Анна Берсенева - Лучшие годы Риты
- Название:Лучшие годы Риты
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент1 редакция0058d61b-69a7-11e4-a35a-002590591ed2
- Год:2016
- Город:Москва
- ISBN:978-5-699-87039-4
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Анна Берсенева - Лучшие годы Риты краткое содержание
Есть ли на свете человек, которому не знакомо уныние? Вот и Рита Германова – сильная и незаурядная женщина, всего в своей жизни добившаяся собственным трудом, – попала в его сети. Она впервые в жизни сознает, что не в силах бороться с внешними обстоятельствами. Конечно, они стали сейчас трудны, как и у большинства людей. Но ведь Рита никогда не боялась трудностей! И все-таки уныние одолело ее… Неужели в нем пройдут лучшие ее годы? И вдруг встреча с бывшими одноклассниками – давно забытыми, живущими в маленьком провинциальном городке – полностью меняет Ритину жизнь…
Лучшие годы Риты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
– Вставай, – сквозь зубы процедила она. И прикрикнула: – На стул сядь!
Маша медленно поднялась с пола и села на стул. Даже в том состоянии, в каком находилась сейчас Рита, она залюбовалась грацией каждого ее движения. Девочка органична, как растущий цветок, это она правильно заметила еще в первую с ней встречу.
Вгляд с шестого этажа в бездну испугал ее, похоже, очень сильно. Иначе она, наверное, тоже закричала бы на Риту, толкнула бы ее, может. Но когда Маша подняла глаза, в них плескался – из них выплескивался – не гнев, а такой ужас, при котором не то что кричать, даже шептать вряд ли хватит сил.
«Точно как у Мити глаза, – подумала Рита. – Зрачки продляются в ресницы».
Эта мысль, как ведро холодной воды, выплеснулась ей на сердце. Зашипели в нем угольки гнева и погасли.
– Что случилось, Маша?
Рита села на второй стул, потерла ладонями лоб, сжала виски.
– Вы как мой папа делаете, – проговорила та вместо ответа.
– Что делаю?
Ее слова прозвучали так неожиданно, что Рита не поняла их смысл.
– Он точно так виски сжимает. И лоб так же трет, – повторила Маша.
Да! Картинка не всплыла в Ритиной памяти, а вспыхнула, как резко включенный свет: вот она вытирает слезы свитером, который собиралась положить в чемодан, а Митя сидит на стуле в углу, смотрит на нее из полутьмы непонятным взглядом и трет не макушку, которая у него залита Ритиными слезами, а почему-то лоб, и виски потом ладонями сжимает.
– Да, – вслух произнесла Рита. – Так и есть. И что?
– Я правда дура, – вздохнула Маша.
Юность – лучшее лекарство от потрясения, даже самого сильного. В сорок лет тонну успокоительного пришлось бы выпить, чтобы через сутки в себя прийти. А тут – без единой таблетки трех минут хватило.
– Правда, – подтвердила Рита. – И что же тебя в твоей жизни не устроило? Только про то, что весь мир тебя не понимает, – не надо. Про это я и сама тебе могу рассказать.
– С вами тоже такое было? – спросила Маша.
В ее голосе послышалось любопытство. О господи! Да Рита совсем не о себе говорила. Ей-то никогда не было дела до того, понимает ее мир или нет. Просто весь этот подростковый набор – я такая несчастная, меня никто не любит, никто не понимает, дай пойду утоплюсь, – был так незамысловат, что она даже не могла вспомнить, где и когда услышала все это впервые. Да и стоит ли этот нехитрый список того, чтобы в нем разбираться?
– Было, было, – кивнула она. – Так что все-таки случилось? С парнем поссорилась?
– Вы тоже считаете, что это ерунда, – вздохнула Маша. – А я…
– Я так не считаю, – перебила ее Рита. – Я в твоем примерно возрасте рассталась с парнем, и у меня вся жизнь после этого наперекосяк пошла.
Только сейчас, вот в эту минуту, она поняла, что это правда.
– Правда? – Маша встрепенулась. – А почему вы с ним расстались?
– Он меня бросил.
– Ну да!
– А что тебя удивляет?
– Ну… Вы не такая женщина, которую можно бросить.
– Думаешь? – усмехнулась Рита. – Можно, можно. И сейчас тоже, а тогда тем более.
– Вас мой папа бросил? – спросила Маша.
– Нет. Твой папа, наоборот, сидел возле меня тогда все лето, чтобы я с собой чего не сотворила.
И эту правду она поняла только теперь. Как открыла ей глаза эта девочка своими детскими страданиями, почему встряхнула так сильно? Этого Рита не знала, но то, что произошло у нее внутри за несколько последних минут, равно было землетрясению.
Все в ней стало живым, беспокойным, все волновалось и дышало, как незастывшая лава.
– Он уже третий, понимаете? – сказала Маша. – В третий раз за год со мной такое! Ленка говорит, это потому, что я слишком гордая. Но я же не могу ему на шею сама бросаться, правильно?
– Правильно.
Рита еле сдержала улыбку.
– И что же мне делать? Я же его люблю!
– Он вернется.
– А если нет?
«Значит, и черт с ним», – подумала Рита.
Но только подумала, конечно, а произнесла совсем другое.
– Вернется, – повторила она. – И обнимет, и поцелует. В Сочельник в самый в ночь на амстердамском мосту. Вот увидишь.
Теперь Рита понимала причину Машиных слез в тот день, когда она пришла к ней искать отца. Впадешь тут в отчаяние, перед незнакомым человеком зарыдаешь, если срывается путешествие с любимым! Рита и сама, помнится, очень расстроилась, когда второй ее муж Петер сказал, что не поедет с ней на Новый год в Финляндию, потому что некомфортно чувствует себя в холодном климате. А он и любимым-то не был, Петер.
– А как вы вошли? – спросила Маша.
Она уже пришла в себя окончательно, щеки порозовели, заблестели темные глаза. Красивая у Мити дочка, ничего не скажешь.
«Ну и моя у него не хуже получилась», – подумала Рита.
К собственному удивлению, подумала без тени ревности. Что-то переменилось в ней к этой Маше.
– Дверь не заперта была, – ответила Рита. – А почему тебя Машей назвали?
– Папа захотел, – пожала плечами Маша. – Моя мама тоже Маша. Но меня назвали из-за Гумилева.
– При чем Гумилев? – не поняла Рита.
– Так у него же есть стихотворение. Про заблудившийся трамвай. Как Машенька пела, а ему было трудно дышать и больно жить.
– Ну, знаешь ли… – удивленно протянула Рита. – Если у тебя мама Маша, то все-таки тебя назвали в честь нее, а не в честь стихотворения.
– Вы не понимаете, – покачала головой Маша. – У папы всегда такие причины, которые для нормального человека вообще ничего не значат. И меня он точно из-за Гумилева назвал, сам мне говорил. Нам по литературе задали выучить стихотворение из Серебряного века, он заставил про трамвай учить и сказал: «Тебя же в честь той Машеньки назвали!» Я его еле-еле запомнила, оно ужас какое длинное, стихотворение это. Вы читали?
– Читала…
Она действительно читала. Она читала его ночью, сидя у распахнутого окна, влюбленная, любимая, и ей хотелось рассказать о своем счастье целому миру, но из целого мира это оказалось интересно только Мите, и она читала ему про свет свободы, про Машеньку и боль, неотделимую от жизни и любви, а он слушал.
Как много вместил в себя тот год, лучший ее год! Теперь Рита понимала это, но теперь она каждый день того года и видела совсем иначе. Темное поменялось местами со светлым, по-другому легли тени – и засияла перед нею та ночь, когда Митя остановился у нее под окном, а она увидела глубокую черту у него на переносице и поняла, как выглядит на человеческом лице скорбь, но не могла поверить, что скорбь может существовать в мире, ведь он доверху наполнен счастьем… Как глупа она была, как слепа! Насколько по-другому пошла бы ее жизнь, если бы могла она тогда видеть все так, как видит теперь.
Сколько людей повторяют про себя эти слова вот сейчас, в эту минуту? Миллион, самое малое. Но от того, что ты не одна такая на свете, ничуть тебе не легче.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: