Она сидела по-турецки; на полу валялись повязка, фланелевая рубашка и теннисные туфли. Пистолет, жетон, телефон и ключи лежали на прикроватной тумбочке. Вещи Дэни, извлеченные из ящика комода, она очень аккуратно разложила на кровати.

– Глазеть неприлично.

– Я не глазею, а любуюсь.

Щеки ее порозовели; она снова вставила в рамку фотографию, которую рассматривала, и осторожно положила рядом с собой на одеяло.

– Кстати, плечо у тебя выглядит не очень. Болит?

Оливия приспустила бретельку, чтобы посмотреть на огромный синяк.

– Сейчас уже не болит. – Она встретилась с ним взглядом и вздохнула.

– Что ж… надеюсь, все будет нормально.

Она, словно извиняясь, дотронулась до фоторамки:

– Я проверяла, нет ли там записки или записи на обороте фото. Ты разрешил мне осматривать все. К сожалению, пока я не нашла ничего полезного.

– Если хочешь поспать, можем пока переложить это все на журнальный стол.

– Ты хочешь, чтобы я спала здесь, в гостевой комнате?

– Нет, в моей постели. – Его хриплый смех нарушил тишину комнаты. – Я не слишком прямолинеен?

– Гейб, со мной ты не можешь быть слишком прямолинейным.

– Только не думай, пожалуйста, что я привез тебя к себе только поэтому. – Она медленно встала и подошла к нему. – Пока я тебя вижу, могу обнять и знать, что ты в безопасности, что ты близко… пока ты не выскользнешь отсюда без меня… ты можешь спать где захочешь.

Не сводя с него пристального взгляда, Оливия обвила руками его талию и прижалась к нему всем телом.

– Вот так… достаточно близко?

Гейб тяжело вздохнул; все внутри заныло от ее такой теплой и желанной близости.

– Достаточно близко… для чего?

– Для того, чтобы присматривать за мной.

– Нет. – Подыгрывая ей, Гейб провел пальцами по ее мягким волосам, погладил ее по лицу. Потом опустил голову и нежно поцеловал царапину на шее.

– Насколько ближе может стать женщина? – Она потянулась и куснула его за подбородок. – Вот так?

Он повернул голову, и их губы ненадолго встретились, когда она поцеловала его в угол рта.

– Ты уверена?

Она, задыхаясь, прошептала ему на ухо:

– Гейб, я хочу быть к тебе еще ближе.

Если они оба хотят одного и того же, он не ответит «нет». Он обнял ее, руки скользнули под майку, она тихо ахнула. Ее маленькие груди прижались к его твердой груди. Он просунул пальцы за пояс ее джинсов, дразня ее мягкие ягодицы, и она сделала то же самое.

– Мне нравится… но хотелось бы еще ближе, – он прильнул к ней губами.

– Как? Покажи.

Гейб не заставил просить себя дважды.

Они на мгновение оторвались друг от друга, чтобы сбросить рубашки, вновь соединились губы, жаждущие поцелуев. Гейб попятился и увлек ее за собой в гостиную. Оливия расстегнула джинсы Гейба, радуясь его эрекции. Он услышал ее тихий, довольный смех.

Руки Оливии ласкали его грудь и спину, ее пальцы зарывались ему в волосы, проводили по плечам, расстегивая на ней бюстгальтер. Гейб поцеловал ее в нежную точку за ухом.

Задыхаясь, он охватил ладонями твердые холмики ее грудей. Она запрокинула голову, и он покрыл ее поцелуями, щекоча щетиной и лаская нежную кожу языком. Он добрался до твердого розового соска, подразнил его языком и втянул в рот, отчего она крепче вцепилась в него. Он повторил то же самое с другой грудью; она зарылась пальцами в его волосы, не отрываясь от его губ.